Джельсомино в стране Лжецов - Джанни Родари

После заключения врача жизнь Бенвенуто в корне изменилась. В школе для него смастерили специальную парту — без сиденья, чтобы у него не было соблазна присесть. Дома ему теперь приходилось есть стоя. Достаточно ему было присесть у печки, как тут же раздавались удивленные голоса:

— Ты что, решил состариться раньше времени?

— Вставай, вставай, если не хочешь, чтобы у тебя поседели волосы!

«Но спал-то он на кровати?» — спросите вы. Ни о какой кровати он и помышлять не мог, если не хотел проснуться наутро с седой бородой. Бенвенуто пришлось научиться спать стоя, как лошадь. Вот почему кумушки прозвали его «Бенвенуто — Не Сидящий Ни Минуты», и это прозвище осталось за ним на всю жизнь. В один печальный для семьи день отец-старьевщик тяжело заболел и был при смерти.

— Бенвенуто, — сказал он сыну перед тем, как навсегда закрыть глаза, теперь тебе придется помогать матери. Она старая и не может работать. Займись каким-нибудь честным трудом и старайся делать любое дело с удовольствием. Работая, ты сохранишь свою молодость, так как тебе некогда будет даже присесть.

На следующий день после похорон отца Бенвенуто отправился на поиски работы, но повсюду его поднимали на смех:

— Работу для тебя, сынок? Ты что же думаешь, мы здесь развлекаемся или в бирюльки играем? Ты еще не дорос, чтобы работать на фабрике.

— Ты хочешь у нас работать? Да нас оштрафуют, если мы примем тебя на работу — труд малолетних запрещен.

Бенвенуто не стал ни с кем спорить и продолжал упорно обдумывать свое положение. Ему не терпелось поскорее заняться каким-нибудь полезным делом. После тщетных поисков он вернулся домой, сел перед зеркалом и стал ждать.

— Доктор говорил, если я буду сидеть, то быстро состарюсь. Посмотрим, насколько он прав… Через несколько минут он заметил, что стал расти — ботинки становились тесными. Он вынужден был разуться и принялся разглядывать свои ноги, которые удлинялись прямо на глазах. Потом он снова взглянул в зеркало и поначалу очень удивился.

— Интересно, кто этот черноусый юноша, в упор смотрящий на меня? Сдается мне, что я знаю его и уже где-то видел это лицо… — Наконец он догадался и весело рассмеялся своему отражению: — Да ведь это я сам! Как же я быстро повзрослел! Ну а теперь пора вставать на ноги. Стареть мне никак не хочется.

Можете себе представить, как изумилась его мать, увидев перед собой высокого широкоплечего юношу с усами, как у бравого жандарма, да вдобавок говорящего басом.

— Бенвенуто, сынок, как ты изменился и вырос!

— Все к лучшему, мама. Вот увидите, теперь-то я смогу найти себе работу.

Но он не стал ее долго искать, а вытащил из сарая отцовскую тележку и пошел с нею бродить по улицам города, крича нараспев:

— Старье берем, старье берем!

Услышав его звучный голос, из окон и дверей выглянули соседские кумушки.

— Какой красивый и статный юноша! Откуда вы? — спрашивали они наперебой.

— Бенвенуто — Не Сидящий Ни Минуты! Неужели это вы?

— Я, тетушки. Можете не сомневаться. Нечаянно я заснул, сидя на стуле, и проснулся уже с усами.

Так Бенвенуто начал работать. Все любили его. Да он и не мог не нравиться — всегда на ногах, постоянно в движении, каждую минуту готовый помочь другим и неизменно занятый каким-нибудь делом.

Однажды его даже хотели избрать мэром города.

— Нам нужен именно такой человек, как ты, который не очень-то засиживался бы в своем кресле…

Но Бенвенуто отказался от столь лестного предложения. Через несколько лет умерла его мать.

«Теперь я остался один-одинешенек, — подумал Бенвенуто. — Сидеть без дела я все равно не могу, иначе быстро постарею. Пойду-ка я лучше поброжу да посмотрю, что нового на свете».

Сказано — сделано. Взял он тележку со всяким тряпьем и пошел бродить по свету. Он мог идти без устали днями и ночами — поэтому много видел и беседовал с самыми разными людьми.

— Какой он приятный и учтивый юноша! — часто говорили о Бенвенуто и предлагали ему: — Присядьте с нами на минутку, поговорим немного.

— Говорить можно и стоя, — обычно отвечал Бенвенуто.

Так он ходил-бродил повсюду и продолжал оставаться молодым и сильным. Как-то, проходя мимо одной лачуги, он стал свидетелем зрелища, от которого у него сжалось сердце, — в постели лежала больная женщина, а рядом на полу сидела куча ребятишек, плакавших навзрыд один громче другого.

