VIP Грабли - Ардо Маргарита

И я резко очнулся. Почувствовал себя идиотом и отодвинул от себя линзы. Мне-то какая разница? Ну, хорошо, что не шпионка! Это главное! Значит, можно расслабиться и спокойно заниматься завершением проекта. Чем я себя и загрузил. Правда, всё беспокойно поглядывал на часы. Стрелки ползли, Кирилл не появлялся. Я не выдержал и позвонил ему:

– Ты где?

– В своей спальне?

Меня бросило в холодный пот.

– Что? Уже?

– Ты о чём? – сонно проговорил Кирилл. – Если о медитации, то да, я уже закончил.

– Один?

– Ну, есть тут ещё майский жук. По окну ползает, – хмыкнул друг. – Странный ты какой-то. На ночь коньяком заливался?

– Нет, – бросил я. – Не забудь, что у нас запуск после завтрака.

– Помню-помню. Я уже того… Не сдержался, сырники уж очень вкусно пахли. Но от чая в твоей компании я не откажусь.

– В десять, – буркнул я.

* * *

Ровно без четверти десять я надел свежую рубашку, выглаженные брюки, расстегнул ворот, словно невзначай, потом застегнул. Затем снова расстегнул и сбежал по лестнице вниз. Мы встретились с Киром у входа в столовой. Он окинул меня взглядом и присвистнул:

– К нам приглашена английская королева?

– Никто к нам не приглашён.

Друг мельком глянул на сервированный стол, заставленный аппетитно пахнущей снедью. Всё, как я попросил: фарфор, серебро, цветы полевые в вазе, клубничное варенье, сырники, фрукты, пирожки, которые Оксана упорно считает круассанами, сыр и прочее.

– А где утренняя каша с молоком и твоя футболка с тёртыми джинсами? – ехидно спросил Кир.

Я пожал плечами.

– Воскресенье. К тому же ты уравновешиваешь, – заметил я, глядя на мятую рубаху и штаны Кира, делающие его похожим на дервиша из пустыни саксаул. – Как твоя конная прогулка?

– Никак, – ответил он. – Кони были пьяны, факиры запряжены. В общем, Милена Батьковна увела их у меня из под носа и поехала кататься с дочкой владельца сама.

У меня отлегло от сердца, и я хмыкнул:

– Сможешь высказать ей претензию через несколько минут… – Я снял серебристую куполобразную крышку, которую Оксана называла странно – «сапеткой[9]», оголив симпатичные домашние сосиски с сыром и, поставив колонку на стол, накрыл её.

– Милена придёт к нам завтракать? – вытаращился Кир.

Я позволил себе иронично промолчать.

Конечно, придёт, куда она денется?

Не прошло и минуты, как Оксана, шелестя грудью и юбками, заявила:

– Ну, пришли к вам, Владимир Хгеоргхич. Точно звать? Уверены?

Улыбка сама тронула уголки моих губ, я даже не стал сдерживаться:

– Конечно, зови! – и другу кивнул: – Садись. По чайку?

– Да уж сейчас, давай подождём.

– Окей.

Шаги раздались далеко, просачиваясь в щель приоткрытой двери: мелкие, лёгкие и слоноподобные – моей горничной. Меня вдруг окатила душной волной. Я расстегнул пуговки на манжетах и закатал рукава. К чему весь этот официоз, в самом деле? Оксана заглянула первой, сердце моё застучало – что за странность!

– Ну, я позвала, сами велели. Так пускать?

– Разумеется, пускай уже человека! – махнул я рукой на непутевую горничную.

Она отстранилась и распахнула дверь пошире. У меня пропал дар речи. Из под её подмышки юркнул в комнату пухлый чудик в панаме и сразу ко мне.

– Дратуте! Дратуте, прекрасный князь! – щербато просиял он и шикнул на мощную горничную. – А ты говорила не пускать! Адамыча везде принимают. Даже в замке! Поняла?

И обратил на меня мелкие, осоловелые, но полные счастья глаза:

– Уважение вам, товарищ хозяин, благодарствие. А выпить-то у вас не найдётся? О-очень надо!

Мда. Не Милена.

* * *

Она так и не явилась. Надо же, какие мы гордые! Или я дурак? Похоже, обе опции верны.

Мне больше заняться нечем, кроме как думать, когда эта бандитка соизволит явиться за собственной колонкой! Вот ещё!

