Принуждение к миру - Дмитрий Абрамов

только за последнюю неделю не присылали. Обещают, соблазняют, уговаривают, требуют, угрожают. Не обойтись им, видите ли, без Ирландии в борьбе с мировым коммунизмом. Не, перетопчитесь. Сталин и так на нас злой, неизвестно ещё чего он от нас за тот необдуманный базар потребует, а если мы ещё не словом, а делом на русских замахнёмся… Не, не хочу. Отвалите.

В кабинет премьера мышкой прошмыгнула секретарша.

– Извините, сэр, но там пришёл посланник Соединённых Штатов и просит вас его принять.

«Что ещё за фокусы? Без звонка, без записи?»

С Чрезвычайным посланником США в Ирландии Дэвидом Греем у сэра де Валера сложились наихреновейшие отношения практически с самого февраля 40-го года, когда тот и был назначен посланником в Дублин. Американский посланник всегда подозревал де Валера в тайном желании открыто встать на сторону Германии и в то же время постоянно выкручивал руки ирландскому премьеру, добиваясь перехода Ирландии под знамёна союзников. Периодически де Валера надоедало хамство Грея, и он требовал у Рузвельта замены посланника. Но Грей был кузеном американского президента, и Рузвельт раз за разом подтирался требованиями де Валера.

«Чего на этот раз надо этому хаму? Может, послать? Не, не стоит. Всё же США – союзник Сталина. Послушаем, что скажет, а послать успеется».

– Хорошо, пусть пройдёт. Но предупреди его, Эйннис, что у меня мероприятие сегодня и я должен буду уехать через пятнадцать минут.

– Как скажете, сэр.

Через минуту в кабинет премьера вошёл носато-лопоухий старикан лет семидесяти.

– Добрый день, сэр де Валера.

– И вам того же, господин посланник. С чем пожаловали? Давайте только быстрее, у меня ещё встречи сегодня запланированы.

– Я вам принёс неофициальное письмо от Президента Соединённых Штатов Америки, – и Грей протянул премьеру запечатанный конверт.

В конверте всего лишь один листок и пара строк на нём.

– Здесь написано, что господин Рузвельт поручил вам что-то сообщить мне устно.

– И конфиденциально.

– Ну так излагайте. У меня мало времени.

Черта с два! Не уложились в пятнадцать минут. Рузвельт, во-первых, предлагал уладить недопонимание между Советским Союзом и Республикой Ирландия. Обещал в дальнейшем оказывать поддержку Ирландии в европейских делах и в случае чего защитить её от каких-либо угроз хоть со стороны Британии, хоть со стороны СССР. «Забавно». Далее высказывалось мнение, что Британия обречена на поражение и не выдержит совместного удара по ней США и СССР. «Кассандра …, это и так понятно». «А вот это уже интересно». США считают, что результатом разгрома Соединённого Королевства должна стать, кроме всего прочего, его полная ликвидация, а также вхождение в состав Республики Ирландия всех графств Северной Ирландии. «Ну если Британию как следует нагнуть, то мы и сами сможем воссоединиться с нашими братьями из Северной Ирландии, и без всякого на то разрешения из Вашингтона». «Ого!» Финансовая помощь, товарный и денежный кредит[19]. «Сколько?» … «Охренеть». И что же мы должны сделать за это?

– О, сущую мелочь. Для скорейшего разгрома Британии правительство США просит разрешения разместить на территории Ирландии части экспедиционного корпуса США.

– Что? Ирландия – нейтральная страна, а вы опять хотите её втянуть в войну!

Однако соблазн силён. Британия обречена. Со Сталиным отношения не сложились. И надо искать старшего товарища, покровителя, иначе русские проглотят Ирландию, не поморщившись, как проглотили уже большинство стран Восточной, Северной и Южной Европы. Поторгуемся?

Поторговались и договорились. Американцам придётся потратиться на перевооружение ирландской армии и при ликвидации Британии отжать в пользу Ирландии компенсацию за многовековую оккупацию и эксплуатацию страны Святого Патрика. Это в дополнение всего ранее обещанного посланником. Ну а США получают возможность использовать территорию Ирландии для ведения боевых действий против Британии.

Уже завтра прилетят в Дублин госсекретарь США для подписания союзного договора и первые эскадрильи американских ВВС. Через два дня в западные порты Ирландии войдут первые американские эсминцы. А через пять дней в Ирландию прибудут первые два лайнера с первыми двумя полками морской пехоты США.

Интерлюдия

Что вам рассказать о себе? Ничего такого особенного в моём детстве и юности не было. Родился я в самый разгар Гражданской войны, в декабре 18-го года, на Северном Кавказе. Отец погиб на охоте, ещё до моего рождения. Гражданская война, за ней послевоенная разруха. Дед – отец матери, успешный крестьянин – был разорён. Семья наша бедствовала. В 24-м мы с матерью переехали в Ростов-на-Дону. Там я пошёл в школу. В 36-м вступил в комсомол и поступил в Ростовский университет на физико-математический факультет.

В 41-м началась война, к тому времени я как раз успел окончить обучение в университете. С самого начала войны я пытался попасть на фронт, но меня сначала отправили работать учителем в Ростовской области, а в армию призвали только осенью 41-го.

Но на фронт я так тогда и не попал. Меня определили ездовым в гужевой батальон. Всю зиму мы возили грузы вдали от фронта. В апреле 42-го я добился направления в военное училище, которое и окончил в конце осени 42-го года в чине лейтенанта и с воинской специальностью артиллерист-разведчик. Но на фронт я опять тогда не попал. Нас, выпускников Костромского артиллерийского училища, направили в Саранск в запасной артиллерийский полк, где мы совершенствовались в приёмах инструментальной артиллерийской разведки. И наконец, март 1943 года. Действующая армия. 2-й Белорусский фронт, 44-я пушечная бригада. Меня назначили командиром батареи звуковой разведки. Бригада стояла тогда во внешнем кольце окружения немецкой группы армий «Центр».

Меня и многих моих сослуживцев тогда очень поражали и удивляли перемены на фронте. Ещё осенью прошлого года казалось, что страна бьётся из последних сил, что ещё чуть-чуть и немец нас одолеет. И вдруг всё изменилось как по взмаху волшебной палочки. Враг бежит, а мы почти безостановочно наступаем. Можно было только догадываться, каким количеством жертв оплачено это безостановочное наступление. Ещё служа в гужевом батальоне, мы часто возили раненых. Я сбивался со счёта. Наверное, через мою повозку прошло за полгода несколько тысяч раненых. И большая часть из них так никогда и не добралась до госпиталя. Не выдерживали раненые долгого зимнего пути на обычной крестьянской телеге. Тысячи, десятки тысяч безымянных могил на обочинах дорог отмечали скорбный путь нашего батальона. Тогда я впервые начал задумываться о цене, которую платит русский народ за войну с сильнейшей армией Европы и мира.

В Костроме, в военном училище, было много ребят, выписанных из госпиталя. Они часто рассказывали про отступление от самой границы, про окружения, про бессмысленные штыковые атаки на фашистские пулемёты, про заградительные отряды, бодрящими пулемётными очередями подгонявшие наши атакующие цепи, про ужасы фильтрационных лагерей. Да, ЛАГЕРЕЙ! У нас в Красной армии тоже были лагеря. Аналог немецких концентрационных лагерей. Только немцы содержали в них солдат