От шерифа до террориста. Очерки о геополитике США - Леонид Савин

Мировой финансовый кризис и падение фондовых рынков также, по мнению специалистов, указывают на приближение нового глобального конфликта.

Известный финансист и математик, в прошлом ведущий финансовый аналитик компании Goldman Sachs Чарльз Неннер, предсказавший крах 2008 г., в марте 2011 г. заявил, что в 2012 г. состоится обвал индекса Доу Джонса, за которым последуют и остальные финансовые активы. Виной тому будет смена циклов войны и мира[105]. По мнению Неннера ряд государств переориентируют свои экономики на военные рельсы и повышение доли ВВП на оборонные расходы будет напрямую связано с дестабилизацией фондовых рынков.

Также не менее интересна теория гегемонистского перенапряжения. Деннис Флориг (Институт международных исследований, Сеул) отмечает, что в макроисторическом процессе взлета и падений гегемонистских властей существуют небольшие периоды ослабления гегемонии и ее регенерации. В качестве примера можно рассмотреть взаимосвязь нефтяного шока и рецессии 70-х гг. с Вьетнамской войной, что привело к ослаблению США, а также успех первой войны в Ираке и рост американской экономики 90-х гг[106].

Относительно будущего Запада и США диагноз Д. Флориг так или иначе связан с периферией и полупериферией. С одной стороны Запад является теперь скорее единым целым, чем группой соперничающих государств. Но с другой, западной культурной системе брошен вызов со стороны мусульманского мира, а также заметен подъем новых реформированных супердержав. К таким странам, которые смогут бросить вызов господству США Д. Флориг относит Россию, Китай и Индию. Серьезный потенциал имеет и Япония, но она вряд ли захочет пойти по этому пути.

В целом, новый претендент на гегемонию должен будет создать мощные вооруженные силы наряду с экономической мощью, а также гибкую идеологическую и институциональную власть, сопоставимую с США и их союзниками. Более того, потребуется создание контргегемонистского блока, куда войдут державы, объединенные такой идеей «наподобие того, как коммунисты боролись с капиталистами или фашисты с англо-саксонским либерализмом». И, самое главное, у новой супердержавы должны быть причины для выхода из глобальной существующей системы, а не простой интерес увеличения могущества внутри системы.

Если в XIX в., как указывает Д. Флориг, США двигались в фарватере Британской гегемонии, то в XX в. не было необходимости смены самой системы. США просто захватили первенство в уже существующей системе.

Что мы имеем на данный момент? Перенапряжение США налицо. Также очевиден глобальный кризис мировой финансовой системы и усиливающаяся частота конфликтов, что свидетельствует о приближении фазы глобальной войны.

Вероятным инициатором конфликта могут быть США, так как по данным Стокгольмского института исследования мира расходы США в остаются самыми большими во всем мире и составляют 43% от мировых[107]. Далее следует Китай — 7%, а на третьем месте Россия, Великобритания и Франция (по 4%). В целом динамика военных расходов на вооружения даже несмотря на финансовый кризис предыдущих лет в 2010 г. показала тенденцию роста.

Китай активно модернизирует свои вооруженные силы и вполне может претендовать на роль одного из ведущих игроков будущего контргегемонистского блока, хотя его экономика взаимосвязана с американской. Пока нет явных причин того, что он захочет создать новую финансово-экономическую систему. Перехватить ее у США в одиночку он тоже не сможет. В целом увеличение расходов на оборону Китая связано с желанием обеспечить бесперебойную поставку энергеоресурсов, хотя в стратегической перспективе не исключена эскалация конфликта с о. Тайвань и претензии на ряд спорных территорий как на суше, так и на море.

Россия в данной оптике несколько отстает от Китая. У нас нет мобилизационной общегосударственной стратегической идеологии, которая есть у Поднебесной. В российском обществе продолжаются процессы отчуждения[108], и во властных структурах продолжает оказывать влияние либеральное лобби, которое заинтересовано как минимум в сохранении статус-кво, а как максимум, полное вхождение РФ в существующую либерально-капиталистическую систему.

И при не очень радужных перспективах будущей глобальной войны у России есть единственный выход, который подтверждает древняя римская пословица — «хочешь мира — готовься к войне», а это значит активное участие в создании контргегемонистского блока на базе различных интеграционных процессов от границ СНГ до Латинской Америки, которые ослабляют США, включая военные альянсы в рамках ШОС, БРИКС и других альтернатив существующему неолиберальному мировому порядку.

