Прощальный взгляд - Росс Макдональд

Я не слишком ей верил. Ведь она сама сказала, что не видела мужа с пятьдесят четвертого года. В ее рассказе о муже были неувязки, она явно давала волю воображению. Да, женщина может много чего напридумывать, демонстрируя двадцать лет подряд швейные машинки.

— А вы все еще не развелись с мужем, миссис Свейн?

— Нет. Может быть он и получил в Мексике развод, но мне об этом ничего не известно. Так что он по-прежнему живет во грехе с шепердовской девчонкой. А я ничего другого и не хочу.

— Вы имеете в виду дочь миссис Шеперд?

— Вот именно. Яблоко от яблони... Я пустила Риту Шеперд в свой дом, обращалась с ней как с родной, а она украла у меня мужа.

— Какая кража была первой?

Она посмотрела на меня недоуменно, но тут же смекнула.

— Поняла, что вы имеете в виду. Да, Элдон связался с Ритой до того, как украл деньги. Я их быстро вывела на чистую воду. У нас в Сан-Марино был бассейн в пятнадцать метров длиной, и мы устроили там вечеринку: плавали, ныряли, — добавила она еле слышно. — Мне невыносимо об этом вспоминать.

Последний час дался ей нелегко, да и мне порядком все надоело. Поблагодарив женщину, я встал, но она не отпускала меня.

— Скажите, а бывает так, что сыщики работают за условное вознаграждение? — спросила она, с трудом поднимаясь с дивана.

— Что вы имеете в виду?

— Мне сейчас нечем вам заплатить. Но если б я получила хотя бы часть тех денег, что присвоил Элдон... — фраза повисла в воздухе: она и надеялась, и давно потеряла надежду. — Мы снова стали бы богатыми, — сказала она тихим молитвенным голосом. — И тогда, конечно, я бы вас щедро вознаградила.

— Ну, конечно, нисколько не сомневаюсь. — Я попятился к двери. — Буду смотреть в оба, может, и увижу вашего мужа.

— Вы знаете, как он выглядит?

— Нет.

— Подождите, я достану его фотографию, если только дочь не унесла все.

Она пошла в комнату за гостиной. Судя по звукам, она поднимала и передвигала какие-то вещи. Вернулась она с запыленной фотографией. Щека у нее была грязная, как будто она только что вылезла из забоя.

— Все мои лучшие семейные фотографии, все альбомы времен Сан-Марино утащила Джин, — пожаловалась миссис Свейн. — Джин, бывало их часами разглядывала — так иные девчонки карточки киноактрис разглядывают. Джордж, ее муж, говорил, что она до сих пор крутит любительские фильмы, которые мы снимали в Сан-Марино.

Я взял фотографию — на ней был изображен мужчина лет тридцати пяти, светловолосый, с наглыми глазами, очень похожий на мужчину на том снимке, который капитан Лэкленд нашел у Сиднея Хэрроу. Но фотография была нечеткая, так что особой уверенности быть не могло.

Глава 13

Я пообедал в Пасадене и отправился домой в Уэст-Лос-Анджелес. Поднялся на второй этаж, открыл дверь. В квартире было душно. Я распахнул окно, откупорил пиво и устроился с бутылкой в полутемной гостиной.

Живу я в тихом районе, вдалеке от главных магистралей, и все равно до меня доносится уличный гул, приглушенный и столь же привычный, как биение крови, бегущей по венам.

По улице изредка проезжали машины, блики фар метеорами проносились по потолку. Дело, которым я занимался, было так же трудно удержать в памяти, как эти мелькающие блики и гул. Дело разрасталось, меняясь на глазах. Правда, так бывало всегда, стоило по-настоящему втянуться в работу. Неожиданно его центром стал Элдон Свейн, он потянул за собой всю семью. Если Свейн жив, ему придется ответить на вопросы, которые мне так необходимо выяснить. Если мертв, отвечать придется людям, которые знают его жизнь.

Я включил свет, вытащил черную книжечку и записал кое-какие данные. «Кольт-45», который я отобрал у Ника Чалмерса, был куплен в сентябре 1941 года Самюэлем Роулинсоном, президентом пасаденского Западного банка. В начале июля 1945 года он подарил револьвер своей дочери, Луизе Свейн. Муж Луизы, Элдон, казначей банка, незадолго до этого присвоил себе больше полумиллиона долларов и разорил банк. Элдон Свейн, по слухам, убежал в Мексику с дочерью роулинсоновской экономки Ритой Шеперд (одно время ближайшей подругой дочери Свейн, Джин).

В 1954 году Элдон Свейн вновь объявился в доме своей жены и отобрал у нее «кольт». Как «кольт» попал от Свейна к Нику Чалмерсу? «Via»[5] Сиднея Хэрроу или через других лиц?

N. В. Сан-Диего: там жил Хэрроу, там живет и дочь Свейна, Джин, с мужем, Джорджем Траском, и бывший муж миссис Шеперд".

Я покончил с записями к полуночи, тут же позвонил Джону Тратвеллу домой, в Пасифик-Пойнт, и по его просьбе дважды зачитал их ему.

