Бриджит Джонс: грани разумного - Хелен Филдинг

– Бри-иджи-ит! – вопит Марк, подбежав на достаточное расстояние, чтобы я могла его расслышать. – Ты забы-ыла надеть лы-ыжи!..

– Вот ду-ура! – прохохотал Найджел, как только мы вернулись в кафе. – Ничего глупее в жизни не видел!

– Хочешь я с ней побуду? – предложила Ребекка Марку, заботливо распахнув глаза, будто я занудный младенец. – А ты можешь спокойно покататься перед ужином.

– Нет-нет, у нас всё прекрасно! – отказался Марк.

Но я-то видела по его лицу, что ему очень хочется пойти и покататься, и правда сама была за то, чтобы он пошёл, ведь он это любит. И в то же время никак не могла допустить, чтобы эта чёртова Ребекка учила меня ездить на лыжах.

– Вообще-то, думаю, мне стоит отдохнуть, – решила я. – Попью горячего шоколада и приду в норму.

Пить шоколад в кафе очень приятно – будто тянешь из огромной чашки шоколадный соус, – к тому же это отвлекало меня от созерцания, как Марк и Ребекка поднимаются вместе на лифте в одной кабинке. Всё равно я видела, как она смеялась и кокетливо трогала Марка за руку.

Через некоторое время они появились на склоне и заскользили вниз, Снежные Король и Королева – он в чёрном, она в белом. Настоящая пара из рекламной брошюры Шале: подразумевается, что – кроме восьми спусков, четырёхсот подъёмов и полупансиона – вас ожидает грандиозный секс, такой, которым эти двое как раз собираются заняться.

– Ох, как же я устала! – засмеялась Ребекка Марку в лицо, поднимая на лоб тёмные очки. – Слушайте, хотите поужинать сегодня с нами? Мы собираемся есть фондю на вершине горы, потом спустимся с фонариками... ой, прости, Бриджит, ты можешь спуститься на фуникулере.

– Нет! – резко оборвал её Марк. – Я пропустил День Святого Валентина, так что приглашаю Бриджит на ужин вечером в этот день.

В Ребекке хорошо то, что всегда есть какая-то доля секунды, когда она выдает себя обескураженным видом.

– Ладно-ладно, как хотите, желаю приятно провести время! – опомнилась она, сверкнула рекламной отбеленной улыбкой, опустила очки и покатила в сторону города, подняв за собой снежную пыль.

– Где ты её встретил? – спросила я. – Когда она предложила тебе поехать в Куршавель?

Марк нахмурился.

– Она была в Нью-Йорке.

Ноги у меня подкосились, и я уронила палку. Марк рассмеялся, поднял её и крепко меня обнял.

– Не пугайся так. – И прижался щекой к моей щеке. – Кроме неё там была толпа народу, я и поговорил-то с ней всего минут десять. Не скрыл, что хочу сделать тебе что-нибудь приятное, потому что пропустил День Святого Валентина, и она предложила пригласить тебя сюда.

Я издала тихий, неопределённый звук.

– Бриджит, – сказал Марк, – я люблю тебя.

* * *

16 февраля, воскресенье

Вес – не волнует (да и взвеситься негде); количество повторений в воображении той возвышенной минуты, когда были произнесены слова Любви, – непомерное, бесконечное, как чёрная дыра.

Я так счастлива! На Ребекку совсем не сержусь – великодушна и всё прощаю. Она необычайно милая, кичливая и тупая саранча-корова. Мы с Марком чудесно, весело поужинали, оч. много смеялись да рассказывали, как мы друг по другу скучали. Преподнесла ему подарок – маленький брелок и трусы, всё с эмблемой «Ньюкасл юнайтед», – он был очень, очень рад. А он подарил мне красную шёлковую ночную рубашку, которая оказалась чуточку узковатой, но он, кажется, совсем не расстроился, скорее, наоборот, если уж совсем честно. Потом Марк поведал мне про всё, что случилось с ним в Нью-Йорке, а я высказала все свои мнения на этот счет, – охарактеризовал их как очень убедительные и «уникальные».

* * *

17 февраля, понедельник

132 фунта (га-а-а, га-а-а, проклятый горячий шоколад!); порций алкоголя – 4 (но включая самолет, так что оч. хор.); сигарет – 12; ошеломляющих нео-колониалистских действий, совершенных мамой, – 1, крупное.

Мини-брейк получился фантастический, если не считать Ребекки, но сегодня утром в Хитроу я испытала легкий шок. Стоим мы в зале ожидания и ищем вывеску такси – вдруг раздаётся голос:

– Дорогая! Не стоило тебе приезжать встречать меня, глупышка! Там, снаружи, нас ждут Джеффри и папа! Мы зашли только купить папе подарок. Иди познакомься с Веллингтоном!

Мама – вся покрытая ярко-оранжевым загаром. Волосы заплетены в косички с бусинками на концах, как у Бо Дерека; объемный оранжевый батик, как у Винни Манделы.

– Знаю, ты наверняка подумала, что он из племени масаи, а он из племени кикуйу! Кикуйу – вообрази!

