Крестная дочь - Андрей Троицкий

«Пока волноваться не следует», – завершил свой рассказ руководитель полетов Прохоренков и тяжело вздохнул. Он отвел в сторону взгляд, не хотелось, чтобы этот мент видел его красные глаза. Прохоренков не спал ни часа и осип, переругиваясь с наземной службой волгоградского аэродрома. Девяткин кивнул, решив, что волноваться надо было еще вчера, когда потеряли борт, а сегодня самое время махнуть двести за помин души летчика Зубова. И Лены Пановой, которая, весьма вероятно, находилась вместе с ним в кабине. Возможно, старый воздушный волк решил показать высший пилотаж, повыделываться перед девчонкой, заложил мертвую петлю или штопор, из которого не смог вывезли машину. Поэтому даже сигнала СОС не успел передать. Тобаго рухнул на землю и сгорел за четверть часа.

В аэроклубе «Крылья» Девяткин столкнулся с инструктором Васей Анисимовым, с этим парнем Панова должна была встретиться здесь, на этом самом месте, субботним вечером. Но Анисимов, по его словам, не дождался женщины. В записке написал, что еще вернется, но не вернулся и книжки не оставил, забыл. При осмотре комнаты отдыха аэроклуба, между подушками кожаного дивана, обнаружили редакционное удостоверение Пановой и шариковую ручку с логотипом газеты, где она работает. То бишь работала, – поправил себя Девяткин. Теперь об этой женщине уместно говорить в прошедшем времени.

Удостоверение и ручка… На такие сюрпризы Девяткин не рассчитывал. Документ Панова показала охране, уходя со службы субботним вечером. М-да, это наводит на размышление… Точнее, выводы, неоспоримые и однозначные, напрашиваются сами. Перед полетом Зубов с Пановой покувыркались на этом диване, только потом залезли в кабину легкого самолета. Плотская любовь, ночной полет, близкие звезды и все такое. А этот Зубов, надо отдать ему должное, конченый романтик. То есть, был романтиком.

«Заприте комнату отдыха, – сказал Девяткин начальнику летной школы Сазонову. – Чтобы даже мышь туда не пролезла. Сегодня приедут эксперты-криминалисты, осмотрят помещение. Может, чего еще найдут». «А чего тут искать? – Сазонов вытирал со лба пот, катившийся градом. – Господи… Все на виду. Диван, стулья». «Может быть, они пятна найдут», – пояснил Девяткин. «Какие еще пятна?» – глаза Сазонова остекленели от напряжения, он подумал, что после этого ЧП в начальственном кресле ему не усидеть.

«Пятна крови или спермы», – раздраженно ответил Девяткин и заспешил к выходу. Шагая к воротам, он думал, что этот Сазонов уже намочил тряпку и затирает пятна на кожаном диване. С девчонками не один покойный Зубов любил развлекаться. И Сазонов, как пить дать, специалист по этой части, – сразу видно.

* * * *

– Теперь, кажется, все, – Волгина младшая протянула майору третий исписанный листок. – Возможно, я что-то запамятовала. Но это так… Мелочи.

– Больше никаких фактов, относящихся к делу, не вспомнили?

– Моя сестра говорила, что к ней захаживает одна молодая женщина. Они вместе разбирают ее архивы. Имени женщины она не называла. Моя сестра была странным человеком. Вся в себе. Возможно, эта молодая особа имеет отношение к убийству. Поспрашивайте соседей.

– Я как раз этим и собираюсь заняться, – соврал Девяткин. – А почему ваша сестра не продала хотя бы часть драгоценностей? Она ведь очень трудно жила.

– Теперь у нее об этом не спросишь, – Волгина скорбно поджала губы. – Видно, для своего убийцы берегла.

Девяткин с чувством поблагодарил женщину, в прихожей натянул ботинки и хотел пожать руку профессору, но тот так сердито застучал палкой, что захотелось поскорее смыться. Девяткин шагал через двор, ощущая урчание в желудке, и думал, что надо бы ему жениться, и поскорее. Хотя бы на той бабе, которая стоит на раздаче в милицейской столовой. Вся из себя такая шустрая и вообще… Есть за что подержаться.

Да, это будет брак по расчету. Оформив отношения, Юрий Иванович не наживет себе язву желудка. И, если повезет, улучшит жилищные условия, переберется из убогой холостяцкой однушки в приличную квартиру, где окна выходят не на унылый корпус туберкулезного диспансера, а в сквер, где летом благоухает цветочная клумба. Через полчаса он пообедал в приличном кафе и выбросил из головы вздорную затею с женитьбой. Сейчас это не ко времени, а и кандидатура раздатчицы из столовой больше не будоражила воображение. Он сел за руль служебной машины и отправился в ювелирную скупку «Агат», хозяин которой на безвозмездной основе консультировал милиционеров на предмет оценочной стоимости похищенных или найденных драгоценностей, а заодно уж сливал правоохранительным органам кое-какую информацию. Не мешает прикинуть цену золотых безделушек и камушков, пропавших из квартиры Волгиной.