С испорченным настроением я занялся делами в лаборатории вместе с Киром, а потом и на поле за взлётной полосой. Друг косил на меня хитрым глазом, ухмылялся тихонько, хоть и говорил о дистанции полёта, а я делал вид, что не замечаю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ну да, я посматривал на часы, прислушивался к посторонним звукам, а ещё обрадовался, когда наша экспериментальная модель сбилась с курса и прямиком спикировала в её двор. И нет, я не специально дрон туда запустил – проблема во внезапном порыве ветра, было интересно, справится ли… Но нет, ушёл в крутое пике.

– Я сбéгаю, – кивнул Кир.

– Я сам, – ответил я и рванул по оврагу вниз.

Бандитки не было дома. Неужели до сих пор амазонкой на коне прикидывается?

Ну и ладно, колонку отправлю с курьером. Но едва я вернулся к замку, в собственном дворе наткнулся на красноносого со сливовыми переливами участкового Петренко, невысокого, коренастого, в рубашке в голубой цветочек и синих, не форменных штанах, с розовым полотенцем под мышкой.

– Доброго денёчку, Владимир Георгич! – козырнул расхлябанно свободной рукой участковый к клетчатой кепке.

– Доброго. Чем обязан?

Тот с лёгким конфузом, с каким обычно подобные персонажи обращаются к власть предержащим, произнёс:

– Не сердитесь, Владимир Георгич, заявленьице на вас поступило.

– Какое?! – вытаращился я.

– От гражданочки Рыжиковой Милены Павловны, соседочки вам по участку, – причмокнул наш сливовый страж порядка и, скосив глаза к подножию оврага, поправил полотенце под мышкой.

Вот это новости!

Я скрестил руки на груди и посмотрел на него сверху вниз:

– Она сама решила сдаться с повинной за нарушение общественного порядка, чтобы штраф скостить?

– Нет, – потупился участковый. – Заявила, что вы у неё, простите, колоночку ночью упёрли… В смысле, украли.

«Вот дерзкая!» – мысленно восхитился я, но вслух проворчал сердито, как и подобало моменту:

– А вы что же – поверили в клептоманию? Решили, что мне денег на музыкальное оборудование не хватает?

Петренко разулыбался и вытер усы, поправляя сверток под мышкой.

– Та шо вы, Владимир Георгич, яка ж клепетомания? Чи я не понимаю? Дело молодое! – Он похлопал на розовое полотенце и кивнул: – Та вы не волнуйтесь! Изъял предмет заявленьица, Оксана знае. Верну хозяечке, и дело с концом.

– То есть вы забрали вещь из моего дома без моего разрешения? – не поверил я своим ушам.

– Так и вы тож, – спокойно развёл руками и чуть не выронил колонку участковый. – Чи хотите по протоколу? Можно и по протоколу, тока у нас там праздник намечается. Не помешала бы музычка. Милена говорит: у этой вещицы «насыщенный звук», вот.

– Опять праздник, – повторил за ним я. – Теперь что? День без взяток? Или госпожа Рыжикова проставляется перед деревней за приезд?

– Ну зачем вы так, Владимир Георгич? – покачал головой Петренко. – День рожденьице. Оксаны вашей брата меньшого. Уся ребятня собралась на площадке, на которую вы бюджетец выделяли прошлым летом. Ждёт праздника пацанва! А в клубе колонку снова старшие разбили, скотчем заклеили, токмо звука там нету теперича. Одна тыц-тыц, как пластиковой бутылкой по голове.

Он посмотрел на меня, будто спрашивая запоздало разрешения, но колонку прижал к себе.

– Ясно. Забирайте, – с досадой сказал я.

И ведь она меня уделала! Ну, Милена!

– Вот и договорчик вышел у нас, – обрадовался Петренко. – Значит, заявленьице порвать можно, как Милена сказала? Хорошая дивчина! Вроде звезда из Москвы, а така дружелюбна, така цекава[10]. Дитям праздник задаром делае.

– Задаром? – не поверил я.

– Таки да. Пацанва обступила, помогают, шары дуют, радуются. Та и взрослым интересно: чего москвичка удумае. Приходьте до почты, тоже поглядите.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Спасибо, я занят, – сухо ответил я и показал ему разбитый в лохмотья дрон.

– Ну как хотите! – кажется, участковый на другой ответ и не рассчитывал, уже выходя за ворота, снова кивнул своим сливовым носом: – Та и Милена ж сказала: не зовите. Гродски, мол, не придэ всё равно, и праздник токмо для наших.