ХИМИЧЕСКИЕ ФОКУСЫ ВАШИНГТОНА

Заявления представителей правительства США о якобы причастности Ирана к передаче Ливии химического оружия, запасы которого по данным Переходного национального совета были обнаружены в этой стране, вновь свидетельствуют о лицемерной политике Вашингтона, который имеет долгую историю, связанную с разработкой и применением химических веществ с целью причинения смерти или вреда людям. Вкратце рассмотрим причастность военных и научных ведомств США к химвойне.

Документы Агентства по химическим материалам армии США показывают, что Соединенные Штаты начали запасать химическое оружие во время Первой мировой войны и использовали его против Германии. Рузвельт в августе 1943 г. заявил о политике «не применять первым» химическое оружие, но не исключал возможность его использования в качестве возмездия в случае любого применения химических веществ против США. Этот хитрый ход стоил многих жизней для самих американцев. Тогда в Италию было отправлено грузовое судно «Джон Харви», которое тайно везло груз с юо-фунтовыми бомбами горчичного газа М41-А1. Предполагалось использовать его против Гитлера, если он осмелится начать первым. По роковому стечению обстоятельств судно было подвергнуто обычной атаке в порту г. Бари в Южной Италии, в результате чего погибло 69 американцев. И этот факт многие годы после войны продолжал держаться в секрете.

Но разработка или запасы химического оружия не были приостановлены даже после конца Второй мировой войны. Согласно докладной записке, подготовленной для Комитета по делам ветеранов в Сенате США в 1994 г., тысячи американских солдат подвергались воздействию боевых химических веществ во время различных тестовых программ эпохи Холодной войны.

В течение 1960-ых и 1970-ых гг. США проводили эксперименты, направленные на разработку широкого диапазона химических веществ несмертельного психо-поведенческого действия, включая диэтиламид лизергиновой кислоты, предназначенный для эффективного управления сознанием. Эти химические агенты включали производные марихуаны, транквилизаторы, такие как кетамин или фентанил, а так же различные глюконаты антихолинергики. Агент 3-quinuclidinyl benzilate был одним из антихолинергических компонентов, который являлся военным агентом вывода из строя. Ему по классификации НАТО было дано кодовое название «BZ». BZ разрабатывался в качестве оружия в начале 1960-ых гг. для применения на поле битвы. Предполагалось, что американские войска использовали BZ в качестве оружия против партизан во время войны во Вьетнаме, хотя США утверждали, что он никогда не применялся (наиболее известный химический препарат, применявшийся во Вьетнаме — это «оранжевый агент»).

После объявления 25 ноября 1969 г. президентом Никсоном об одностороннем отказе от использования химического оружия в ноябре 1969 г. США начали затапливать в Атлантическом океане суда, загруженные химическим оружием, а позже приступили к более безопасному методу уничтожения. Хотя следующие президенты, включая Джорджа Буша, подтвердили свою приверженность программе уничтожения химического оружия, США на настоящий момент продолжают сильно отставать от заявленного графика, обосновывая это тем, что не смогут вовремя завершить все процедуры, не встретив экологических проблем.

Сейчас запасы химического оружия хранятся в Аматилле в Орегоне, Пуэбло в Колорадо, военной базе «Синяя трава» в Кентукки, Аннистоне в Алабаме, Пайн-Блаффе в Арканзасе, Туэле в Юте, Абердине в Мэриленде, Ньюпорте в Индиане и на расположенном за пределами континента атолле Джонстона[109].

Однако заверения о том, что разработка и эксперименты с химическими веществами полностью прекращены, не соответствуют действительности. И потенциальным объектом применения таких препаратов рассматривались не только вражеские войска.

Как указано в объединенной концепции по нелетальному оружию, военные начали разработку и испытание различных химических препаратов типа малдорантов (зловонных веществ) и средств их доставки с целью потенциального применения против вражеских вооруженных сил, «потенциально враждебных» гражданских лиц и подавления бунтов[110]. Поскольку количество летальных исходов от различных спецопераций США и НАТО довольно большое, не только среди комбатантов и террористов, но и среди мирного населения, можно сделать вывод, что данные малдоранты в первую очередь рассматривались для применения против гражданских лиц во время бунтов и беспорядков, либо в сложной обстановке.