Братья по крови. Книга вторая. Спецкоманда на завтра - Юрий Артемьев

задорно…

— Ну, чего вы сидите? Пошли купаться!

Лёшка не заставил себя долго уговаривать, и тоже стал раздеваться…

Анюта дёрнулась было встать, но я её удержал.

— Ты куда собралась? Сам же говорила, что плохо плаваешь. Ночью не стоит пробовать…

— Но… Я у берега…

— Я сказал «нет». Значит, нет.

— Тиран! — бросила в мою сторону голая Маринка и удалилась в сторону моря.

Её кожа в лунном свете казалась серебристой. Я искренне любовался стройной девичьей фигуркой на фоне моря.

Любовался… Пока не получил в бок довольно-таки ощётимый удар маленьким кулачком.

— Ты чего дерёшься?

— А чего ты на неё пялишься?

— Я вообще-то смотрю на море. Ну… И на Маринку тоже. Красиво! Разве нет?

— Дурак.

— Аня! Перестань говорить ерунду!

— Но ты же на неё смотришь?

— Смотрю.

— Она же голая…

— Ну и что?

— Тогда почему ты мне не разрешил?

— Чего не разрешил? Пойти купаться ночью в море? и правильно сделал. Или ты просто хотела раздеться и бегать тут голой?

— Саша! Ты иногда такое говоришь…

— А ты иногда такое делаешь…

— Какое такое?

— Провоцируешь…

— А она не провоцирует?

— Анечка! Её уже скоро шестнадцать будет. В некоторых республиках СССР по закону в шестнадцать уже замуж можно выходить… А тебе ещё и двенадцати нет.

— Ну и что?

— Ну и всё…

— Я на тебя обиделась. — надулась моя маленькая развратница.

Хотя при этом и не прекращала сидеть рядом, прижавшись ко мне спиной.

Маринка, а вслед за ней и Лёшка уже плескались в море…

— Почему? — задала непонятный вопрос Аня, как бы ни к кому не обращаясь.

— Что почему?

— Почему всё время так.

— Говори конкретно.

— Ты хочешь конкретно?

— Да.

— Я тебя люблю!

— А в чём твой вопрос?

— Почему ты от меня шарахаешься?

— Кто? Я?

— Да! Ты!

— И в чём это выражается?

— Ты боишься ко мне прикоснуться… Ты… Поцелуй меня, Саш!

Она сидела ко мне спиной. Я обнял её и поцеловал в шею, чуть ниже левого ушка.

Аня дёрнулась, как от удара током.

— Я не такой поцелуй имела в виду… Но… Поцелуй так ещё раз…

Я снова поцеловал её…

— Так здорово… Мурашки по всему телу…

Внезапно Анюта повернулась ко мне лицом и впилась мне в губы неумелым, но страстным поцелуем. Этого я от неё совсем не ожидал. Она завалила меня на спину, и держа мою голову руками, целовала, целовала… Пока в нас не полетели холодные брызги воды.

От неожиданности Аня взвизгнула и отстранилась от меня.

— Хватит тут развратничать! — раздался прямо над нами ехидный Маринкин голос. — Дайте лучше полотенце!

Маринка стояла голая, мокрая и блестящая, как русалка. Лёшка стоял чуть поодаль, уже надев трусы.

— А мы на чём сидеть будем? — возмутился я.

— Куртку постелешь… — сказала Маринка, пытаясь выдернуть из-под нас полотенце.

— Ты бы оделась! — укоризненно посоветовала ей Аня. — Хватит чужих парней соблазнять!

— А он мне не чужой! — усмехнулась голенькая наяда, которой всё-таки удалось завладеть полотенцем. — Они же братья-близнецы. У них всё общее…

Подошедший Лёшка стал помогать Марине вытираться. Ну, как помогал? Да так… О-очень эротично это у него получалось… Да, так, что они с Маринкой стали целоваться у нас на глазах. Страстно и чувственно. Маленькая ладошка Ани крепко сжала мою руку, да так сильно, что я подозреваю появление синяка на этом месте.

— Молодые люди! Прекратите целоваться! Вы в общественном месте! — вспомнилась мне фраза из какого-то фильма, которую я тут же и озвучил.

— Завидуй молча! — кинул мне брат в ответ.

— Пойдём отсюда, Саш! — потянула меня за рукав Аня.

— Зачем?

— Не хочу на них больше смотреть.

— А ты не смотри на них! Вот море… Видишь, какое оно красивое, бескрайнее и опасное…

— Но у моря есть края.

— Ты видишь противоположный берег? Нет? И я нет… Может, его и нет вовсе?

— Он есть…

«Ты видишь суслика? Нет. А он есть!» — классика.

— А небо? Оно-то уж точно бескрайнее. И звёзд на нём бесчисленное множество.