— Молодой человек! — позвала его женщина. — Если вы не очень торопитесь, зайдите сюда на минутку. Я не могу сдвинуться с места, чтобы успокоить ребятишек, а каждая их слеза для меня — нож острый.

Бенвенуто вошел в убогое жилище, взял на руки одного из ревущих малышей и, расхаживая с ним взад и вперед по комнате, убаюкал его. Таким же способом он успокоил и остальных. Только самый маленький никак не умолкал и продолжал громко плакать.

— Присядьте на минутку, — попросила его больная женщина, — и подержите его немного на руках. Он привык засыпать, когда его укачивают сидя.

Бенвенуто подошел к печке и сел на стоящую около нее скамейку, и ребенок сразу же перестал плакать. Это был на редкость красивый малыш; когда он улыбался, бедная лачуга как бы преображалась. А улыбался он потому, что Бенвенуто старался всячески его успокоить и развеселить. Потом он спел малышу песенку, и ребенок в конце концов заснул.

— Благодарю вас от всего сердца, — сказала женщина. _ Если бы не вы, я готова была умереть от отчаяния.

— Прошу вас, не говорите так даже в шутку, — ответил Бенвенуто.

Уходя, он случайно посмотрел в зеркало, висевшее на стене, и увидел, что у него появились седые волосы.

«Ведь я совсем забыл, что, когда сижу, быстро старею», — подумал Бенвенуто. Но тут же расправил плечи, взглянул в последний раз на спящих детей и пошел дальше своей дорогой.

В другой раз, проходя ночью по улице небольшого селения, он заметил свет в одном окошке. В комнате за прялкой сидела девочка. Работая, она горько вздыхала.

— Что с тобой? — спросил ее Бенвенуто, войдя в дом.

— Да вот уже три ночи кряду, как я не сплю. Мне нужно кончить работу к завтрашнему дню. Если я не успею ее доделать, мне не заплатят ни гроша и моей семье придется голодать. К тому же у меня отберут тогда прялку. Я бы сейчас, кажется, все на свете отдала, лишь бы поспать хоть полчасика.

«Полчаса — это всего тридцать минут, — подумал Бенвенуто, — пожалуй, тридцать минут и я мог бы поработать за девочку».

— Послушай, — сказал он, — ложись-ка спать, а я заменю тебя. Мне очень хочется попробовать посидеть за этой прялкой. Она такая красивая и так славно работает. А через полчасика я тебя разбужу.

Девочка прилегла на лавку и сразу же уснула, свернувшись клубочком, как котенок. Бенвенуто сел за прялку, да так и не решился разбудить девочку. Каждый раз, когда он глядел на спящую, ему казалось, что ей снятся прекрасные сны. И вот наступил рассвет, взошло солнце и разбудило девочку.

— Боже мой, я проспала всю ночь, а вы за меня работали!

— Ничего, ничего, мне было очень интересно, да и работа спорилась, старался успокоить ее Бенвенуто.

— Да у вас же вся голова побелела, словно от пыли!

«Как знать, на сколько лет я постарел за эту ночь?» — подумал Бенвенуто. Но он не испытал при этом никакого огорчения, так как успел кончить работу, порученную девочке, лицо которой теперь так и сияло от радости.

Однажды на своем пути Бенвенуто повстречал несчастного старика, которому пришло время умирать.

— Какая жалость, — говорил, вздыхая, старик, — и какая несправедливость, что придется умереть так ни с кем и не сыграв напоследок партию в шахматы. Все мои друзья уже отправились на тот свет.

— Ну, если дело только в этом, — сказал Бенвенуто, — в шахматы играть умею и я.

Они приступили к игре. Бенвенуто начал было делать первые ходы стоя, но старик упрекнул его:

— Ты вот стоишь и мешаешь мне обдумать верный ход. Видно, ты обязательно хочешь выиграть и пользуешься тем, что я больной и несчастный старик.

Бенвенуто уселся на стул, да так и не вставал до окончания партии. Он был настолько растерян, что путал ходы и фигуры, и старик выиграл партию. Победитель радостно потирал руки, как мальчишка, который залез, и не безуспешно, в чужой сад за грушами.

— Сыграем еще, — весело предложил старик.

Бенвенуто хотел было подняться, ведь сидение на стуле отнимало у него дни, месяцы, а может быть, и целые годы жизни. Но ему было жаль огорчать беднягу старика. Он остался сидеть и сыграл еще одну партию. Старик, казалось, помолодел от радости.

— Его годы перешли ко мне, — вздохнул Бенвенуто, взглянув на себя в зеркало, висевшее у старика в комнате.

Волосы Бенвенуто побелели, словно запорошенные снегом.

— Нечего сожалеть. Кто знает, сколько лет старик мечтал выиграть хотя бы одну партию в шахматы.