Что известно реке (ЛП) - Ибаньез Изабель

Я задохнулась и громко закашлялась. Но никто не обратил внимания. Никто, кроме мистера Хейса.

— С вами все в порядке, сеньорита Оливера? — мистер Хейс наклонился вперед, изучая мое лицо. — Вам знакомо это имя?

Мой дядя протянул мне стакан воды, и я сделала долгий глоток, оттягивая время, чтобы успеть придумать ответ. Стоит ли признаться, что я имела счастье познакомиться с мерзким мистером Стерлингом? Но для этого мне пришлось бы раскрыть папин поступок. Он прислал мне древнее египетское кольцо, тайно вывез его из страны без объяснения причин. Дядя Рикардо не одобрил бы этот поступок, да и Абдулла тоже. Не говоря уже о том, что я думаю об этом поступке. Папа выжил из ума.

Я опустила бокал.

— Он не похож на человека, которого я бы хотела знать.

— И не стоит, — прокомментировал дядя Рикардо. — Этому человеку место в тюрьме.

— А теперь посмотри сюда. Он друг— перебил сэр Ивлин.

Мой дядя фыркнул.

— Потому что он зарабатывает для вас неприличные деньги—

— Который соблюдает закон до мелочей— договорил сэр Ивлин.

— Законы, которые были приняты вами в роли генерального консула Египта, — сказал дядя Рикардо, его рука сжала в кулак матерчатую салфетку. — Под вашим контролем финансы страны. Именно вы лишили Египет всех достижений, заложенных Исмаилом-пашой. Это вы закрыли школы, лишили египтян доступа к образованию и возможностей для женщин.

— Я так смотрю, вы забыли упомянуть о том, что именно Исмаил-паша утопил Египет в долгах, — сухо сказал сэр Ивлин. — Именно из-за него Европа вмешалась в дела страны. Египет должен возместить долг.

Дядя потер виски, усталость проступала в каждой морщинке, пересекавшей его лоб глубокими бороздами.

— Не начинайте. Вы намеренно не понимаете, что я пытаюсь донести до вас.

— Eh, bien.35 Чего вы хотите? — спросил месье Масперо.

— Господа, — начал дядя Рикардо, глубоко вдохнув. — Я прошу вас назначить моего шурина Абдуллу главой Службы древностей. Он заслуживает места за столом.

— Но это моя должность, — прошипел месье Масперо.

— Вряд ли он квалифицирован, господин Маркес, — холодно сказал сэр Ивлин. — Когда последний раз ваши раскопки заканчивались успешно? Каждый сезон вы с Абдуллой возвращаетесь с пустыми руками. Простите мне отсутствие воодушевления.

— Если бы мы не разрешили легально раскапывать и вывозить древности из Египта, то у нас бы снова начался разгул нелегальных аукционов, — размышлял месье Масперо. — Вы должны признать, что за время моего пребывания на этом посту количество покидающих страну экспонатов заметно сократилось. Нам всем стоит уметь иногда подстраиваться, как мне кажется.

— Спросите моего шурина, что он думает по этому поводу, и тогда, возможно, я буду готов прислушаться к вам, — сказал дядя Рикардо. — Вы не хуже меня знаете, что установить количество пересекающих границы Египта реликвий невозможно, так как большинство из них совершается нелегально. И вы лично выдали разрешение Фонду исследований Египта.

— Они обязаны спрашивать прежде, чем что-то вывозить, — возмутился месье Масперо. — Все находится под контролем Службы древностей.

В связи с этим назрел вопрос: есть ли в Службе Древностей египтяне? Я взглянула на дядю Рикардо и его сомкнутую челюсть. Он выглядел, как чайник, полный кипятка и готовый вот-вот засвистеть. Это Абдулла должен был сидеть здесь и высказываться. Но я понимала, о чем говорил дядя и его досаду о том, что Абдулле даже места за столом не дали.

— Вы забыли, чем зарабатываете на жизнь, сеньор Маркес? — спросил сэр Ивлин. — Вы такой же расхититель гробниц, что и все остальные, и притом ужасный. Каждый месяц спускаете деньги на ветер. Я слышал, как вы с Абдуллой ведете свои раскопки: платите своим рабочим непомерные суммы—

Дядя Рикардо усмехнулся.

— Вы имеете в виду прожиточный минимум? Никто не работает на меня бесплатно.

— Вы просто дурак, вырядившийся археологом, — сказал сэр Ивлин, его голос был громче голоса дяди.

