Середина земли - Артур Кинк

на эти юродивые, переломленные деревья, я уставился в экран своего телефона. От его яркости, меня слегка ослепило. Часы показывали десять минут третьего. Мы ходим здесь уже чуть больше трёх часов, хотя мне показалось, что прошло минут сорок. Я ещё раз взглянул на часы. Двадцать пять. Едва ли кончилась минута, как я заблокировал и снова разблокировал экран. От усталости и бессонной ночи, мне начало казаться, что лес двигается. Не весь полностью, а отдельные корни и стволы. Будто ожившие, они мелькали и прятались за другими. Неподвижными. Выглядывали. Скрежетали по камням. Звук скатившегося камешка за спиной, заставил меня дернуться, как удар током.

Там не было никого, но мне точно не показалось. Как и долбанная шестёрка с её водителем. Антон тоже начал озираться по сторонам, сгорбившись и втянув шею. Один Андрей упорно игнорировал шорохи и стуки, что явно издавал не ветер, не белка и не птица, коих здесь похоже вообще не водилось.

– Мужики, кажется, нам пора возвращаться. – сказал я.

– Жека! – обратился ко мне Андрей, будто не слышал моего предложения. – Пойдём поссым.

Мы отошли с почерневшей прогалины к безобразным деревьям. Звук молнии ширинки, и шум струи о камни эхом разносился со всех сторон.

– Не верти башкой, кроссы обоссышь.

– Ты ничего не видел? Кто здесь водится?

– Кого тут только не водится. А ты очкуешь?

– Глупо быть самонадеянным, ночью в лесу.

– И не только в лесу. Ты, наверна, видал, дику собаку. У них недалеко отсюда норы. Или просто показалося. Опять.

– Когда я служил срочку, я любил пошутить и часто стоял в нарядах по двое, а то и по трое суток, из-за этого. Когда долго борешься со сном, начинаешь видеть всякое. Нереальное. А служил я как раз здесь. Под Читой. И вот хожу я вокруг части с пустым автоматом. Туда-обратно. Песенки напеваю чтобы не уснуть. Вокруг снег лежит, холодина, а зайти погреться, да горячего выпить, можно только раз в час. И вот, облокотился я на сугроб. Глаза сами закрываются, и в темноте. В небольшой лесополосе у части. Вижу что-то приближается. Собак там тоже много шастало. Мы их перловкой прикармливали. Но псины мелкие все были. Дворняги, а та, что ко мне идёт огромная. Черная, лохматая. Я ей – стой, кто идёт? Думал испугается. Куда там! Встала в метрах двадцати от меня. А глаза красные. Я автомат пустой скинул. Стой, говорю, стрелять буду. А за ней ещё. За каждым кустиком по паре красных глаз. А я с автоматом без патронов. Не знаю, что делать. То-ли бежать, то-ли докладывать о проникновении, то-ли в штаны срать. Я в караулку забежал, в окно смотрю, никого. Мужики ржут надо мной. Адские псы, говорят, Жека, по твою душу пришли, за то, что ты с картошки много срезаешь.

– И ты до сих, после стольких лет, так и не узнал, что это было?

– Может показалось, может козы приблудились. К тому же, в наряде я вторую ночь стоял, и перед этим накосячил и работал. Так что не спал суток трое.

– Многие, ошибочно думают, что, если не спать, обязательно будут глюки и поедет крыша. Но это не совсем так. Мозг человека – как приёмник. Когда бодрствуешь, принимаешь одни сигналы, а когда спишь другие. А за твой эфир в это время, каждую минуту, идёт война. Чем дольше бодроствуешь, тем больше сигналов, что посылаются к тебе во время сна, вступают в этот бой. Если ты слышишь, или видишь что-то, чего в твоём привычном эфире быть не должно, значит это открылось вещание другого измерения. Чем больше ты сможешь принять сигналов, чем шире эти каналы, тем выше измерение. Если находиться в правильном месте, в правильное время то можно принять очень сильный сигнал и даже переместиться к его источнику. Штаны застегни.

Я уже давно перестал мочиться, но всё ещё стоял с расстёгнутой ширинкой, придерживая джинсы. Я хотел бы возразить, назвать всё это чушью, но вспомнил того парня в поезде, с его волшебными карточками, измерениями и вибрациями космоса. Они явно не знакомы и однозначно бедны для сектантов. Но суть их мыслей сводиться к одному.

За спиной снова раздался звук. На этот раз громкий. Будто все камни, под нашими ногами, полетели вниз по склону, а со всех сторон диким, болезненным воем зашлись собаки. Фонарик Андрея моргнул дважды и погас.

– Не оборачивайся. – Андрей положил мне руку на правое плечо. – Ни на минуту не забывай о том, что ты защищён зеркальной сферой. Ты находишься внутри неё. Не выходи.

Я попытался сбросить с себя руку Андрея, но тот вцепился в меня железной хваткой, такой сильной, что боль пронеслась до самой пятки. Видимо, он надавливал пальцем на какие-то нервы или жилы, что меня скрючило так, будто эта деревенщина был мастером боевых искусств. Едва устояв на согнувшихся от боли ногах, я всё же смог развернуться и дать Андрею в дыхло. Он подпрыгнул от удара и уже не держался, а просто повис на моём плече, пытаясь просунуть свои пальцы мне под ключицу. Я пнул его ногой, снова упал на колени и перекинул его через свою спину. Благо моя масса была куда большего его. Андрей шлепнулся на камни, рука его, наконец соскользнула. Он надорвал рукав моей куртки и теперь, пытался подняться по трещащей ткани, как по канату, но мне было не до него. Исчез Антон. Исчезло и то, что рыскало и обвивало костлявые стволы мёртвых деревьев. Но звук и отвратительный запах, были настолько сильными, будто что-то стояло передо мной на уровне протянутой руки. В лицо мне дунул порыв ветра и вони, как если бы мимо меня пронеслось что-то громадное. Я почти почувствовал, как что-то холодное, шершавое и склизкое, словно змеиная кожа, мазнуло мне по руке. Шавки всё ещё оглушительно завывали.

– Помощники мои, призываю вас, Архангела Самуила и Михаила, Аштара Шерана, и всех, кто слышит меня, призываю вас на помощь. Прошу, защитить души наши и сопроводить их. Защитить наше энергетическое пространство. Амень! Амень! Амень! – принялся верещать Андрей. Не поднимаясь с каменистой земли и вскидывая руки к верхушкам убогих деревьев, и читал эту странную молитву снова и снова. А я стоял как истукан, посреди выжженого пятна и пытался увернуться, от невидимого существа, что носилось вокруг нас.

– Слева! – крикнул Андрей. И безо всяких раздумий, как на учебном полигоне, я упал и перекатился. В том месте, где стоял я, с сильным грохотом подпрыгнули камни. Собаки сменили вой