Приговорённые к смерти - Александр Станиславович Татаринцев

там больше не было. Сколько следователи не старались, но в квартире ничего противоправного не находилось. У Маргариты взяли анализ на ДНК, он совпал с оставленным ДНК в квартирах пяти убитых, следователи ликовали. Ведь её волос был обнаружен и в квартире пятого убитого мужчины которому было сорок восемь лет, которого Маргарита убила вместе с Джеком 28 октября – в тот день, когда сказала Сергею, что поехала к себе домой и вернётся к вечеру. Экспертиза установила, что мужчина был застрелен тем же пистолетом, что и Сергей Коршунов. Теперь Маргарита понимала прекрасно, что сбыться её мечтам не суждено. Факты – вещь упрямая. Маргариту направили на стационарно-судебную психиатрическую экспертизу, а тем временем следственная группа продолжала работать. Они тщательно проверили все эпизоды преступлений, несколько раз возили Маслову на следственный эксперимент, всё совпало и подтвердилось. Также она призналась, что была свидетельницей убийства Сергея Коршунова, которого застрелил англичанин. Следственная группа удивлялась безграничному коварству Маргариты с широко раскрытыми глазами, ведь с такой преступницей они ещё не сталкивались. Следователи узнали кое-что и о жертвах. Они выяснили, что первая жертва – главврач больницы Андрей Смирнов – на самом деле был бисексуал, и он нелегально торговал внутренними органами пациентов. Когда врачи видели, что пациент одинокий и наивный, то лечить его они не старались. Доктора исследовали его внутренние органы, когда обнаруживался здоровый орган, пациента убивали разными химическими порошками, которые не портили его органы, а его здоровые внутренние органы продавали. Желающие купить здоровые органы человека находились всегда. В этой больнице было проведено тщательное расследование, после которого было арестовано трое врачей и две медсестры, все они получили большие сроки заключения.

Вторую жертву – чиновника Валерия Шубина – знакомые характеризовали как взяточника, мечтавшего только об огромном счёте в банке США, куда он готовился уехать на постоянное место жительство. Вспомнив убийство его жены Людмилы, следователи арестовали по подозрению в убийстве родную сестру Шубина и сразу предъявили ей обвинение в убийстве по имеющимися у них доказательствам. Зажатая в угол его сестра продержалась недолго. Она призналась в собственноручном убийстве Людмилы из-за неприязни и всё рассказала. Суд осудил её на 10 лет. Вот так бывает не предсказуема человеческая судьба. Как неожиданность решает, жить или умереть человеку.

Третья жертва – Фролов – уже успел купить виллу в Испании и стал русофобом, он ненавидел всё русское. Следственная группа опрашивала буквально всех знакомых убитых, понимая, что любая мелочь может быть важна в расследовании.

О четвёртой жертве – Михаиле Дроздове – было меньше всего информации, никто не знал, чем он увлекается, с кем и как он живёт. Как оказалось, он был инвалидом второй группы. Дроздов был самый старший из убитых, ему было 55 лет, и только он один из убитых успел оставить своё предсмертное завещание в присутствии двух свидетелей и которое было заверено нотариусом. Один его экземпляр хранился в Единой Информационной Системе, второй экземпляр хранился у нотариуса. Это завещание было закрытое, оно было в запечатанном конверте, даже нотариус не знал, кому Дроздов завещает всё своё имущество. Нотариус знал только, что на всякий случай в его завещании был вписан запасной наследник. У Дроздова было двое взрослых здоровых детей, которые жили и работали во Франции, с ними и двумя бывшими жёнами он совершенно не общался. Приехав к нотариусу, у которого находилось завещание Дроздова, следователи вошли в его кабинет и всё ему объяснили. Распечатав при них конверт, нотариус стал читать письмо, он чувствовал, как учащённо бьётся его сердце. Синими чернилами аккуратным почерком автор завещания писал:

«Уважаемый Виноградов Евгений Дмитриевич, мы с Вами уже никогда не встретимся, когда Вы будете читать это письмо, так как я буду уже мёртв. Мне пришлось написать это завещание раньше, потому что я инвалид второй группы и почти в любой момент во время приступа могу умереть, я устал от этой болезни. Как мне говорили врачи, я всю жизнь хожу по лезвию бритвы, я от многого устал. Нотариусом я выбрал Вас, так как у Вас репутация честного человека, это качество, увы, сейчас очень редкое. Надеюсь, Вы исполните мою последнею волю, и я знаю, что моё завещание имеет законную силу, оно написано собственноручно мною и датировано в присутствии двух свидетелей, и Вами зарегистрировано. Я хочу, чтобы именно Вы были моим поверенным по делу о наследстве. Я желаю, чтобы завещание любой ценой было приведено в исполнение и знаю, что Вы можете этого добиться. Я сознательно исключаю из него двух своих взрослых детей, своих внуков и внучек. Это отнюдь не симпатичные люди, они никогда меня не любили. Также я исключаю всех своих родственников. Наследство моё весьма существенно, они и понятия не имеют о его истинных размерах, когда это станет известно, они перейдут в наступление. Стойте насмерть, Евгений Дмитриевич. В предсмертной записке я оставил распоряжение относительно моих похорон, не упоминайте моим родственникам о моей последней воле и о моём завещании, пока мои похороны не пройдут. Я хочу вынудить моих родственников пройти все скорбные ритуалы, прежде чем они осознают, что остались ни с чем. Я заранее благодарю Вас за защиту моих юридических интересов.

Искренне Ваш

Михаил Викторович Дроздов

18 мая 2021 года»

Евгений Дмитриевич уже прекрасно понимал, сколько времени и своих нервов ему предстоит потратить на исполнение последней воли покойного, поэтому нотариус ощущал сильное волнение и не сразу преступил к чтению завещания. Глубоко вздохнув, он налил себе стакан воды, подошёл к окну и открыл его, он посмотрел на прекрасный панорамный вид Санкт-Петербурга и, вернувшись к рабочему столу, ещё раз перечитал письмо.

– Теперь давайте ознакомимся с завещанием, – посмотрев на следователей, сказал нотариус и стал читать, на листе было написано:

«Последняя воля и завещание

Я, Михаил Викторович Дроздов, рождённый 9 марта 1966 года, находясь в здравом уме, но страдая от неизлечимой физической болезни, изъявляю свою последнюю волю, настоящее завещание подписано и датировано лично мной в присутствии двух свидетелей и заверено нотариусом. Я нахожусь в здравом уме, твёрдой памяти и состоянии завещательной правоспособности, никто не оказывал и не пытался оказать на меня никакого давления. Моя воля состоит в том, чтобы ни один мой родственник не имел никакого касательства к моему наследству. У меня есть двое взрослых детей, у них тоже есть дети, но сколько их – я не знаю, потому что давно не виделся с ними. Я определённо исключаю обоих своих детей