Месье Масперо издал звук несогласия. Мистер Хейс сузил глаза до опасных щелей. Костяшки его пальцев задевали рукоять ножа, лежащего у обеденной тарелки. Я заерзала на стуле, сердце бешено колотилось. Я уставилась на дядю, на упрямую линию его челюсти, на его сжатые ладони. Несмотря на мое прежнее разочарование, несмотря на то, что он совсем не хотел видеть меня в Египте, мое восхищение им росло. Я соглашалась с его словами, даже с теми, что им не были озвучены.

Каждый человек заслуживает прожиточного минимума. Ни к одному человеку нельзя относиться так, словно его работа не имеет значения, как и его выбор или мечты.

— Ты не дурак, — прошептала я ему.

Дядя Рикардо взглянул на меня, отчасти удивленно, словно совсем забыл о том, что я сижу рядом.

— Дура, — повторил сэр Ивлин, но на этот раз это слово было брошено мне.

Я уставилась на него, а мои пальцы потянулись к бокалу. Мне хотелось выплеснуть содержимое ему в лицо.

— Уитфорд, — предупреждающе произнес дядя Рикардо в воцарившейся тишине.

Мистер Хейс выпустил нож из рук и вместо него поднял свой бокал, опустошив его одним большим глотком. Он откинулся на спинку стула, спокойно сложив руки на плоском животе, и на его лице появилось безмятежное выражение, словно секундой ранее он не задумывал убийство.

К нашему столику подошел пожилой египтянин с царственной осанкой и с проницательным взглядом. Дядя проследил за моим взглядом и оглянулся через плечо, после чего немедля встал, чтобы поприветствовать мужчину. Мистер Хэйс последовал его примеру, но сэр Ивлин и месье Масперо остались сидеть. Я не знала этикета, поэтому тоже осталась на своем месте.

— Судья Юсеф-паша, — сказа дядя Рикардо, широко улыбаясь. Затем он понизил голос и произнес что-то, что мог услышать только судья. Они обменялись еще несколькими репликами, после чего мой дядя и мистер Хейс вернулись на свои места. Настроение за столом стало еще более мрачным. Лицо сэра Ивлина было томатно-красным.

— Этот человек — националист, — жестко произнес Ивлин.

— Я в курсе, — бодро ответил дядя Рикардо. — Он заядлый читатель газеты, которой руководит Мостафа-паша.

— Это люди, с которыми вы коротаете время? — спросил сэр Ивлин. — Я бы поостерегся, Рикардо. Вы же не хотите оказаться на той стороне.

— Вы имеете в виду войну, сэр Ивлин? — прошипел Хейс.

Я изумленно моргнула. До сих пор его устраивало то, что дядя Рикардо взял на себя инициативу и вел беседу один. От напряженных плеч мистера Хейса исходила ярость.

Мой дядя протянул руку через меня и положил ее на плечо мистера Хейса.

— Сэр Ивлин предпочел бы, чтобы мы все вели себя, как Тевфик-паша, я уверен.

Тевфик-паша, сын Исмаила-паши. Я мало что знала о нынешнем хедиве36, помимо того, что он поддерживал жесткую политику сэра Ивлина, уничтожая все плоды, взращенные его отцом в Египте. Я вспомнила, как папа сетовал на то, что этот человек безропотно подчиняется британской политике.

Сэр Ивлин бросил свою льняную салфетку и встал.

— Я сыт по горло этими разговорами. И на вашем месте, сеньор Маркес, я был бы крайне аккуратен с такими идеями. Вам могут перестать выдавать разрешения на раскопки, не так ли, месье Масперо?

— Ну, я… — месье Масперо замялся.

Ноздри сэра Эвелина раздулись, а затем он зашагал прочь, выпрямив спину. Выходя из столовой, он не оглянулся.

— Предстоит много работы, — тихо сказал месье Масперо. — Но мне кажется, что все не так плохо.

Француз вздохнул и встал, направляясь за сэром Ивлином. Судя по тому, как прошел ужин, этот вечер будет иметь долгосрочные последствия. Прежде мне не приходило это в голову, но сейчас я вдруг вспомнила, что именно месье Масперо разрешал археологам работать в Египте. Он выдавал лицензии по своему усмотрению.

Мой дядя мог и не получить другую.

— Все прошло хорошо, — сухо произнес Хейс.

— Не мог бы ты… — начал мой дядя.

— Безусловно.

Мистер Хейс быстро преодолел многочисленные столы и стулья, шумные пересуды и грубые взгляды постояльцев отеля и исчез в районе арочного входа.