Это другое (СИ) - Солин Иван

— И чинах.

— Ты мне говоришь(хмыкнув)? Я почти на десять лет старше его и подполковник.

— Да вам же, Пал Петрович, плевать, — с интонацией, мол, нас не проведешь, озвучил своё мнение на сей счет рыжий.

— Плевать не плевать, а из-за подобного вот, дело страдает! — уже серьезно ответил его собеседник, добавив с некоторой, несвойственной ему жесткостью. — Страна погрязает в... Неважно.

— Так что с Силиным и Сомовой? — решил перевести тему молодой.

— Что-что? Проверять, конечно. Сомов не Сомов, а я Родине служу, а не... вот это вот, — едва не сплюнув в конце, проворчал старшо́й, а затем с хитринкой добавил, обрадовав «добровольца» почетным назначением. — Этим займешься ты, Рябов. Так что работай, Витя, работай.

— Понятно, — вздохнув, смиренно принял младшо́й.

— Что тебе там понятно? К аномалии веди давай! Так и не посмотрели ж.

****

На следующий день, в школе.

Силин, а точнее та его часть, что досталась от Фройза, никак не мог привыкнуть к интенсивности, стремительности событий этого мира, как несложно догадаться, обусловленным скоростью оборота информации. В его-то мире самым быстрым средством доставки новостей были почтовые небесные киты. Эдакие полумагические дирижабли, способные со схожей Земным аналогам скоростью преодолевать расстояния, разнося известия. Здесь же, благодаря насыщенности средствами фиксации событий, как правило в виде оснащенных камерами смартфонов, ну и, понятное дело, из-за приличного покрытия операторами связи, события, например произошедшие на другом конце мира, уже спустя невообразимо несопоставимое количество времени становилось достоянием общественности во всех уголках планеты, образно говоря. Скорость же, с которой подобные удивительные возможности стали само собою разумеющейся обыденностью, да чего говорить, если даже мать Славика, согласно его воспоминаниям, ещё помнит времена идущих по несколько дней писем и открыток от бабушки, ну и отсутствия сердечных приступов у близких, если привычно не ответь на звонок, так вот, подобная бурность развития технологий — и вовсе смущала Кима, пусть и весьма оперативно однажды переобувшегося, как говорится, в воздухе с приходом Великой Освободительной Армии Справедливости (ВОАС), но всё же привычного к большей основательности и степенности бытия. А тут всё так динамично и закономерно требует соответствующей оперативности в реакции, ибо в мире стремительно развивающегося, если не развитого уже, глобализма — всегда есть множество сил, стремящихся погреть руки даже на самых удаленных не то что изменениях, а даже ещё просто лишь веяниях!

Вот и выходило, что в новом мире нужно быть более расторопным, чему превосходной иллюстрацией и послужил столь скорый ночной визит Кокоса с Фюреровцами, ну и все, как снежный ком набирающие интенсивность, последующие события. Особенно не порадовала Вячеслава активность местных спецслужб, которых во вчерашних гостях уверенно опознала своим наметанным глазом многоопытная и далеко не столь легкомысленная, как может казаться, Софья Самуиловна.

После очень своевременно вырвавшего мать из объятий Морфея телефонного звонка сына, пришедшегося как раз на период затишья сигнала домофона и отсутствия стуков в дверь, а разбудившего-таки ее по причине как раз к тому моменту ослабшего эффекта усыпления Силой, так вот, неглупая женщина в общении с вежливыми и дружелюбными обладателями холодных цепких глаз поступила, как любая нормальная мать. То есть защитила своего ребенка, пусть и выглядело это не как свойственно эмоциональным порывистым натурам, инстинктивно пытающимся поднять больше шума, чтоб от них отстали и всё поскорей прекратилось, или с той же целью начинающим давить на жалость самым, пожалуй, страшным для среднестатистического мужчины женским оружием: слезами, а повела себя как и положенно адекватным сильным женщинам. То бишь умело используя свои сильные и мужские слабые стороны, обусловленные матушкой природой и тысячелетиями эволюции, ну и которые, как бы не хотелось лицемерам, наверняка в чьих-то интересах явно же что дискредитирующим в общем-то во многом здравый феминизм, невозможно поменять просто шельмованием, безапелляционно обозвав злом и замшелым атавизмом. Правда вся эта фальшь — до первой же войны, развернувшейся под их окнами. А вот тем, у кого это уже не первый год, и которых всем прочим, убаюканным мнимым покоем, не понять до начала всего, так вот им такие иллюзии давно уже не свойственны.*

