Когда бабочке обрывают крылья… - Светлана Мерцалова

Чем больше я об этом размышляла, тем сильнее взвинчивалась. Проверила отчет еще раз – ничего не сходится. Меня охватила ярость. Готова была швырнуть компьютер на пол и растоптать остатки.

Вдруг меня замутило, и я рванула в туалет. Едва успела добежать, как меня вырвало. Пошатываясь, я подошла к умывальнику и сполоснула лицо холодной водой.

Что со мной? Нервный стресс? Наверное, нужно сходить к доктору, но тут я чуть не подпрыгнула до потолка от мелькнувшей догадки. Я беременна. Неужели такое возможно?

Быстро набрала номер своего гинеколога, умоляя принять меня сегодня. Мне назначили визит на пять часов. Вернувшись на место, я сообщила, что через полтора часа мне нужно уйти. Вместо себя поставила Веру. Она должна проверить все перед уходом и закрыть офис.

Тут я увидела то, от чего у меня защемило сердце. Инга повернулась в сторону Дениса и взглядом, полным бесстыдства и нетерпения, посмотрела ему в лицо. Он прикрыл глаза в знак согласия. По телу Инги пробежала сладостная дрожь, а он смотрел на нее не отрываясь – словно они тут одни, забыв про все на свете.

У меня появилось непреодолимое желание, как следует двинуть ему, чтобы услышать звук сломанной челюсти. Лишь мысль о ребенке остудила меня. Не могу я совершить непоправимое, если это будет стоить мне свободы теперь, когда, наконец, могу обрести счастье.

Жутко захотелось курить, но я достала пачку сигарет из сумочки и выкинула в мусорную корзину.

Все подтвердилось: я беременна. Слезы счастья навернулись мне на глаза, когда доктор сказал простые, для многих – обычные, а для кого-то и нежеланные слова: «Поздравляю, вы скоро станете матерью!»

Так хочу этого ребенка от любимого. Нашего с Денисом ребенка.

Для полноты счастья не мешало бы, чтобы и сам Денис желал этого ребенка. Эта мысль спустила меня на землю. В том, что новость его обрадует, я не была уверена, но сейчас лучше о плохом не думать. Мне нельзя волноваться. Нужно купить молока и побольше фруктов.

Я поставила тяжелые пакеты на пол, и тут же завертелся кот:

– Подожди, страшилка, а то собьешь меня. Что придуриваешься, будто неделю не ел?

Дениса дома еще не было, странно. Неужели они воспользовались моментом и сейчас вдвоем? Я набрала его номер – абонент не в зоне действия.

В каком же они подвале отираются, если там нет связи?

От этих мыслей злоба нарастала в душе и вскоре захватила меня полностью. Я пнула кота, путавшегося под ногами. Тот зашипел и исчез под диваном.

Хочется курить – сил нет! Нашла сигарету. Последняя. Клянусь себе, что больше не буду!

Не успела я докурить, как послышался звук открываемой двери.

– Ты сегодня задержался, – заметила я.

– Да. Немного, – согласился Денис. – С тобой все в порядке?

– Более или менее, – кивнула я. – Мне приятна твоя забота.

О беременности я решила пока не говорить. Сначала нужно выяснить, насколько серьезно у них с Ингой?

Подойдя вплотную к нему, я ощутила незнакомые запахи. Принюхалась: от него несло терпкими духами, спермой, потом. Денис дернулся и отодвинулся от меня:

– Что ты обнюхиваешь? Сейчас приму душ. Я так торопился домой, что даже вспотел.

– Ты успел не только вспотеть… – сказала я, бросив многозначительный взгляд на него. – Пахнешь козлом.

– Что ты этим хочешь сказать? – Денис отвел глаза.

– Что хотела, то и сказала. Дорога домой занимает, – на секунду я задумалась, – от силы полчаса. Так? А ты сколько времени добирался?

– Не нужно слишком поспешных умозаключений. Я задержался потому… – растерялся Денис не в силах сообразить. – Что по пути…

– Что ты юлишь, как нашкодивший щенок? – накинулась я на него. – Как где, так герой, а как отвечать на вопросы, так смелость подрастерял?

– Не пойму, ты про что? – испуганно спросил он.

– Сам знаешь, – я сделала шаг к нему. – Про то, что ты успел поиметь Ингу в каком-то подъезде!

Денис попятился, широко раскрыв глаза:

– Ты следила за мной?

Я все угадала, они на самом деле терлись где-то на помойке. Собрав все силы, я ответила, как можно безразличнее:

– Больно мне надо! Я тебя выслеживать не буду: хочешь – живи со мной, а нет – исчезни. Я тебе не запасной вариант.

Так я ответила в надежде, что сейчас он на коленях будет просить прощения.

– Пошли меня подальше, не порть себе жизнь, – упавшим голосом проговорил Денис.

Вот такого ответа я не ждала! На секунду даже растерялась.

