Раэль - Ольга Терц

что Раэль предлагает встретиться и постарался отключиться от тяжёлых мыслей. Но Раэль первым делом спросила:

— Что случилось, милый? На тебе лица нет.

Вин рассказал ей о случившемся.

— Я понимаю, им тяжело смириться, что я не люблю дело их жизни. Но не могу я идти против себя, своих желаний и своего будущего, — Вин как будто оправдывался.

— Все в порядке, ты все сделал, как надо, — утешала его Раэль, — Они смогут принять это со временем, вот увидишь.

— Ладно, проехали. Пойдем смотреть кино.

Кинотеатр, в который они пришли, рекламировал кино, в котором снимались сплошь андроиды, и только режиссер был человеком. Кинотеатры нового времени давали эффект полного погружения. Человечество, например, давно научилось синтезировать сотни тысяч различных запахов, чтобы зрители чувствовали обонянием то, что видят. Звук и картинка, конечно, тоже изменились к лучшему. В целом кино считалось достаточно старомодным развлечением, но на него продолжали ходить, так как оно было очень доступным по цене.

Андроидов-актеров выдавали только метки в ушах, их снимать было нельзя никому, быть ты хоть трижды актер. Наверное, разве что у президента была такая привилегия, если он действительно был андроидом.

Играли они хорошо, достоверно и с ними на съемочной площадке было гораздо удобнее, чем с людьми, соответственно, такое кино стоило значительно дешевле.

Фильм был исторический, про начало двадцать первого века. На фоне всяких глобальных проблем разворачивалась драма одной семьи. Дочь, сбежавшая от мусульманских родителей из Ирака к европейцу-мужу вдруг вместо супружеской жизни оказывается в лапах сутенёра, который начал торговать ее телом налево и направо.

В полиции же, куда обратились родственники, не захотели предоставлять данные дочери из-за опасения насилия с их стороны. В общем, бедная девушка кругом осталась без поддержки, не зная языка, не понимая, куда ей бежать и в итоге покончила жизнь самоубийством и все это на фоне войны в Ираке, в которой погибли ее братья.

Фильм был очень трагичный и многие даже плакали на финальных титрах. У Вина тоже были красные глаза после просмотра и он немного этого стеснялся. Может быть, тут ещё отразились переживания об отце и о том, как они теперь будут общаться. Раэль же картина не особо понравилась — на ее взгляд, все было слишком мрачно и безысходно. Она предпочитала, чтобы фильм заканчивался хорошо и до последнего ждала для Ясмины избавления.

В общем, они пришли к Раэль домой не в самом хорошем настроении. Но там их ждали скилоиды, они шумно обрадовались возвращению хозяев и оживили обстановку.

— Ты подумай, насколько всё-таки было страшно жить в то время! — словно очнувшись, пробормотал Вин.

— Ах, ты опять о фильме? Мне кажется, они намеренно сгустили краски. Не могу поверить, что такое было возможно ещё так недавно. Проститутки — реальные девушки… Это же жутко! Наверняка многие из них еще живы и помнят все это.

— Ну в начале было написано, что фильм основан на реальных событиях.

— Ох нет, не могу даже и думать о таком!

И Вин решил больше не поднимать эту тему, чтобы не раздражать Раэль.

Вина ожидали на работе новости. Его руководителя перевели в другой город и теперь у него был новый начальник, точнее, начальница.

Ее звали Нахема, у нее был муж и маленький ребенок. Это была брюнетка с тонкой талией и пышным бюстом, с немного резкими чертами лица и хищной улыбкой. Она одевалась в очень обтягивающие офисные костюмы, чулочки и туфли на высоких каблуках.

Кроме мужа у Нахемы был ещё и лавер, причем муж не ревновал ее к нему, для него это было нормально. Он был довольно сильно старше Нахемы и, конечно, в постели ее лучше удовлетворял лавер, чем муж. С мужем у нее вообще практически не было секса. Он нужен был ей для статуса, к тому же он принимал большое участие в воспитании их маленькой дочери.

С первых дней совместной работы Вин почувствовал что-то не то. Нахема вплотную садилась к нему, когда нужно было что-то обсудить и обдавала Вина запахом своих духов. Часто наклонялась перед ним, оголяя свои ноги почти до попы. Брала его за руку, когда хотела что-то рассказать.

Вину были очень неприятны эти домогательства, не потому, что Нахема была некрасивая — она как раз была очень даже симпатичная и сексуальная, но потому, что это все делалось помимо его воли и желания. Он не хотел быть ни с кем, кроме Раэль, такой уж он был однолюб.

Он хотел рассказать все Раэль, но потом ему стало стыдно. Что он, не сможет самостоятельно с этим разобраться? Он понимал, что ему нужно поговорить с начальницей, но Вин был в таких вопросах очень нерешительным.

У Вина даже был порыв уволиться с работы, но ему было безумно жалко эту должность, где он чувствовал себя как рыба в воде — нужным и компетентным специалистом. Но, подумав, он решил действовать иначе. С Раэль же у него состоялся такой разговор:

— Солнышко мое, у меня, кажется, большие проблемы, — Вин начал прямо, без предисловий.

— Что случилось?

— У меня новый начальник на работе. И чувствую я, мы с ним не сработаемся.

— А почему? Он что, гнобит тебя? Придирается?

— Нет, гораздо хуже. Он просто не даёт мне работать нормально.

— Как это?

— Ну мешает, ставит палки в колеса. Видимо, напрямую он меня уволить не может, поэтому хочет подставить.

— Ох, это же серьезно. Может, ты лучше уйдешь сам, чем потом со скандалом?

— Я думал об этом, но мне до слез обидно уходить, моя принцесса.

— Да, я понимаю… Ты очень любишь свою работу, я это знаю. И что же делать?

— У меня есть одна мысль, но я тебе пока не не могу рассказать. И тебе она не понравится.

— Ну вот. И что я, по-твоему теперь должна обо всем об этом думать? — Раэль вскинула брови в недоумении. Но Вин замкнулся в себе и не хотел продолжать этот разговор.

Вин понимал, что любой нормальный человек поговорил бы с начальницей. Может, у нее просто такая вульгарная манера вести себя с коллегами. Но он опасался того, что напрямую отказав ей, он наживет себе хитрого и беспринципного врага, и это отразится на всей его карьере. Риск был слишком велик.

Та самая мысль Вина, которую он не хотел говорить Раэль, заключалась в следующем: он сам подставит ее и добьется увольнения Нахемы.

Вин по-прежнему делал вид при Нахеме, что ничего особенного не происходит, но и не отвечал никак на ее провокации. Он выжидал удобного