Сноходец (СИ) - Воронин Вячеслав

Девушка несколько удивилась, что сама не обратила внимание на всё это, но убедившись, что он прав, кивнула.

— Действительно. Похоже, Борислав не хочет поднимать панику. Правильно говорил Драгомир, князь действительно заботится о своем народе.

Обоз медленно пересек площадь, вызывая негодующие возгласы людей, которым пришлось отвлечься от своих дел, чтобы пропустить чужаков. Впереди возвышались внушительные городские стены. В городе их уже ждали, так что путников без вопросов пропустили внутрь. Телеги остановились возле большого склада недалеко от ворот. Княжеские конюхи распрягли лошадей и повели их в денники. А путников ждала неожиданная встреча.

В сопровождении двух стрельцов к ним приблизился седовласый мужчина с окладистой бородой. Дорогая парчовая одежда и золоченая кольчуга легко давали понять, кем является их обладатель.

— Это те самые добровольцы? — обратился он к одному из сопровождавших его воинов и, получив утвердительный ответ, с интересом обвел путников холодным оценивающим взглядом.

— Рад приветствовать вас в моем городе, добрые люди, — явно удовлетворенный увиденным, начал разговор Борислав. — Мне уже поведали, что вы вызвались примкнуть к моему воинству и выступить против черной орды. И все же я хочу знать имена столь отважных воинов.

— Величай нас “стаей”, княже, — выступил вперед Драгомир. И тут же, неотрывно глядя прямо в глаза собеседнику, он задал вопрос, волновавший всех его соратников последние недели. — Однако сперва поясни нам, пошто стрельцы твои мучают честной народ. Неужто ты указал губить людей?

Князь сделал глубокий вдох, однако на его лице не появилось ни следа гнева или неодобрения. Он был готов к такому вопросу. До него доходили слухи о том, что посланные им стрельцы под предлогом его указа грабили и убивали людей.

— Похоже, что в вашей “стае” манеры не в чести, — спокойно произнес Борислав. — Знайте же, пусть я и ценю вашу решимость, но панибратства в своем войске не потерплю.

Воевода стаи хотел было что-то возразить, но признал, что был неправ. Где ему до князя. Однако бремя лидера и боль утраты не позволили ему молчать.

— Не изволь гневаться, княже, — продолжил он стоять на своем. — Однако люди мои желают знать, что будут биться за правое дело да за честной люд под началом славного воеводы, а не душегуба и разбойника.

От его слов в глазах Борислава заплясали искорки. Нежданный гость его заинтересовал и даже чем-то напомнил самого себя в молодости.

— А ты за словом в карман не лезешь, богатырь, — немного ехидно подметил князь, а секундой позже подошел к Драгомиру и положил украшенную перстнями и в то же время покрытую мозолями руку тому на плечо. — Ты мне нравишься. Столь смелый воин, заботящийся о своих людях человек, очень пригодится в моем войске. Знай же, не давал я подобного указа. Я лишь повелел собрать людей и средства для борьбы с супостатами. Мне жаль, что с людьми обращались будто со скотом. Уверяю тебя, стрельцы, совершавшие эти злодеяния, уже понесли наказание и будут первыми отправлены в бой против черной орды.

— Ты думаешь, что твое раскаяние что-то меняет? — сорвавшись, девушка рванула к Бориславу, но в последний момент была остановлена крепкой рукой Виктора. Однако это не мешало ей кричать, стараясь вырваться из его хватки. — Из-за тебя погибли люди, дети остались сиротами, а ты говоришь, что тебе жаль?!

— Тише, успокойся, — тихо шептал на ухо молодой волк, указывая на взявшихся за оружие стрельцов. — От того, что нас здесь перебьют, лучше никому не станет.

Увидев последствия своего импульсивного жеста, его спутница быстро умолкла и отпрянула, ища защиты в руках своего товарища.

Борислав успел в последний момент отозвать своих людей, готовых заколоть скандалистку за попытку нападения на князя. Медленным тяжелым шагом он подошел к ней, схватил за подбородок и, глядя ей прямо в глаза, размеренно и холодно произнес.