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

* Автор более чем знает о чём речь, но, как вы заметили, находит возможность радовать вас продами. Похвалите, короче, его;) Хотя бы под выпитую за здоровье рюмку, ведь оно, или скорее остатки его, ему ой как не помешает.

Когда Силин вернулся вчера поздно вечером домой с каким-то свёртком, в обновках, довольный и несколько всклокоченный, то у него состоялся серьезный разговор с Силиной, обеспокоенной интересом представившихся обычными операми, ага три раза, к наверняка что-то натворившему или связавшемуся с кем-то нехорошим сы́ночке. Ранее, к слову, не замеченному ею в интересовании политикой или просто активной гражданской позицией, как видят это отдельные граждане, зачастую все на карандаше у «конторы». Но разволновавшуюся женщину, невесть что напридумывавшую себе, всё же удалось успокоить и убедить, что всё под контролем, а если и не так, то сами виноваты. Правда при этом впервые испугав мать, не узнающую, в холодном уверенном взгляде собеседника, своего ребенка, которому, что самое страшное, повидавшая этот мир без прикрас женщина верила! Но достаточно было просто по-сыновьи обнять её и немного побормотать всякую душевную чепуху гладя по голове, и всё наладилось. А после некоторых, приятных уху любящей родительницы, деталей и подробностей о проведенном вместе с «хорошей девочкой Элечкой» шопинге, который обе составные личности нашего героя стойко вынесли, ради дела же — и вовсе всё вновь стало «безоблачно».

— Сла-ав? — вырвав школьника из раздумий, с проказливой интонацией позвала Рогова, наконец сумевшая подобраться к весьма плотно охраняемому объекту, пока рыжая отлучилась в туалет.

— Кристина, ты меня поражаешь! — огорошил внезапной смелостью и прямым взглядом такой непривычный теперь одноклассник. — Как тебе удается так идеально подбирать аромат? Я же рядом с тобой просто теряю волю. Ага, как тот слон при звуках флейты.

— Который любит рыбий жир, что ли?** — с другой стороны подоспела чуть опоздавшая Котова. — Да-а-а... Ты поняла, Кристин? Ты вызываешь у Славочки ассоциации с рыбой.

** Из м/ф «Следствие ведут колобки», который молодежь вполне могли видеть и даже любить, невзирая на то, что данный шедевр пришелся далеко не на их детство.

Закончила свою реплику, больше присущую не подруге, а скорее сопернице, светловолосая красавица с объемным бюстом и невероятно трогательными голубыми глазищами не способного на подобные колкости человека, будучи уже на коленях благосклонно принявшего женское внимание Силина. По хозяйски, чуть смутив не ожидавшую такого Валерию, обхватив её за талию, он демонстративно принюхался к ней и в следующий миг поразил не только двух, наверняка теперь бывших, подруг, но и бо́льшую часть класса, с охреневанием наблюдавшую за подобными «весёлыми стартами»:

— Лерочка, лапочка, в отличие от терпкой дерзости и дразнящей пикантности будоражащей моё обоняние Кристиночки, твой вязко-сладенький с лукавыми нотками завлекательный флёр просто таки выводит из равновесия, заставляя мои рецепторы изнемогать от желания получить больше. Девочки, что ж вы делаете со мной, я же не железный! — мягко, но настойчиво при этом притянув за руку обладательницу черных глаз из-под грозно падающей на них косой челки черного каре, испепеляющих сейчас красную как рак и тяжело задышавшую златовласку, закончил льстец свою речь уже с двумя красотками на коленях. Каждой досталось по одному.