Демография регионов Земли. События новейшей демографической истории - Михаил Клупт

Итальянские семьи и семейные группы были двигателем экономической жизни страны при любом хозяйственном укладе. Мелкий, часто семейный, бизнес и сегодня играет в экономической жизни Италии большую роль, чем в других экономически развитых странах Европы (табл. 2.3). Пресловутая семейственность не помешала итальянской экономике найти достойное место в мировом разделении труда. Необычайно быстрый ее подъем, успехи итальянских экспортеров в последние десятилетия явились, по мнению многих западных наблюдателей, результатом не столько политики государства, сколько гибкости и активности итальянских предпринимателей.[80] Итальянская экономика, построенная на разветвленных сетях семейных и локальных связей, оказалась чрезвычайно динамичной, способной быстро перестраиваться в ответ на изменения мировой и национальной структуры потребительского спроса.

Таблица 2.3. Роль мелких фирм* в промышленности стран Европы в середине 1990-х гг.

* К числу мелких фирм отнесены фирмы с числом работников менее 50. Источник: Dalla Zuana G. Op. cit.

В демографической сфере преломление реалий индустриальной и постиндустриальной Италии сквозь призму семейственности дало, однако, не столь радужные результаты. Оказалось, что фамилизм не только совместим с крайне низкой рождаемостью, но, при определенных условиях, по существу провоцирует ее.

В сознании большинства итальянцев брак и семья по-прежнему образуют нерасторжимое единство. Отношение к институту брака на юге Европы остается достаточно серьезным. Так, по данным опросов, в Италии в возрастной группе 20–24 года этот институт представляется устаревшим лишь 11,6 % женщин и 15,3 % мужчин.[81] Кроме того, процедура развода остается достаточно сложной: одним из его условий является наличие у кандидатов на расторжение брака трехлетнего стажа раздельного проживания. В результате вступление в брак становится чрезвычайно ответственным, во многом необратимым шагом и поэтому постоянно откладывается.

На Севере и Западе Европы молодые люди также не торопятся вступать в зарегистрированный брак, но там нормой жизни стали внебрачные союзы и внебрачные рождения, значительное число которых обеспечивает относительно приемлемый уровень рождаемости. На юге Европы брачный союз по-прежнему имеет безусловный моральный приоритет перед внебрачным. В результате люди не вступают в брак потому, что это слишком ответственно, и не создают внебрачного союза, потому что это предосудительно.[82] В Северной и Западной Европе внебрачная рождаемость вносит значительный вклад в общее число рождений, на Юге Европы этого не происходит.

Низкой оказывается и рождаемость в браке. Итальянцам по-прежнему хотелось бы, чтобы в их семьях было по двое-трое детей (среднее желаемое число детей в Италии составляет, по данным обследования 2000 г., 2,17).[83] Однако нормы южноевропейской, в особенности итальянской, семейственности требуют от родителей ревностной заботы об образовании и профессиональной карьере детей. К ним по-прежнему относятся со всей серьезностью. Но в современных условиях воспитать ребенка и помочь ему занять достойное место в обществе – весьма дорогостоящее предприятие. В результате с деторождением получается примерно то же, что и с заключением брака: молодые люди до последней возможности откладывают этот серьезный шаг, что неблагоприятно сказывается на уровне рождаемости.

Этому парадоксальным образом способствуют и многовековой культ матери, и теплота отношений между родителями и детьми.[84] К чему покидать родительский дом, в современных условиях весьма комфортабельный и вместительный, если в нем так тепло и уютно? Следует также отметить, что для многих (хотя далеко не всех) регионов Италии и Испании на протяжении нескольких столетий было характерно совместное проживание одного из женатых сыновей, а также взрослых неженатых (незамужних) детей совместно с родителями.[85] В этом отношении современная практика длительного совместного проживания родителей и детей в одном доме (в условиях возросшего благосостояния достаточно большом и комфортабельном) является возобновлением многовековых традиций.[86]

Особенности рынков труда и жилища. Специфика южноевропейской модели демографического поведения обусловлена также национальными особенностями рынка труда, жилищной ситуацией и их взаимодействием с культурными нормами и традициями.