— Ты совершенно права. Произошедшее недопустимо. Все эти жертвы до конца моих дней лягут тяжелой ношей на мою душу. Однако сейчас я не могу ничем помочь несчастным, у нас есть опасный враг и мы должны быть готовы пожертвовать многим дабы одолеть его. Надеюсь, ты это осознаешь. И вместо подобных нападок сохранишь силы для боя. Ты меня поняла?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Князь говорил сурово, но без злости, скорее констатируя факт. Напряжение от этого не спало: девушка была по-настоящему разъярена. Краем глаза Виктор заметил, что некоторые волки, скорее всего такие же обозленные на князя, коснулись рукоятей оружия.

Стрельцы, эти обученные, закаленные не одним боем воины, вновь пришли в движение. Князь махнул свободной рукой, приказывая остановиться, и они замерли, напряженно держа руки на эфесах своих клинков, продолжая буравить нахальную девчонку взглядом. Виктор сильнее сжал ее ладонь, мысленно умоляя остановиться.

— Горе оставляет отпечаток, девочка, — промолвил князь и перевел внимательный глубокий взгляд на Виктора. — На всех нас. Посмотри на этих людей. Ты хочешь, чтобы и они познали твое горе?

Девушка тяжело дышала, раздувая ноздри, но все-таки неохотно повернулась в сторону сновавших туда-сюда жителей деревни.

— Посмотри внимательно. Они еще не ведают, какие ужасы могут их ожидать. Они смотрят на нас и видят бесстрашных защитников. Матери уповают, что выживут их дети. Старики надеются, что им не придется закапывать молодых и терпеть бесчинства пирующего на костях врага. Дети… — голос Борислава обжигал. — Дети смотрят на тебя прямо сейчас, — Виктор тоже невольно оглянулся и поймал на себе взгляды любопытных блестящих детских глаз. — Кого они видят?

Виктор почувствовал, как девушка крепко сжала его ладонь.

— Они видят в нас героев, что уберегут их от всех бед. Как и все остальные. И сейчас ты хочешь отдаться собственной ярости, начать смуту в тот момент, когда мы должны объединиться перед лицом врага?

Стрельцы заворчали что-то одобрительное, кто-то присвистнул и топнул ногой. Стая напряженно следила за каждым их движением. Драгомир сохранял молчание.

Борислав отпустил подбородок девушки и уронил руку, будто его сковала безмерная усталость. Виктор почувствовал, как по руке забегали «иголочки» — подруга перестала судорожно стискивать его ладонь.

Не сразу, но его слова успокоили ее. Это не уняло боль, однако в этом молчаливом терпении всех страданий появился смысл. Девушка перестала вырываться и молча поклонилась. Виктор тяжело выдохнул. Перед глазами все еще стояло воспоминание о покатившейся по земле детской голове, однако совсем рядом с ними были еще дети — живые, дышащие, испуганно взирающие на князя и его воинов. Их нужно было защитить.

— Мы оплачем наших павших позже, князь, — прохрипел он, и лидер стаи едва заметно кивнул. Волки расслабились. Стрельцы почтительно замерли. Руки у всех были опущены — больше никто не хватался за оружие.

— Вот и славно, — подытожил князь и, обратившись к путникам уточнил. — У кого-нибудь еще остались вопросы?

Члены стаи, включая Виктора, не сговариваясь, молча покачали головой. Удовлетворенный ответом Борислав подозвал к себе одного из стрельцов, пришедших вместе с ним, и представил его:

— Это Родомир, он покажет, где вы можете разместиться на ночлег, а уже на рассвете займется вашей подготовкой. Вверяю вас ему.

Сказав это, Борислав коротко поклонился новым союзникам и отбыл в свои хоромы, а Родомир и остальные приступили к разгрузке телег. Одна из бочек, которую спускали Виктор с Драгомиром, показалась им на удивление тяжелой. А когда ее опустили на землю, изнутри донеслось звонкое “Ай!”. Бочку тут же вскрыли. Внутри обнаружился чумазый и изрядно напуганный Яшка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 12. Это мой сон

С первыми лучами солнца Жанна начала постепенно выходить из приятных объятий Морфея. Еще недавно скованное сном тело пришло в движение. Попытавшись изменить позу, девушка коснулась чего-то живого, лежащего рядом с ней.

“Это точно не Марго. Кто лежит в моей постели?!” — тревожная мысль вызвала череду пугающих образов в ее голове. Поддавшись панике, она с резким криком подскочила на месте.