Сакровенные пути благословения - Чарлз Сперджен

При наступлении необычных страданий и мук, думаем и мы, прежде всего, о Божьем суде за какой-либо скрытый грех. Несомненно - некоторые из наших страданий могут быть для нас судом. Поэтому подобная самопроверка для нас вовсе не излишняя, если ввиду надвигающихся испытаний возникает вопрос: Господи, из-за чего Ты вынужден был послать мне эти мучения? Лежит ли на моей душе какой-либо сознательный или подсознательный грех? Возможно, я не дал силе Твоей освободить себя добровольно от тех вещей, от которых Ты хотел освободить меня? Или я нравился себе самому в моей силе, в моей ревности за Тебя, в моей верности и преданности Твоему делу? Или же я осуждал Твоих детей, которые проявили нетерпеливость в испытаниях, истомились в муках, в плавильной печи, в которую они были ввергнуты и пели песни жалобы, вместо гимнов прославления. Кто станет спрашивать подобным образом, тот вскоре получит ответ от Господа. Если совесть наша чиста, если мы не совершили сознательного греха, тогда душа наша останется в мире с Господом. Если же что-либо не так, если есть что-то способное вызвать муки и испытания, то Дух Святой непременно откроет нам основания этому и даст возможность принести их ко кресту Спасителя. Всякая вина в нашей жизни, признанная перед Богом, перестает быть основанием для нашего осуждения.

Очень часто же наши страдания имеют намного более глубокое значение. Они не есть для нас судом, но путем, по которому нам следует добраться до непредставимой красоты и Славы. Господь хочет сделать в нашей жизни явным то, о чем дано было сказать последнему и самому младшему из друзей Иова в его утешение: "И тебя вывел бы Он из тесноты на простор..." (Иов. 36,16) Ужас, в который попал Иов, не был самоцелью в руке Божьей, но он был путем, по которому Иову надлежало выбраться на простор, где его ожидало благословение в избытке. Его путь на простор вел через ужас.

Этой заветной цели Иов пока не видел. Он не представлял себе, какому благословенному дню навстречу идет он сквозь ночь своих страданий. В печи испытаний Бог хотел сделать из него избранника. Его любви к Богу надлежало быть подвергнутой испытанию - от чистого ли она сердца. Не суд хотел совершить Бог над своим слугой, как полагали трое друзей Иова, но на пути мучений в нем должен был созреть изысканный плод, который стал бы свидетельством того, что подлинная богобоязненность может истекать только из чистой любви к Богу.

Именно эту истину подверг дьявол сомнению пред лицом Бога. Богобоязненность Иова он пытался представить как плод его эгоизма. Иов как будто бы любит Бога лишь потому, что видит Его благословения. Если же Бог оставит его без благословения, отнимет у него его детей, семейное счастье земное благополучие и здоровье, то и Иов оставит Бога как многие другие - "благословит ли он тебя?" Сатана расценивал набожность Иова лишь с точки зрения выгоды для плотской жизни. Плотская жизнь ищет прежде всего себя, даже в любви к Богу. Плотская жизнь любит Бога лишь в той мере, в какой чувствует себя благословенной от него. Она служит Богу, потому что извлекает из этого преимущества. Того нового основания для служения жизнью и духом, на котором человек служит в духе и истине, сатана не знает. Он никогда не был возрожден от духа. Ему не известна ни чистая любовь к Богу, ни по-детски искренняя богобоязненность. Он сгибается пред Богом лишь в той море, в которой он вынужден сгибаться под всесильную руку своего Творца.

Иов же был одним из тех ветхозаветных духовных мужей, которые способны были любить Бога чистым сердцем. И если порой в его душе становилось совершено темно, он все равно рвался к победе. Пусть его глубокие страдания были ему поначалу совершенно непонятны, его вера все же не потерпела крушения, но вышла лишь очищенной из плавильного тигля. Ему выпала честь - в руке Божьей стать сосудом, свидетельствующим о правоте Бога перед своим падшим творением.

Великий плавильщик

Один слуга Божий посетил однажды фабрику керамических изделий. Там он видел, как рабочий формовал на своем гончарном круге цветочную вазу удивительной красоты. После долгих стараний работа казалась, наконец, завершенной. Мастер еще раз внимательно осмотрел ее со всех сторон и неожиданно бросил обратно на свой гончарный круг. Видя это ужаснувшийся слуга Божий воскликнул: "Что вы делаете"? "Да, - ответил мастер в полном спокойствии, "в глине еще есть жесткость".

Не глина была отвергнута, а лишь форма, которую она имела. Сама же глина осталась в руке мастера. Эта рука перемяла ее заново с тем, чтобы сделать из нее новую вазу. Теперь ваза получилась. Глина утратила свою жесткость и мастер знал, что теперь ваза не получит трещину, когда в печи, в процессе обжига, она будет проходить свое последнее испытание огнем.

Как отрадно знать, что Великий Зодчий сам бдит над нами! Он не отвергает глину. Он отвергает лишь нашу жесткость, вновь и вновь повергая нас на Свой гончарный круг. Он знает, каким полезным сосудом станет, в конце концов, в Его искусной руке тот комок глины, который ныне еще несет в себе известную жесткость.

Порой, когда ночь наших мучений становится все чернее и чернее, мы думаем, что Бог окончательно оставил нас, что убрал от нас свою всесильную руку, но мы не представляем, как близок к нам Господь именно в эти часы. Когда однажды Святой Антоний Падуанский, этот великий проповедник покаяния тринадцатого века, после трудного испытания имел видение, в котором Христос возник перед ним, то он спросил Его: "Господи, где же Ты был доселе, почему Ты не помог мне ранее?" Некий голос ответил ему: "Антоний, Я был рядом, Я был свидетелем твоей борьбы и никогда не оставлю тебя!" Также и Иов, находясь в жару испытаний, не имел понятия о том, что глаз Божий сам следит за золотом, которое Он подвергает очистке огнем. Бог сам был тем, который определял меру страданий Иова. Сатана не мог ступить ни шагу дальше, сверх того, что Бог позволил ему. Пламя не могло стать ни на один градус жарче, чем ему надлежало быть. Господь в точности знал меру испытаний, которую способен был снести Иов. Ибо Он верен и не дает нам быть искушаемыми сверх наших сил.

Даже в плавильном тигле испытаний хранит Он избранных своих, как зеницу собственного глаза. Ни одно зернышко не должно упасть на землю и потеряться вместе с мякиной, когда Господь станет отделять своих как пшеницу.

Потому, что Господь держит то, что Он обещал избранным своим: "Будешь ли переходить через воды, Я с тобою,- через реки ли, они не потопят тебя; пойдешь ли через огонь, не обожжешься, и пламя не опалит тебя" (Ис. 43,2). Лишь трое было тех, которые однажды в могущественной Халдее, были брошены в огненную печь, раскаленную в семь раз жарче обычного. Но глаз царя увидел еще и четвертого, ходящего с ними в пламени. Это был Господь, который и отнял у огня его пожирающую силу.

Он также и с нами. Пусть даже глаз наш его не видит, он вместе с нами спускается в жар. Он блюдет нас так, как только Его опытный глаз способен блюсти. Он страдает вместе с нами и укрепляет нас там, где наши силы иссякают и наша вера грозит угаснуть. Если же потом, очищенный металл отражает чудесный свет Его лица, то тогда жар пламени выполнил свое назначение. Мастер достиг своей цели и ставит свое произведение на служение в своем Царстве.

Очищенное золото

Ты видел ли, как бледный солнца луч На грань кристалла угодив внезапно - Погиб!? Но чудным светом воссиял, Теперь уж раздробленный семикратно. Ты слышал тот протяжный низкий звон, Долину наполняющий порою, Что колокол проснувшись издает Ударенный умелою рукою? Струя воды кристальной чистоты Из глубины подземной устремится, Но лишь когда отточенная сталь В земное сердце яростно вонзится. Ты думал ли хоть раз о той траве, Что тихо никнет под твоей стопою? Она прольет чудесный аромат Прильнув к земле под острою косою. Как будто самый свой заветный клад. Еще при жизни для себя припрятав, Увянув тихо, навсегда простясь, Сладчайший запах раздарит когда-то. Теперь ты понял, почему твой Бог С тобой в долину мрака опускался? Не потому ль, что чистый звон Твоей души еще не раздавался? То золото, что Он в тебя вложил Не заблестит под каменной плитою Пока гранит из собственного "я" Разбит не будит крепкою рукою. На вопль твоей души Его ответ Огнем с небес здесь должен разразиться? Знай! Сила заключенная в тебе Способна лишь сгорев освободиться! И ты без слов склоняешься пред Ним. Он дал понять - иначе не бывает Благоуханный плод, что по сердцу Ему, Себя презрев, достойно созревает. И ты с восторгом восхваляешь благодать, Открывшую тебе цену мученья, Цель жизни - вечное блаженство осветив, Ведя сквозь смерти тленье к откровенью.

Это чудесное стихотворенье говорит больше, чем я способен был бы сказать. Много лет назад мне прислала его одна студентка из Дорпата. Она страдала тяжелым заболеванием легких. Вскоре после этого она скончалась, ее Учитель позвал ее домой, в вечный покой, к служению, не знающему утомления. Эти строки оказались, тем самым, последними плодами, которым Господь позволил созреть в ее слабой жизни. Они позволяют думать о том жаре, в котором они были написаны. Порой достаточно одного письма, чтобы судить о том - очищена та душа в горниле испытаний или нет. Короткое совместное общение - и мы чувствуем - заглядывал ли этот человек в глубины славы Божьей и освобожден ли от себя самого, или же он стоит еще сам по себе. Каким бы праведным и благочестивым ни был Иов в первых главах - совсем иного Иова встречаем мы в конце. Пройдя через огненную печь, он освободился от себя самого. "Я слышал о тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя", - восклицает он, оглядываясь на свою истекшую жизнь. В глубоком преклонении он признает: "Так, я говорил о том, чего не разумел, о делах чудных для меня, которых я не знал".