Аня легла спиной на камни, а голову пристроила мне на колени… Она и правда стала смотреть на небо, а я видел, как в её глазах отражались звёзды…

Да… С такой опытной подругой, как Маринка, боюсь, что девочка научится совсем не тому, чего от неё ждут кураторы.

Хотя, чего я себя обманываю? Иногда девушки и женщины для спецслужб — это всего лишь инструмент. И в то же время — расходный материал. Когда нужно добиться чего-то от кого-то, агентессу подкладывают под нужных людей, не считаясь с их личными чувствами и предпочтениями. И в чём разница между шпионкой и проституткой? И те, и другие работают за деньги. И тех, и других имеют в хвост и в гриву.

Вот Маринка, например. Практически готовый экземпляр. Чуть ещё подрастёт, прибавится тела в нужных местах. Да, в принципе, и сейчас уже вполне подходит для любителей юных тел.

Но вот Аня… Хочу ли я для неё такого будущего? Не думаю, что да… Похоже, что я зря втянул её во всё это… Сейчас ей это нравится. Вон она как расцвела. Это уже не тот грустный цыплёнок, которого я увидел на лестнице в больнице. Это маленькая нимфетка… Чем-то напоминает Матильду из знаменитого в будущем фильма «Леон». Местами ещё ребёнок, которому в куклы играть, но порою строит глазки и ведёт себя, как опытная соблазнительница. Откуда это у девочек? И раньше замечал, что вне зависимости от возраста они испытывают жгучее желание нравиться мальчикам, юношам, мужчинам…

А у моря, и правда, довольно-таки свежо. Да и стемнело уже, хоть глаз выколи.

— Пойдём домой, Анют!

— А они?

— Пусть остаются, если хотят. Завтра неизвестно какой распорядок дня у нас будет. Маринка толком ничего не рассказала.

— Она мне рассказала. С утра зарядка. Потом завтрак. Построение. Потом занятия. У одних — спорт, у других ещё что-то. Всё как в пионерлагере. А ещё она говорила, что должны выдать форму.

— Какую форму?

— Не знаю. Она форму не носит. У неё отдельные занятия…

— Да. Я помню…

* * *

Это точно. Она говорила, что занимается по индивидуальной программе. У меня тоже нет никакого желания участвовать в массовых мероприятиях. Надо эту тему обсудить с Лёхой, когда он закончит свои амурные похождения…

Вот ведь, Дон Жуан рязанского разлива. Молодец. Быстро сориентировался в ситуации. Заодно и пар сбрасывает. Я чувствую, у меня с этим возникнут определённые проблемы. Возраст самый что ни на есть пубертатный. Девчонки ещё кругом… А некоторые ещё и с голым задом не стесняются щеголять… Скоро зубы начнёт сводить от неуёмного желания.

Ладно бы я был настоящим подростком, который толком ещё ничего не видел и сам не знает, чего хочет. А я-то знаю «How much is the fish?» (англ. Сколько стоит рыба?)

Но от этого только тяжелее переносить тяготы и трудности пубертатного возраста…

Глава 8

Глава восьмая.

От каждого по способностям, но всем по барабану.

Мы пели песни и ходили строем.

Мы верили, что так оно и надо.

«Мы наш. Мы новый мир построим!»

Но эта сказка оказалась адом…

Ночь с 25 на 26 июня. 1974 год.

Крым. База отдыха.

Оказалось, что у Ани нет ключа от её домика. Возвращаться к Маринке за ключами нет особой охоты. В темноте тропа показалась и правда крутой. Приходится снова вести Анюту в наш домик.

Блин. Я становлюсь занудой. Я снова и снова капаю на мозг этой юной нимфетке. Читаю краткую лекцию: «Что такое хорошо. И что такое низззя!»

Похоже, что до неё не особо доходят мои слова. Так обычно с родителями общаются: «Да, мама! Конечно, мама! Прости, мама! Так получилось, мама…»

* * *

Я конечно старая зануда. Но от потери памяти пока что не страдаю. Помню ещё в моём девятом классе «дружил» я с одной девочкой из параллельного класса. Так сложилось, что я в школу пошёл раньше семи лет в первый класс, а она позже… Вот и картинка такая вырисовывается. Вроде бы и в одном классе учимся, но мне только пятнадцать через пару месяцев будет, а ей уже шестнадцать полгода как исполнилось. И при этом у меня рост подметр восемьдесят подбирается и в плечах косая сажень. А она — дюймовочка, чуть выше полутора метров. Вся такая ладненькая, как куколка… И получилось так, что мы вместе с ней целый год познавали мир взрослой любви, но при этом соблюдая кое-какие запреты. Замуж потом она вышла девочкой. В те времена это была такая традиция, которой старались придерживаться. Но эта девочка уже была довольно-таки опытной и искушённой. В те времена не было интернета, в котором