Добравшись до места, Девяткин выключил мотор и, вытащив из кармана записную книжку, сделал пометку для памяти: «Заскочить к С. Н. Олейнику». Этому типу, владельцу фирмы контейнерных и грузовых перевозок «Вектор», принадлежит пропавший самолет Тобаго. Олейник член аэроклуба «Крылья» и давний приятель летчика Зубова. Авось, скажет что-то дельное. Впрочем, сегодня к нему не успеть. Как-никак, большой человек. Просто так, распахнув дверь ударом ботинка, в его кабинет не завалишься. С таким гусем о встрече надо договариваться заранее.

День клонился к вечеру, солнце задело край дальнего холма, южный ветер, дувший весь день и притащивший с собой удушающую жару, немного стих. Столб дыма, выросший на горизонте еще утром, сделался немного светлее. Он поднимался почти вертикально, таял в вышине, застилая ранние блеклые звезды. Горело где-то не слишком далеко, километрах в пятнадцати-двадцати отсюда, судя по карте, там нет никаких поселков. Но какая вера старой карте?

Зубов и Суханов, наблюдавшие за дорогой, готовились оставить позицию и спуститься к месту ночевки, как только стемнеет. Истекли вторые сутки, но машины не появлялись. Зубов сказал себе, что не надо ждать от жизни многого, когда она ничего не обещает. Не повезло сегодня, значит, фарт покатит завтра.

Заброшенная дорога, проходившая внизу, по-прежнему была пуста. Если не считать двух бродяг, которые прошли по ней еще утром. В шесть вечера впервые за последние сутки пропылила арба. Худой лошак, которого погонял мужик в полосатом халате, едва тянул повозку с колесами от мотоцикла. На деревянном настиле три тюка с барахлом, завязанным в простыни, заступ и тело женщины, завернутое в плюшевую скатерть с кистями. Зубов хорошо разглядел возницу с закопченной перепачканной сажей физиономией. И увидел лицо женщины: нижняя часть лица, скулы и подбородок, обмотаны белой тряпкой, сквозь ткань проступали бурые пятна засохшей крови. Арбу трясло, скатерть распахнулась, стало видно полосатое платье, разорванное на животе, икры ног, посиневшие, но как-то неровно, полосками. Будто при жизни женщину исходили кнутом или вожжами.

– Мать их, что же тут происходит? – процедил сквозь зубы Суханов. – Прилетели в каменный век. А тут то ли война, то ли что похуже.

Едва слышно бухтел транзисторный приемник, настроенный на Москву. В часовых сводках новостей Узбекистан иногда поминали, по словам диктора, уличные беспорядки продолжаются на самом юге, где-то у границы с Киргизией, за многие сотни километров отсюда. В города и поселки, охваченные беспорядками, стянуты армейские части и милиция, которым уже удалось взять ситуацию под контроль. В остальных районах республики, если верить новостям, все тихо и спокойно.

– Что бы не происходило, к нам это не имеет отношения, – тихо ответил Зубов. Он заметил, что возница плачет, размазывая слезы рукавом халата. – Меня заботит только одно: где пропали машины, где Фарад Батыров. Остальное – семечки.

Повозка встала у поворота дороги, пыль осела. Узбек спрыгнул на землю, взял лошака поз уздцы и, обходя овраги, повел его в степь. Мужчина шел и шел вперед, будто что-то потерял на этой голой земле и теперь пытается найти. Суханов запоздало сообразил, что солнце садится, по местным обычаям, до наступления темноты полагается выкопать могилу и похоронить тело то ли жены, то ли дочери. Приникнув к окулярам бинокля, Суханов наблюдал, как мужик распряг лошака. Сбросив халат, узбек остался в майке, давно потерявшей свой первоначальный цвет, и бумажных кальсонах. Он вытащил заступ, поплевал на ладони и принялся за работу.

Зубов подключил батарею к спутниковому телефону, размотал провод антенны. Через минуту услышал голос Олейника.

– Значит никаких новостей? – переспросил тот. – Одно другого не лучше. Я рассчитывал, что вы все закруглите еще к вчерашнему вечеру. А этот таракан еще даже не приполз. Ладно, остается только ждать. От моего человека никаких вестей. Степь широка, но мимо вас он не проедет – это уж точно. Иначе придется дать крюк километров в пятьдесят, чтобы объехать холмы, а то и больше.

– Нас ищут? – спросил Зубов.

– Разумеется. Раз пять разговаривал с Сазоновым из аэроклуба. Все на ушах стоят, предполагают, что самолет потерпел аварию где-то в волгоградских степях. Но точное место установить не могут. Уже подключили к поискам тамошние службы. Военных и спасателей. Даже подняли в воздух вертолет.