Маг 10 (СИ) - Иннокентий Белов

милость? Комната любая и молодая баба под боком, еще хорошее оружие и много жратвы с пивом, — снова демонстрирует мажордом знание житейских реалий, — Пиво мы свое делаем, оружие есть с избытком теперь, полный арсенал им забит. Еще и домов свободных пока много, со временем переедут воины в села со своими семьями из замка.

— Комнат то лишних в донжоне нет? — сомневаюсь я.

— Пристройка к стене есть ветхая, толку от нее никакого нет. Ее заново можно переложить за пару дней, подвести под крышу, еще кровати заказать в мастерской и все — живи и радуйся, — сообщает мне помощник по хозяйственной части.

На самом деле за небольшие деньги у замке появилось целое общежитие без удобств, еще пара десятков молодых крестьянских девок заменили пожилых работниц. Не за пару дней, конечно, за пару недель. На девок клюнули воины, создали пары и заняли быстро небольшие комнатушки. Число недовольных жизнью уменьшилось до уже незначительных величин.

Вот так, в постоянных бытовых хлопотах и прошло оставшееся время до появления гонца от курултая всех вождей ургов.

Глава 6

Да, десяток ургов показались около замка, один из них одет особо солидно и второй рядом с ним держит флаг желтого цвета на длинном древке над его головой.

Значит, послы — гонцы, личности строго неприкосновенные, как я уже успел понять.

Мне весть об этом событии принес тот же Олис, а я приказал открыть ворота в знак союзнических отношений.

Вышел сам к не ставшим ломиться до двор степнякам, принял поклон от гонца и услышал, что ему велено передать Другу степи, как меня теперь называют:

— Сбор тридцати семи вождей со своими ордами назначен через два дня около этого каменного дома, — и гонец показал на замок за моей спиной.

— Тридцати семи? Значит, не все вожди собрались в Великий поход?

На этот вопрос гонец только пожал плечами, ему про такие тонкости не ведомо ничего.

Ну, не все так не все, и такой армии хватит пощипать незащищенное подбрюшье страны религиозных фанатиков.

— Ладно, разбивайте вон там, на верхушке холмика, стоянку. Сейчас вам вынесут котел с мясной похлебкой и зерна вашим лошадям, — говорю я всадникам, показывая, что поддерживаю союзнические отношения серьезно.

Главный гонец благодарит и, немного помявшись, выкладывает мне еще одну не особо удивившую меня новость:

— Моих людей обстреляли около того замка, двоих убили и еще трое ранено. К которому ты попросил тоже прислать гонца.

И показывает рукой в сторону, где остался потрепанный замок де Куинжи.

Вот ведь удар под вздох, сам пригласил, не спорю, однако, ситуация за это время сильно изменилась. Только, они там совсем с ума сошли, что ли? Нарушили объявленный нейтралитет, а теперь мне за них нельзя даже вступиться.

Ведь урги сами получат за такое бесчестное нападение плату с огромными процентами. Все, конец всему замку и его народонаселению, гонцы и парламентеры у ургов — неприкосновенны в любом случае.

А уж под желтым флагом — просто олицетворение ургской силы!

Извинения тоже не принимаются, только месть — суровая и беспощадная.

— Вот уроды! — ругаюсь я, — Они же знают, что у нас мир заключен. Раненых давай к воротам сразу, я сейчас приду, вылечу их.

— Так, сэр рыцарь, а что с тем замком делать? И с нашими убитыми воинами? — спрашивает меня гонец, пытаясь понять, мой это приказ по ним стрелять или просто глупая ошибка моих людей.

Да, он должен это выяснить, кто теперь отвечает за произошедшее.

Что в принципе — одно и тоже, тогда платить мне придется. Чтобы этого избежать, нужно отказываться от замка де Куинжи официально. Хотя, меня и так выгнали по большому счету, чего мне за этих дур и дураков переживать?

— Понятно что, буду должен еще двоих у смерти забрать, так и передай своему вождю. А с тем замком — да что хотите делайте! Моя милость и защита на них не распространяется вот уже четыре руки дней! — перехожу я на понятные ургу значения.

— Тогда мы быстро обедаем здесь и поедем наших встречать. Они как раз около замка окажутся, я их на два дня опережаю, — обрадовался степняк, хорошо говорящий на местном языке.

Ясно, что радуется он возможности сразу же отомстить, без долгих переговоров со мной, как хозяином страшно провинившегося замка. Тут уже все понятно, знали или не знали, что по послам доброй воли стреляют — никого не волнует ни в какой степени.

Я ушел в донжон за камнями, ругаясь на глупую баронессу и ее воинов.

— Ну ладно, меня в замок не пустили, кидались и стреляли. За это и получили сполна. Так на хрена на ургов задираться, когда всего десяток приехал с миром к воротам? С флагом о том, что они послы? Они же все знают, что я договорился о мире? — жалуюсь на непонятную глупость мажордому.

— Так что, степняки их теперь штурмовать будут? — спрашивает меня Ивидурим согласно своим каким-то мыслям.

— Да уж непременно! Возьмут и замок раскатают по камешку! — продолжаю ругаться, — Я же им за эту подлость половину надвратной башни с воротами снес! Их возьмут безо всяких долгих разговоров! За один час, просто разомнутся на придурках. И мне за них ничего сказать не получится, только-только отношения наладились и такой непростительный залет!

— Так, наверно, ваша милость, и села пограбят вокруг замка? — опять задумчиво спрашивает мажордом.

— Понятно, что пограбят. Только в степь не погонят никого, теперь уже смысла нет, — отвечаю я ему и внимательно смотрю на него.

— А что ты задумал, Ивидурим?

— Так там никого не останется в живых, некому наследовать тогда владение. Сами себе приговор подписали, не ожидал я от баронессы такой глупости, только, теперь ничего не исправить. Лучше мы с соседями поделим владения замка на всех. Теперь такие случаи часто бывают. Нужно, ваша милость, все же с нашей стороны села сохранить бы, если у вас получится.

А, я понял, мажордом уже цинично попрощался с соседями и предлагает отстоять пару сел с моей стороны от тотального грабежа и поджогов. Потом уже их прибрать себя и сказать, что так и было.

Мне лично новые владения не требуются, девать все равно некуда, с собой тоже не забрать в Храм.

Пока гонцы перекусывают целым котлом похлебки с потрошками, я лечу троих раненых арбалетными болтами.

— Ну, крепкие все же эти нелюди, с такими ранами целый день ехали и от своих не отстали, — понимаю я, потратив двадцать процентов маны на всех.

После этого урги уехали, а я задумался, что я могу сделать для баронессы и ее дочек, последнего сына мне не жалко, однако, все же не чужие люди для