Воздушная кукуруза - Ульяна Жигалова

опустила и не поднимала.

— Как тебя зовут? Не мнись ты, я не кусаюсь. Сейчас докурю, и пойдем, расскажешь мне свою странную историю. — Девушка радостно вскинула голову, лицо её посветлело.

— Я Ирина, Ирина Матюшева. Я работаю в архиве УВД, вольнонаемная, я вас там видела, а вы меня нет.

— А я тебя нет, это точно. Такую трусиху я бы запомнил. Пойдем.

В комнате Андрей включил свет, махнул девушке на единственное кресло у журнального столика. Сам включил чайник и полез в холодильник, соображая, что предложить к чаю. Сладкого не было, зато есть сыр и колбаса.

«Можно сделать горячие бутерброды», — решил он. Ловко настругал хлеб, колбасу, сверху положил ломтик сыра и включил микроволновку на одну минуту. Налил две кружки растворимого кофе, поставил на столик сахар в стеклянной банке.

— Ой, спасибо, я ничего не хочу, я не голодная!

— Зато я голодный. Составишь компанию. — Микроволновка звякнула, окончив работу. Он поставил на столик горячие бутерброды, и заметил, как девушка сглотнула слюну. — Ешь давай, не кочевряжься.

Андрей насыпал себе в кофе две ложки сахара, размешал и со вкусом впился в бутерброд. На девушку специально не обращая внимания. Ирина протянула руку, взяла бутерброд и откусила совсем чуть-чуть. Пили кофе молча, девушка все стеснялась, и Андрей не знал, как ей помочь. Девушка немного осмелела, её тонкая рука неуверенно взяла второй бутерброд и замерла, как бы сомневаясь, удобно ли.

— Ира, ешь, не стесняйся. Ты видишь, бутеров много, мне столько не съесть, не выкидывать же. И вообще, ты что так жмешься, не пятнадцать же лет. — Андрей улыбнулся по-доброму, и девушка рассмеялась.

— Не пятнадцать. Но вы такой серьезный, и мне неловко. К тому же история очень странная, и я не знаю, как начать.

— Начни сначала, потом разберемся.

— Словом, у меня есть подруга. Она необычная, у неё какая-то болезнь, я не помню название — она очень часто ломает руки и ноги, что-то с костями. Мы вместе учимся на заочке, она мечтает работать юридическим консультантом, а я хочу стать адвокатом. Так вот Линка, опять сломала ноги, причем обе, и пока вынуждена передвигаться на инвалидной коляске. А у нас в универе не приспособлено для инвалидов, да и в доме у неё тоже нет пандуса. Потому я стала ездить к ней, отвожу задания, забираю и сдаю контрольные и курсачи. Так мы и подружились. А недавно она мне рассказала одну странную историю…

… Ей было тогда шестнадцать лет, она сломала руку и не ходила в школу. Спать было неудобно, гипс мешал, рука болела, на спине она спать не привыкла, поэтому ночи проходили тревожно и прерывисто. В ту ночь она не спала, а как будто находилась между сном и явью. Потом мир качнулся, и она замерла, перед собой увидела ясно, и как-то ощутимо реально, чужую комнату. Это была спальня, спальня мужчины. Обстановка явно дорогая, мебель красного дерева, резная, кровать, шкаф и комод с зеркалом. На комоде горели свечи, толстые и низкие, две белых и одна красная. На кровати, на темном блестящем белье, видимо шелковом, было двое. И они занимались любовью. Лина попыталась закрыть глаза, а глаза и так были закрыты, она отворачивалась, но картина так и стояла перед глазами.

Девушка, с длинными светлыми волосами, широко открытыми глазами показалась знакомой. Мужчина нависал над ней, и она видела его сзади и чуть сбоку — крепкое, загорелое и спортивное тело, темная челка, упавшая на лоб. Тело мужчины блестит от пота, он опирается руками о постель, и резкими движениями вбивается в девушку. Её руки безвольно лежат закинутые вверх, она облизывает губы и поднимает одну руку, опуская её на грудь мужчины. Наблюдать за столь интимным моментом стыдно, но деваться некуда, картина не исчезает. Стон девушки становится громче, мужчина тоже хрипит что-то неясное, но тут его руки ложатся на грудь девушки, сжимают соски, тело девушки выгибается навстречу, но руки не останавливаются, ползут выше, ложатся на горло девушки и … начинают сжиматься. Девушка почему-то не кричит, она на секунду замирает, а потом начинает биться под мужчиной, тот уже захвачен приближающимся оргазмом, все быстрее и неистовее вбивается в неё, непроизвольно все крепче сжимая горло девушки. Партнерша уже даже не хрипит, голова безвольно падает влево, открытые глаза останавливаются на невольной зрительнице. Мужчина издает протяжный стон, конвульсивно содрогается и падает на тело девушки.

— Ты была неподражаема, детка! Это что-то невероятное, я потрясен… Детка? Что с тобой? — Мужчина начинает трясти девушку за плечи. Голова болтается как у куклы, он пробует пульс — его нет, нет и дыхания. На шее мертвой девушки наливаются багрово-синие пятна.

— Господи, я её убил… — Мужчина начинает метаться по комнате, его лицо искажено страхом и болью. Теперь Лина хорошо рассмотрела его лицо — лет тридцати, красивый темноволосый мужчина, холеный и спортивный. Тут рядом появляется призрачный силуэт девушки, что тенью отделяется от лежащего тела девчонки, и подходит, заглядывая в глаза.

— Видишь? Узнаешь? — Испуганная девочка отклоняется назад, но видит напротив знакомое лицо — свое лицо. Те же брови вразлет, серые напуганные глаза, вздернутый нос и пухлые губы, бледное лицо сердечком. — Он должен был убить тебя, а убил меня! Он ищет своего Ангела, чтобы убить его, а я — не Ангел, это же ты, ты — Ангел!

Лина просыпается, её лицо мокрое от горячего пота, влажная пижама липнет к телу, отбрасывает горячее влажное одеяло и садится на кровати. Что это было? Она знала, слышала от подруг, что у подростков бывают такие эротические сны. Но обычно девчонки говорят, что они видят себя участниками действия, поцелуи, объятия. Но она видела все со стороны, как в кино, только реальнее. Ангелина и сейчас чувствует запах горящего парафина, духов и пота в чужой спальне. Этот мужчина был реальным, и он по-настоящему убил эту девушку.

Но почему девушка была так похожа на неё, Линку? Почему она назвала её ангелом? Почему этот садист должен был убить её, Лину? Да, у неё старинное имя — Ангелина, так захотела бабуля, да, и бабуля и отец зовут её Ангел, только мама называет Линой, как и просила дочь. Девушка не могла уснуть до утра, хотелось поменять постельное белье, почему-то противно было ложиться в потную постель, напомнившую смятые шелковые простыни из кошмара. Боясь разбудить близких, взяла подушку и разместилась в глубоком кресле под торшером. Выключить свет было страшно, вдруг этот призрак еще здесь.

Незаметно для себя Линка задремала, и проснулась от громкого