В Испании в последнее десятилетие правления Ф. Франко, умершего в 1975 г., безработица была относительно невысокой. Во многом это объяснялось быстрым ростом испанской экономики в этот период и крайне низкой занятостью замужних женщин (наемным трудом занималось не более 5 % из них).[87] Квартирная плата регулировалась государством и также была довольно низкой. В этих условиях процент вступивших в брак был весьма высоким, а возраст вступления в брак по испанским меркам – довольно ранним. В 1976 г. суммарный коэффициент брачности для мужчин в возрасте от 15 до 50 лет (процент вступивших в брак в данном возрастном интервале, рассчитанный при определенных предположениях) составлял 92,6 %, женщин – 93,3 %,[88] а средний возраст вступления в первый брак – соответственно, 26,1 и 23,1 года.

После окончания периода диктатуры занятость женщин и одновременно уровень безработицы резко повысились. Произошла существенная либерализация рынка жилья. Цены на жилье для тех, кто арендовал его до либерализации, по-прежнему регулировались государством, однако новые наниматели должны были платить в 3–4 раза больше, чем раньше. Ставки ипотечного кредитования также резко выросли. Все это экономически привязывало молодежь к родительскому дому и затрудняло создание собственной семьи. К 1992 г. суммарный коэффициент брачности мужчин понизился до 74,3 %, женщин – до 78,6 %, возраст же вступления в первый брак вырос примерно на 2,5 года (соответственно, до 28,7 и 26,4 года).[89]

Как для Испании, так и для Италии характерна более высокая молодежная безработица, чем по Европейскому Союзу в среднем. Уровень занятости женщин в Италии и Испании и сегодня ниже, чем в целом по ЕС. Женщинам в этих южноевропейских странах оказывается труднее найти работу в режиме неполного рабочего дня или недели, они испытывают большие трудности с возобновлением трудовой деятельности после рождения.[90] В Италии, как и в Испании, квартирная плата за жилье, снимаемое у домовладельцев, относительно выше, чем в других странах ЕС.

Сравнительные исследования[91] свидетельствуют, что на севере и западе Европы молодые люди часто начинают жизнь в снятой внаем квартире, где живут одни или с партнером по добрачному союзу. На Юге Европы снять квартиру оказывается слишком дорогим удовольствием, поэтому молодежь предпочитает оставаться вместе с родителями и копить деньги на покупку (в кредит) собственного жилья. Это приводит к откладыванию женитьбы или замужества, и в условиях, когда внебрачная рождаемость блокируется культурными нормами, к более низкой по сравнению с северо– и западноевропейскими странами рождаемости.

2.4. Исключение или часть правила?

В предыдущей главе был рассмотрен комплекс процессов, определивших формирование новой модели демографического поведения жителей Северной и Западной Европы. Ведущую роль в этом сыграли, как отмечалось, два обстоятельства. Во-первых, активное неприятие поколением молодежи, вступившим на социальную арену в середине 1960-х гг., государственного контроля над демографическим поведением и, шире, устаревших форм институционального контроля как таковых. Во-вторых, отказ государства от такого контроля, связанный с изменением функций самого государства.

Молодежные бунты и студенческие «оккупации» университетов охватили в 1968 г. и Италию. Вскоре итальянское общество приобрело все черты «общества массового потребления», и сегодня в стране постоянно слышатся жалобы на негативное влияние американской массовой культуры и забвение лучших национальных традиций. Влияние европейской интеграции на все стороны жизни стран Южной Европы тем более не подлежит сомнению. Почему же тогда две новых модели демографического поведения – южноевропейская и западноевропейская – оказалась различными?

Корни различий лежат, на наш взгляд, в несходстве институциональной структуры южноевропейских и западноевропейских обществ. На юге континента новые реалии столкнулись с многовековыми институтами и традициями, среди которых (особенно в Италии) важнейшую роль играют особая роль семейных уз и «слитность» институтов семьи и брака, а также представление о последнем как о единственно легитимной или, по крайней мере, обладающей несомненным приоритетом основе семьи и родительства. На уровне общества в целом сложилась ситуация своеобразного «конкурса» старых институтов и новых реалий, а на уровне отдельного индивида – ситуация выбора между трудно совместимыми социальными нормами и экономическими требованиями.