Королевский казначей - Томас Костейн

— Но, — девушке не хотелось заканчивать разговор, — неужели ничего нельзя сделать? Я убеждена, если бы вы вспомнили, я бы узнала, кто я такая.

— Мне кажется, я смогу вспомнить.

Д’Арлей с трудом поднялся на ноги. От непривычной работы у него болели руки и спина.

— Мадемуазель, сейчас я могу лишь помочь похоронить того, кто мог бы помочь нам узнать правду. Вы в состоянии еще немного потрудиться?

Валери быстро вскочила.

— Конечно, господин.

Через час д’Арлей забил последний гвоздь. «Неплохо было бы хоть как-то украсить это грубое сооружение», — подумал он и стал вырезать на крышке латинское изречение: «Nil nisi Bonum». Девушка стояла рядом и внимательно смотрела, как он трудится. На лице Валери читалась благодарность.

— Что это означает? — спросила она.

— Я не очень хорошо знаю латынь, но если мне не изменяет память и я все правильно написал, то это означает: «О мертвых говорить либо хорошее, либо ничего». Как вы считаете, я выбрал правильное изречение?

— Да, господин. Я уверена, что отец был бы благодарен вам и горд, если бы мог увидеть это!

Д'Арлея вдохновила похвала, и он пообещал:

— Когда я закончу с текстом, попытаюсь вырезать розы и ангела с распростертыми крыльями.

На лицо девушки упала полоска света, и д’Арлей вновь попытался вспомнить, на кого же она похожа.

— Встаньте там, где я могу вас лучше рассмотреть, — попросил он Валери.

Д'Арлей опустил топор на землю и начал внимательно разглядывать лицо девушки, положив руки ей на плечи.

Теперь ему удалось рассмотреть некоторые детали. Д’Арлей подумал, что солнечные лучи ласкали ее кожу и сделали такой нежной, они выбелили ее и без того светлые волосы. Солнце любило эту девушку. В ее чертах не было хрупкой прелести цветка, но кожа и неяркий румянец отражали поцелуи солнца. Д’Арлей не мог понять, какого цвета ее глаза. Ему они казались светло-синими. Но эти глаза отливали и золотом. Д’Арлей понял, что лицо ее менялось в зависимости от выражения глаз.

«У нее поразительная красота, — подумал он. — Я должен без труда вспомнить, кого она мне напоминает. Но почему-то не могу».

Его мысли потекли в ином направлении, и у него закружилась голова. Перед ним было поразительно прекрасное, милое, нежное лицо. Ее глаза с восхищением смотрели на д 'Арлея. Как он мог подумать, что на свете существуют подобные этим глаза? Д’Арлей начал терять голову: «Что со мной случилось? — подумал он. — Она меня околдовала».

Д'Арлею пришлось бороться с желанием крепко обнять девушку. «Наверное, я в нее влюблен», — подумал он.

Эта мысль помогла ему устоять перед соблазном. Он снял руки с плеч девушки и отступил назад. Ему не следует ею увлекаться, и по многим причинам.

— Я должен закончить резьбу, — сказал он Валери, но про себя подумал: «Как только утром мы похороним этого беднягу, мне следует продолжить свой путь».

Глава 3

1

На воротах города виднелась перчатка. Это означало, что там проходит ярмарка. Пока перчатка оставалась на месте, все привычные дела были заброшены. Утром народ торговал на лотках, стоявших вдоль улицы, вечером можно было повеселиться — выпить и потанцевать…

Как только Валери вошла в город, ею овладела печаль по прошлым дням. Ярмарки всегда оставляли светлые воспоминания в ее не очень веселой жизни. Тогда это значило, что у Дамиана Марэ будут роли в представлениях и у семейства появятся деньги, девушке смогут купить новое платье, шляпку или хотя бы ленточку в волосы.

Валери увидела на главной площади театральный помост с занавесями для сцены Вознесения. «Если бы бедный отец был жив, — думала девушка, — может, ему наконец повезло и он смог бы сыграть роль Иисуса. В этот момент он расхаживал бы взад и вперед, повторяя текст своей роли, или спрашивал бы у меня, распаковала ли я его парики и костюмы». Валери вздохнула, решив, что в этот момент Дамиан Марэ, вернее всего, сидел бы в таверне и пил, надеясь на будущий успех.

Она попала в этот город по весьма грустному делу. После похорон и спешного отъезда господина д’Арлея она осталась совсем одна. Прежан Кеннеди продал ее мулов за хорошую цену и дал ей прекрасный совет: выйти замуж за немолодого человека, но чтобы у него было достаточно золота в сундуке и чтобы он был способен оценить ее красоту. Искать такого мужа следует там, где много мужчин, поэтому нужно ехать с ним в Париж. Если у нее не получится найти мужа — не беда, возможно, ей найдут какое-нибудь место у Жака Кера. Пре-жан собирался отправиться в Париж повидать Жака Лисицу, и он, конечно же, мог замолвить словечко за Валери.

Девушке не хотелось ехать в Париж. Дамиан Марэ всегда боялся этого города. Возможно, до него доходили слухи о великих столичных актерах и он опасался соперничества. А может, он избегал нищенского существования в столице. В любом случае, хоть Марэ и рассуждал о том, что возьмет Париж штурмом и покорит его своим талантом, он всегда старательно искал причину, чтобы туда не ехать.

Валери тоже начала бояться Парижа. Ей представлялось, что город на Сене — это большая, окруженная стенами тюрьма. Она никогда не слышала о прекрасном Нотр-Даме. Девушка всю жизнь жила в бедности и понимала, что ей не следует надеяться на блестящее будущее, которое рисовал шотландец. Она выработала для себя план, который будет более верным и безопасным. Валери с вниманием выслушала аргументы Прежана Кеннеди, собрала свои вещи и тихонько удалилась.

Девушка шагала по многолюдному городу, в одной руке несла узел с одеждой, в другой — плетеную корзину. Она была внимательна и сразу отбежала в сторону, прижалась к стене, когда по булыжной мостовой улицы галопом проскакали всадники. Только рыцари исчезли — в воздухе повисли проклятья, Валери видела вокруг себя лица, почерневшие от ненависти. В этом не было ничего нового. Тот, кто путешествует по дорогам и знаком с обитателями трущоб, знает их страхи и злость.

Валери увидела высокого светловолосого молодого человека в сверкающей кольчуге, с алебардой на плече. Он пробирался сквозь толпу и весело посвистывал. Все перед ним расступались. Молодой человек был англичанином — об этом можно было судить по леопардам, изображенным на его шарфе. Прохожие не были бы столь любезны с молодым англичанином, если бы знали, что он насвистывает мотив военной песни периода великих английских побед «Сэр Роберт повелевает всей Францией». Валери смотрела на него с ужасом и старалась разглядеть, нет ли у него сзади хвоста. Большинство французов, знавших оккупантов только по рассказам, были уверены, что англичане хвостаты.

Валери остановилась около приветливого человека в шапочке виноторговца и спросила: