Наследие Мортены - М. Борзых

схватили. И на том спасибо.

Тихо переступив порог храма, я пристроилась недалеко от входа.

Мелодичное пение заполняло всё пространство, отрезая от посторонних мыслей. Мерцали огоньки свечей, отражаясь в золочёных светильниках, лампадках и аналоях у икон. Здесь было спокойно.

Большинство прихожан, ожидаемо, собралось у иконы Божьей Матери Старорусской. Древний образ ХII века, самая большая выносная православная икона, она лишь чудом вернулась в маленький городок, притягивая паломников со всего православного мира в сердце Новгородской земли. В остальном храме прихожан было значительно меньше.

Пользуясь случаем, я приобрела свечи для Георгия Победоносца и Пантелеймона Целителя. Оба святых покровительствовали моим родителям: воину и врачу. И хоть я — редкая гостья в храмах, но заимела себе традицию благодарить этих святых при каждом посещении. Было за что. Выполнив обязательный ритуал, направилась на завершающий этап эксперимента.

Слева от входа здесь всегда стоит ёмкость с освящённой водой, чтобы каждый прихожанин мог утолить жажду одновременно с духовным голодом. Сегодняшний день не стал исключением. Протиснувшись к чаше, я набрала в одноразовый стаканчик воды и, уже отпив изрядное её количество, услышала:

— Ты решила, что я — демон?

У меня от неожиданности вода встала поперёк горла. Я закашлялась, тыльной стороной руки вытирая струйки воды и набежавшие слёзы. Попила водички, называется!

— Ты с ума сошла так пугать? — я натурально шипела, словно рассерженная кошка. На меня стали оборачиваться другие прихожане, одаривая неодобрительными взглядами и шикая в мою сторону. Я поспешила ретироваться, пока действительно не назвали сумасшедшей. Стою тут, разговариваю сама с собой в храме. Воду допила уже на выходе, чтобы прочистить горло.

— Ты со мной мысленно разговаривай, будь добра. А то я насмотрелась в твоей памяти такого… — тревога и опасения сквозили в голосе Рогнеды. — Не хочу, чтобы ты пострадала от моего соседства. А ты, правда, решила, что я — демон? Из тех, которые завладевают телом, пожирая душу или что-то в этом роде.

Пришлось ответить.

— Нет, но нужно было исключить этот вариант окончательно.

Летом расстояние от Георгиевской церкви до дома можно было пройти за полчаса. Зимой же подобная прогулка могла занять вдвое больше времени. Шагать по свежевыпавшему снегу было приятно. Он с влажным хрумканьем проминался под каждым шагом, оставляя глубокие следы. Белоснежные сугробы прекрасно отражали лучи фонарей, серебром разгоняя мрак ночи. Я умиротворённо зашагала в сторону дома. Моё молчание Рогнеда восприняла настороженно.

— Жень, а у вас во всех местах поклонения так?

— Как так? — поинтересовалась у княжны. Очень интересно было узнать её ощущения.

— Многодушно, — лаконично отозвалась моя спутница.

— Ты наверно хотела сказать «многолюдно»?

— Нет. Именно многодушно. Я не живых людей имела в виду. Как раз многолюдность мне понятна. Если веками в одних и тех же местах проводить обряды, объединяющие хоть людей, хоть двуипостасных, то в таких местах скапливается особая энергия, которая притягивает, успокаивает, заряжает. Но я в первый раз вижу такое обилие душ. Ты не представляешь, сколько их бродит вокруг неприкаянных. Те, что посильнее, смогли даже в храм зайти, другие слоняются по подворью. Даже сейчас мы идём, а вокруг то тут, то там виднеются тени душ. У меня мороз по коже от такого.

После таких пояснений и меня прошиб холодный пот. Моё богатое воображение решило сыграть со мной злую шутку и нарисовало картину восставших душ во всей округе. Как назло, лампочки в паре ближайших фонарей перегорели, и приходилось подсвечивать себе дорогу фонариком на мобильном телефоне. Глаза слепило, рисуя пугающие картины за пределами светового круга. Сердце отколачивало дикий ритм африканских барабанов, отдавая шумом в ушах. Уже сворачивая на более освещённую улицу Сварога, вспомнились бабушкино наставление: «Бояться надо не мёртвых, бояться надо живых».

Я непроизвольно сбавила шаг и поведала Рогнеде свою версию, откуда здесь столько неприкаянных душ.

— Земля здесь богата минеральными источниками, из которых в древности выпаривали соль. Соль раньше ценилась на вес золота. Так что местные жители были далеко небедными, но многострадальными. Кого здесь только не было в период Древней Руси и Средневековья. Шведы, тевтонцы, ливонцы, поляки накатывали на город волной за волной, и все не с мирными намерениями. Однако эти жертвы ни в какое сравнение не идут с кровавой жатвой Великой Отечественной войны.

Только в одном этом районе в земле лежит порядка семисот тысяч солдат и бесчисленное множество мирных жителей. На их поиски ежегодно отправляются отряды вахты памяти, которые находят, захоранивают останки и увековечивают память погибших в той страшной войне. Поэтому неудивительно, что здесь столько неупокоенных душ.

— Можно воспользоваться твоей памятью об этих событиях? — осторожно поинтересовалась Рогнеда. — Я… Мне… Не понять… Не представить даже такое количество жертв…

— Да, конечно.

Тема была непростая, человечество показало себя со страшной стороны, учинив небывалые доселе разрушения и зверства. Но и в противовес этому нашлось множество героев, совершивших немыслимые подвиги во имя свободной жизни на земле своих предков. Это не тема религиозных гонений и инквизиции. Здесь всё гораздо сложнее и масштабнее. Воспоминаний на эту тему у меня было достаточно. Всё-таки отец — военный, и мы очень подробно с ним разбирали этот период.

За мысленной беседой с Рогнедой я не заметила, как дошла до курорта. У центральных ворот выстроилась колонна техники. Уже знакомые мне чернобокие внедорожники соседствовали с чудом техники полувоенного образца, о чём недвусмысленно намекал зимний камуфляжный принт. Когда в детстве шьёшь платья куклам из отцовского камуфляжа рано или поздно запоминаешь названия и предназначение той или иной расцветки.

«Похоже, у Хааннаахов пополнение, — мелькнула мысль. — Хотя, чему удивляться, если пропала семейная реликвия».

Мне бы перейти на другую сторону улицы, но освещённый тротуар был лишь со стороны курорта. Потому я принялась осторожно обходить внедорожники, преградившие большую часть и без того неширокого тротуара. Ранее утрамбованный автомобилями снег превратился в лёд, присыпанный свежим снежком. Идти приходилось осторожно, внимательно глядя себе под ноги, чтобы не повторить недавнее пике. Голова ещё от прошлого сотрясения не отошла.

В тот момент, когда мне оставалось обойти последний внедорожник, я почувствовала ощутимый толчок в спину, от чего потеряла равновесие. Ноги предательски разъехались на льду, и я кубарем покатилась по скользкому уклону прямо к кованым воротам курорта. Встреча моей головы с металлом решётки ознаменовалась приглушённым бамсом и моей полной дезориентацией.

Я лежала и рассматривала ночное небо, звёзды с которого вместо того, чтоб мерцать во тьме, сейчас прекрасно мелькали у меня перед глазами.