— Было бы недурно, — сказал я, — отдать Лэкленду «кольт» для экспертизы.

Тратвелл сказал, что «кольт» у Лэкленда, и я отправился спать.

В семь по радиочасам меня разбудил пронзительный телефонный звонок. Сняв трубку, я назвал себя, с трудом ворочая пересохшим языком.

— У телефона капитан Лэкленд. Знаю, что звоню слишком рано, но я и сам всю ночь не спал: проверял револьвер, который вы передали своему адвокату.

— Мистер Тратвелл не мой адвокат.

— Он вел переговоры от вашего имени. Однако обстоятельства сложились так, что необходимо ваше присутствие.

— Какие обстоятельства?

— Не считаю возможным обсуждать такого рода вещи по телефону. Можете приехать в участок через час?

— Постараюсь.

Махнув рукой на завтрак, я явился к Лэкленду, когда электрические часы на стене его кабинета показывали без двух восемь. Он коротко кивнул. Глаза его еще больше ввалились. На щеках пробилась колючая серебристая щетина — казалось, стальной шнур вдруг дал проволочные ростки. Стол был завален фотографиями. Наверху лежал сильно увеличенный снимок двух пуль. Лэкленд указал мне на жесткий стул напротив его стола.

— Я считаю, нам с вами давно пора устроить военный совет.

— Боюсь, капитан, как бы наш военный совет не перешел в военные действия.

Лэкленд не улыбнулся.

— Я сейчас не настроен шутить. Мне надо знать, откуда у вас этот револьвер. — Он неожиданно перебросил через стол револьвер, за которым протянулась прикрученная проволокой фанерка.

— Не могу вам этого сказать. Да и не обязан по закону.

— Что вы понимаете в законах?

— Я работаю на хорошего адвоката, и меня вполне устраивает его толкование законов.

— А меня нет.

— Я вас так и понял, капитан. Я готов всячески вам помогать. И уже одно то, что «кольт» у вас, служит тому подтверждением.

— Подтверждением было бы, если бы вы мне сказали, откуда он у вас.

— Этого я сказать не могу.

— Вы бы переменили свое решение, если б я вам сказал, что нам это известно?

— Сомневаюсь. Испытайте меня.

— Нам известно, что вчера револьвер находился у Ника Чалмерса. У нас есть свидетель. Есть и другой свидетель, который видел Ника около мотеля «Сансет» приблизительно в те часы, когда был убит Хэрроу.

Голос Лэкленда звучал сухо и официально, словно он давал показания в суде. Он пристально глядел мне в глаза. Я же смотрел на него как можно более безразлично и холодно.

— Комментариев не будет, — сказал я.

— В суде вас заставят отвечать.

— Очень сомневаюсь. И потом, сейчас мы не в суде.

— Вы окажетесь там гораздо раньше, чем думаете. У меня, наверное, и сейчас хватит материалов для того, чтобы присяжные привлекли вас к суду. — Он похлопал по пачке фотографий на столе. — У меня есть бесспорные доказательства, что Хэрроу убит из этого револьвера. Пули, которыми стреляли на экспертизе, ничем не отличаются от пули, извлеченной из мозга Хэрроу. Хотите посмотреть?

Я рассмотрел микрофотографии. Даже такому профану в баллистике, как я, было ясно, что пули схожи. Против Ника накапливались улики. Улик было даже слишком много. И от этого я все меньше верил признанию Ника, все меньше верил в то, что он убил Хэрроу в бродяжьем квартале.

— А вы не теряете времени впустую, капитан. Лэкленда комплимент явно огорчил.

— Если бы так! Вот уже пятнадцать лет, как я занимаюсь этим делом, а результатов почти никаких. — Он посмотрел на меня долгим оценивающим взглядом. — А знаете, я не отказался бы от вашей помощи. Я ведь не меньше других люблю, чтоб мне помогали.

— И я люблю. Да, кстати, о каких это пятнадцати годах вы говорили, я не понял?

— Если б я сам понимал. — Лэкленд убрал микрофотографии и вынул из знакомого мне коричневого конверта другие снимки. — Посмотрите.

Первым он показал тот, обрезанный, который я уже видел. На нем был изображен Элдон Свейн собственной персоной, в окружении девичьих платьев, но самих девушек не было.

— Известен вам этот человек?

— Возможно.

— Либо он вам известен, либо нет, — сказал Лэкленд.

Молчать не имело смысла. Лэкленд непременно узнаёт, что револьвер принадлежал Самюэлю Роулинсону, если уже не узнал. А от старика прямой ход к его зятю.

— Это Элдон Свейн, — сказал я. — Он раньше жил в Пасадене.

Лэкленд довольно кивнул, так кивает учитель отстающему ученику, который вдруг стал подавать надежды. Затем вынул из конверта другой снимок. На снимке, сделанном со вспышкой, было изображено усталое лицо спящего мужчины. Вглядевшись, я понял, что мужчина спит вечным сном.