Проследила за её взглядом в сторону галантерейного магазинчика: у прилавка, с раскрытым кошельком, стоит Юна Олконбери, тоже вся оранжевая, в батике длиной до пола (но в обычных своих очках, с толстыми стеклами) и с зелёной кожаной сумочкой, украшенной внушительной золотой застёжкой. Юна восхищенно взирает на громадного чёрного юношу в ярко-синем клетчатом балахоне – мочки свисают чуть не до плеч, в одной болтается кассета из-под фотопленки.

– Хакуна матата! Донт варри, би хэппи! Суахили. Правда же, потрясающе? Мы с Юной великолепно отдохнули, а Веллингтон приехал к нам! Привет, Марк! – Мама бегло отметила его присутствие. – Идем, дорогая! Почему ты не скажешь Веллингтону «джамбо»!

– Тише, мам, тише! – прошипела я не разжимая губ и нервно оглядываясь. – Ты не можешь приглашать жить к себе африканского дикаря. Это неоколониализм, и папа только что отошёл после Хулио.

– Веллингтон не дикарь! – возразила мама, гордо выпрямляясь. – Ну, во всяком случае, дорогая, – не настоящий дикарь! В смысле – живёт в хижине из навоза. Но он загорелся ехать! Совершить кругосветное путешествие, как мы с Юной!

По дороге домой, в такси, Марк был довольно неразговорчив. Как бы мне хотелось, чтобы у меня была нормальная, пухлая, седая мама, как у других, которая просто пекла бы вкусные пирожки!

Так, надо позвонить папе.

21:00. Папа впал в максимально подавленное среднеанглийское состояние духа, и голос у него опять...

– Как дела? – осторожно поинтересовалась я, как только наконец отвязалась от возбуждённой мамы.

– О, прекрасно, прекрасно, знаешь. В саду зулусские воины. У примул ростки. Как ты, всё в порядке?

О боже, хватит ли у него сил снова пережить это безумие... Сказала, пусть звонит мне в любое время; но это так тяжело – ведь он всё старается держаться молодцом.

* * *

18 февраля, вторник

132 фунта (теперь всерьёз аварийное положение); сигарет – 13; мазохистских фантазий о том, что Марк влюблен в Ребекку, – 42.

19:00. В страшной спешке. Сломя голову примчалась домой после очередного кошмарного рабочего дня (Шез по необъяснимым причинам решила, что обожает футбол, так что мы с Джуд должны ехать к ней смотреть, как немцы громят турок, бельгийцев или кого-то там ещё) и обнаружила на автоответчике два сообщения, оба не от папы.

Первое – от Тома: его друг Адам из «Индепендент» не возражает дать мне возможность попробовать себя в жанре интервью, если только я найду какую-нибудь настоящую знаменитость, у которой можно его взять, и не стану ожидать, что мне заплатят.

Не может быть, чтобы в газетах именно так обстояли дела. Как тогда они оплачивают свои закладные и лечение от алкоголизма?

Второе послание – от Марка: сообщает, что вечером занят с комиссией по амнистиям и индонезийцами, и спрашивает, можно ли позвонить мне к Шеззер и узнать, как проходит матч. «Да, и вот ещё что: э-э-э... Ребекка приглашает нас и всю “компанию” на загородную вечеринку в доме её родителей в Глостершире на следующий уик-энд. Что ты об том думаешь? Перезвоню попозже».

Что я об этом думаю – точно знаю. Лучше сидеть в маленькой норке в саду у мамы с папой и весь уик-энд заводить дружбу со всеми тамошними червяками, чем ехать на загородную вечеринку к Ребекке и любоваться, как она флиртует с Марком. И почему это она не позвонила мне, чтобы пригласить нас?

Это Навязчивое Упоминание, именно настоящее Навязчивое Упоминание – никаких сомнений. Телефон! Готова поспорить, это Марк. Что я ему скажу?

«Бриджит, возьми трубку, положи на место, положи на место. Положи на место!»

Растерянно беру трубку.

– Магда?

– Бриджит! Привет! Как покаталась на лыжах?

– Здорово, но... – рассказала ей всё про Ребекку, и Нью-Йорк, и загородную вечеринку. – Не знаю, ехать мне или нет.

– Конечно, ехать, Бридж! – воскликнула Магда. – Если бы Марк хотел встречаться с Ребеккой, так и встречался бы с Ребеккой, а он... О боже, кончай, кончай, Харри, сейчас же слезай со стула, а не то мама тебя так отшлёпает! Вы два совершенно разных человека.

– Хмм... Мне кажется, Джуд и Шеззер сказали бы...

Трубку выхватил Джереми.

– Послушай, Бридж, спрашивать совета по поводу любовных отношений у Джуд и Шеззер – это всё равно что спрашивать совета у консультанта по диете, который весит двести восемьдесят.

– Джереми! – закричала Магда. – Он просто играет в адвоката дьявола, Бридж, не обращай на него внимания. У каждой женщины своя аура. Он выбрал тебя. Езжай, будь великолепна и присматривай за ней... Не-е-т, только не на пол!