Поздно, мальчик мой, теперь мы повязаны. С адской скоростью мы несемся на американских горках навстречу гибели, пристегнутые одним ремнем. Пленники этой долбаной ситуации, в которую мы попали против нашей воли. Но тебе еще рано об этом знать.

– Хочешь свалить? Не выйдет! – крикнула я.

– Я устал от этого. Ты хочешь меня починить полностью, переделать под свои пи*данутые фантазии. Но это все бред! Когда ты заводишь щенка, ты же не ждешь, что он замяукает. Я устал от твоей любви. Твоя любовь давит, она убивает все мужское. Ты не умеешь любить легко, как другие женщины. Любовь должна быть наслаждением, а с тобой – это мука.

– Представляю, о каком наслаждении ты говоришь., – зашипела я. – Если честно, я ждала, что ты будешь чувствовать себя виноватым. Однако вместо извинений и сожалений меня еще и посылают. Спасибо, родной!

– Я не посылал тебя, но наши отношения зашли в тупик.

– В какой тупик? – закричала я. – Знаю я этот тупик. Имя этому тупику – Инга!

Он устало упал на диван и закрыл лицо руками.

Между нами стена непонимания, и мне ее не пробить. Нервы натянуты до предела, а мне волноваться сейчас нельзя. Ну почему, когда хочешь начать новую, правильную жизнь, то всегда на твоем пути оказываются: либо какой-нибудь тупик, либо стена непонимания?

– Ты не можешь меня бросить! Только не сейчас! – заорала я. – Скажи, что ты не уйдешь!

Мне захотелось двинуть ему по лицу, что я и сделала. Ударив один раз, я уже не могла остановиться. Пощечины ссыпались одна за другой. Вместо того, чтобы защититься, он лишь молча, с какой-то рабской покорностью, принимал от меня удары.

– Извини, – сказала я. – Сорвалась.

Он ничего не ответив вышел из комнаты. Опять я почувствовала себя одинокой и проклятой всем миром. Почему сейчас, когда мне нужны понимание и поддержка?

Временами я была на грани самоубийства, но как это сделать? Кинуться под машину, прыгнуть с шестнадцатого этажа, вскрыть вены? Ничто из перечисленного меня не устраивало, мне нужен был стопроцентный результат, а не дешевая попытка суицида…

И только ребенок останавливал меня. Я дотрагивалась до живота, словно охраняя свое дитя, и тут же слезы счастья катились из глаз. Эта новая жизнь, зарождавшаяся во мне, давала силы жить.

Я уже слепо обожала это беспомощное существо, не задумываясь, каким оно будет..

Так почему же я боюсь остаться одна? Я всю жизнь была беспросветно одинока, но в какой-то момент придумала, что я с Денисом, а ведь это – самообман. Самообман в самой извращенной форме…

С ребенком я никогда не останусь одинока. Он долго будет во мне нуждаться.

* * *

Мы продолжали эту чертову игру: они при первой возможности уединялись, наслаждаясь друг другом, а я чахла, мучаясь от токсикоза и храня в себе тайну…

Беременные женщины обычно дурнеют, но это – мое нормальное состояние, и полнеющую талию с моей комплекцией нелегко заметить. Я еще долго могу держать беременность в секрете.

Атмосфера в офисе накалялась с каждым днем. Я уже не в состоянии обуздывать себя. Инга боится смотреть в мою сторону, от страха начинает тупить, и ее работа никуда не годится. Ведь чаще всего я срываю зло на ней…

Наташа с Верой не встревают – лишь со стороны наблюдают за происходящим, но в курсе событий. Откуда они все знают? А зная, молчат, не включаясь в эту чужую для них войну.

Мое здоровье все хуже и хуже. Впервые в жизни мне хочется кому-нибудь поплакаться, но у меня никого нет. Матери я не нужна, а Денис и не замечает, что я загибаюсь. Даже в те минуты, когда мы вместе, он мыслями не со мной.

Они заигрались в опасные игры, похоже, чем сильнее риск, тем острее наслаждение. Как-бы это не утянуло их в пучину гибели.

Денис все меньше скрывает свою связь. Надеется, что я не выдержу и вышвырну его вон. Но я не могу этого сделать.

И признаться в беременности тоже не могу. Боюсь, он попросит меня сделать аборт, объясняя тем, что не готов стать отцом. Откроюсь ему, когда аборт будет невозможен. Просто поставлю перед фактом.

Сейчас мы сидим за столом. Ужинаем молча, ни у одного из нас нет аппетита, мы лишь гоняем еду по тарелке…

Задумалась: с одной стороны, я могла бы послать его, не уронив достоинства, а с другой стороны, даже такой Денис – завравшийся и безразличный – лучше, чем никакого. Приходится молчать, если начну закатывать истерики, ему будет легче уйти к Инге.

Я и так постоянно третирую его, даже в постели. Понимаю, что пребывание под моим неустанным контролем угнетает его, но не могу я ослабить хватку. Пока Денис не знает, как вести себя, пока я держу его в таком состоянии, инициатива будет на моей стороне. Поэтому он морально унижен, порабощен, не смеет ни в чем мне перечить…