Прутский поход - Герман Иванович Романов

невольники. А тут поход, в который отправились две орды общей численностью не менее шестидесяти тысяч степных грабителей, и разве можно верить им, что не станут заниматься многовековым промыслом?!

Как в поговорке — зарекалась свинья в грязи не валяться!

Несомненно, какое-то время, не очень продолжительное, степняки будут сдерживать хищнические инстинкты, но стоит наткнуться им на серьезное сопротивление, и увидеть подходящие царские войска, как орда станет откатываться черной волной в обратном направлении. А к родным кочевьям никому не захочется возвращаться битым и без добычи — бегство будет обращено в облавную охоту на «живой товар». И горе всем тем городкам и селениям, что раньше радостно встретили своих «освободителей», поверив универсалам гетмана Орлика, достойного продолжателя дел Мазепы. преданного анафеме. Селяне накрепко запомнят, что подброшенная в воздух монета обернулась для них не «орлом», а «решкой»!

Стефан знал, что так и произойдет, о том же догадывались и казаки, когда он им мимоходом сказал, что царь Петр в Киеве, и там собирает огромное войско, которое будет двинуто в мае в Молдавию. Причем, один русский отряд уже прибыл — четыре тысячи драгун и фузилеров. И на подходе три собранных на левобережной Украине три молдавских легкоконных полка, усиленных таким же числом драгун — еще три с половиной тысячи хорошо обученных и вооруженных всадников.

— Завтра с фузилерами и гвардией господаря я отправлюсь на Бендеры, и далее на Аккерман — эти две османские крепости необходимо брать с налета. Если не удастся, то обложим — с войском царя прибудет осадный парк. А господарь, мой брат Дмитрий Константинович с гетманом Некулче пойдет с войском в Буджак — пора кончать с ордой, что своими набегами наносит нам раны уже полтораста лет, грабит, убивает и уводит в неволю православных молдаван. Терпеть мы больше не будем! А момент удобный — большая часть орды с калгой сейчас идут к Белой Церкви! Дней десять будут добираться — ведь дороги раскисли, тепло наступило!

Слова были не только сказаны, но и услышаны — куренные атаманы переглянулись, взгляды были красноречивые. Хитрость и коварство по отношению к басурманам казаки оценили по достоинству. А Стефан заговорил дальше, медленно произнося слова:

— Если вы поможете нам, то по достоинству и награда будет. Негоже разорять христиан — мы, Кантемиры, дадим вам место для новой Сечи, а пока вы в ней обустроитесь, снабжать будем припасами воинскими, хлебным жалованием, но не забесплатно. Деньги вы в турецких городах найдете, «чайки» вам дадим для походов, и пушки тоже.

Воцарилась тишина, запорожцы «переваривали» услышанное. Наконец один из них, седоусый, негромко спросил — в голосе явственно прозвучал интерес, который он и не думал скрывать:

— И где это место для Сечи отведено будет?

— Отдадим вам все Дунайское устье, со всеми островами, болотами, протоками и плавнями. Там четыре тысячи квадратных верст — немногие государства в германских землях могут похвастаться столь большими размерами. Османы вас голыми руками не возьмут — от нас будет хлеб и вино, порох и свинец — держаться сможете долго, хоть сто лет. И в походы ходить — и на Крым, и к берегам болгарским, анатолийским и понтийским. А надобно будет, так по самому Дунаю вдоль Добруджи пройдете, и дальше до Сербии или Венгрии. Покровительство свое господарь окажет, когда явно, а иногда и тайно — сами понимать должны!

Надолго задумалась казацкая старшина, задымили люльками — да и Стефан раскурил трубку. Торопить с ответом запорожцев он не стал — такие дела поспешности не любят. Так и сидел, выдыхая дым и размышляя о ситуации — скоро события понесутся вскачь.

— Мало нас, три сотни всего, — негромко отозвался один из атаманов, но Стефан знал, что дискуссию по этому вопросу начинать не следует. А потому живо отозвался, пристально смотря на запорожцев.

— Кошевому атаману отпишите, и сами поезжайте к нему. Не нужно вам славное имя запорожцев поруганию предавать — уведите «товарищество», пока не поздно. А лучше пусть ударят крепко по ляхам и татарам — поверьте, царь всех отпустит, зла держать не будет, и мстить также. Возьмите грамоты, прочитайте казакам — это от царя, а это от господаря!

Казаки внимательно изучали бумаги, увитые шнурами с печатями. А Стефан ждал от них ответа, демонстративно сохраняя олимпийское спокойствие и дымя трубкой. По лицам старшин он уже понял, что предложение казаки примут, и это во благо — перестанет искрить свободолюбивая вольница, соприкасаясь с царской властью, что усиливается с каждым днем. И этот горючий материал лучше отодвинуть от будущих российских пределов подальше, и направить разрушительную энергию исключительно на турок и татар. А там и против католиков можно использовать — запорожцы к ним очень «неровно дышат», особенно к польскому панству.

Союзником запорожские казаки не просто стратегическим станут, но и долговременным, не меньше, чем на век. Причем, вот смех — как раз на Дунае, где турки им разрешили Сечь организовать, и на российскую империю постоянно натравливали — печальный итог «православного лыцарства» верой и правдой служить басурманам, с которыми их предки сражались не на жизнь, а на смерть, до последней капли алой казацкой крови. Вот такие выкрутасы порой совершает история!

— Костка Гордиенко супротив будет, — негромко произнес один из атаманов, на что второй быстро ответил:

— Силой уведем, повяжем неслухов!

На этом дискуссия оборвалась, не начавшись. А Стефан негромко произнес, понимая, что его предложение принято:

— Скачите к «товариществу», пока не поздно — вы там нужнее. Но мне нужны полсотни казаков, которых в Бендерах османы хорошо знают. Крепость сию захватить мы только хитростью сможем, осадных пушек и мортир у нас нет. Вот тут ваша помощь и нужна будет.

— Ворота открыть?

Седоусый атаман хитро прищурился, пристально посмотрел на Стефана, который постарался ответить совершенно простоватым взглядом. Атаман только хмыкнул, и произнес:

— Я с куренем своим останусь, а вы к кошевому скачите. Чую, дело интересное будет у воеводы, ведь так, княже?!

— Вроде того, и как-то так и будет, — отозвался Стефан, не желая раньше времени открывать карты. Ведь чем меньше людей знает о задуманном, тем больше шансов воплотить дело в жизнь. Бывалый казак прекрасно все понял, кивнул головой — седой оселедец как плеть ушел в сторону.

— Бендеры так Бендеры, крепость важная, как раз буджакской орде дорогу к родным кочевьям закрывает. Ах да, выжгут их стойбища…

— Зачем выжигать, если самим потребно будет? Старообрядцев, которых липованами именуют, да беглых — всех поселим. А вот басурман, тех кто в набеги хаживал, жалеть не станем — выселим всех за Дунай, окромя девок, тех кто ликом вышел. Ведь пригодятся ясырки?

— А то как же, многих по домам возьмут, — отозвался один из старшин, и все переглянулись удовлетворенно — «договаривающиеся стороны» пришли к полному согласию, лишних слов не понадобилось…

* *