Оставить на память (СИ) - Ласс Лина

Встряхнув волосами, она выпрямилась, прогнув спину. Острые соски на её миниатюрной груди торчали словно пики. Генри привстал и обхватил один губами, посасывая его и покусывая, а ладонями до боли сжал её ягодицы. И снова у Ники вырвался тот стон, от которого у него закружилась голова. Она оторвала его от своей груди и заставила лечь обратно на подушки, а сама опустилась на его затвердевший член. Она плавно погружалась на него, позволяя Генри наслаждаться видом её обнажённого тела, а он держал её за талию, контролируя глубину. Теперь уже Войт застонал от сдерживаемого желания.

Но она делала всё сама. Знала, как доставить мужчине удовольствие, и Генри кольнуло что-то внутри от мысли, что этому научил её кто-то другой. Сейчас ему единолично хотелось обладать этой женщиной — и душой и телом. Его! Она только его! И пусть только на одну ночь. Ему не хотелось даже думать, что будет, когда наступит утро.

Ника ускорилась, руками опираясь на кровать и смотря прямо Генри в глаза. Он видел в её взгляде приближающийся уже второй оргазм. Она прикусила губу, сдерживая стон, словно не давая себе полностью волю. Нет, так не пойдёт.

Он притянул её к себе и перевернулся, снова оказавшись над ней. Она извивалась под ним, царапая его спину, а он со всей силой вторгался в её лоно.

— Не молчи! Прошу тебя, не сдерживайся, Ника, — прошептал Генри. Он хотел снова видеть на её лице доказательство того, что она свободна делать что хочет. Её глаза потемнели, когда по телу пробежала дрожь. Запрокинув голову она издала громкий стон, перешедший в короткие всхлипы, и под её ресницами Генри заметил подступившие слёзы. Ещё через пару движений и он достиг той же разрядки, бессильно опустившись на её грудь.

Генри слышал как сильно стучало её сердце, чувствовал, как тяжело её дыхание, ощущал пульсацию между ног. Он поглаживал гладкую кожу, легко целуя её шею и ключицы. Как же сладка была эта женщина! Ей хотелось наслаждаться вновь и вновь, исследуя каждый сантиметр её тела, наблюдая как меняется от эмоций её лицо, как распаляется страсть в её глазах.

Они ещё долго лежали, чувствуя как замедляется дыхание, а пульс приходит в норму. Ника перебирала пальцами волосы Генри, а он, положив голову на её грудь, прислушивался к стуку её сердца.

— Спасибо, — чуть слышно прошептала Ника.

Генри приподнял голову и удивлённо посмотрел на неё.

— За что?

Она улыбалась. Румянец разлился по её щекам, а волосы на влажном лбу спутались. В полутьме глаза приобрели лихорадочный блеск, но Генри мог поклясться в этот миг, что никогда не видели женщины красивей. Во всём её облике было что-то первобытное, истинно женское, желанное и такое… родное.

— Ты напомнил мне, что я ещё жива. Дважды, — она засмеялась. — Я забыла, что такое быть желанной, быть женщиной, которую хочет красивый мужчина. Забыла, что такое настоящий поцелуй. Если вообще знала до этого.

Генри это льстило. Но он преследовал одну цель. Сегодня ночью он хотел, чтобы Ника забыла о том, кто причинил ей столько страданий. Как было бы хорошо, если бы этот человек вообще исчез не только из её жизни, но и просто пропал. Бывает же, что люди пропадают без следа? Её рассказ тронул его. Стоило только посмотреть, как она пересказывала свою историю, не замечая льющихся слёз. Какая боль отразилась на её лице, когда она прикоснулась к животу. Он хотел показать ей, что нельзя жить прошлым, всякий раз терзая себя воспоминаниями и страхами. Её муж навязал ей мысль, что она не заслужила уважения. Но Генри попытался разубедить её в этом. И, кажется, ему удалось. Он постепенно начал проваливаться в сон, обнимая и прижимая к себе тёплое и податливое тело, чувствуя, как Ника нежно гладит его по голове. И через несколько минут крепко уснул, в первый раз за много месяцев обретя мирный сон.

Ника наблюдала за спящим Генри. Дыхание его было спокойным, лицо расслабилось. Она заметила шрам на спине, чуть выше лопатки — ещё одно ранение. Её сердце сжалось уже во второй раз за сегодняшнюю ночь. Этот шрам был не такой большой как первый, но, она это чувствовала, причинял ему боль. Не физическую — это уже прошло. Но она помнила, с каким взглядом он отвел её руку от своего живота. Как ему неприятно было лишнее воспоминание о войне. Она почувствовала, как тепло, которое было ей смутно знакомо, разливается внутри её груди. Как же ей хотелось в этот миг защитить его от всех горьких мыслей, от всего, что терзало его. Она прильнула к Генри и поцеловала его макушку. Он не шелохнулся, так был крепок его сон.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ника не потревожив его, выскользнула из его объятий и прошла в ванную. Они были настолько порывисты, что позабыли о всякой защите. Надо было воспользоваться хотя бы сильным напором душа, обмыв себя. А завтра утром она сплавает в городок, чтобы найти в аптеке экстренную контрацепцию. Её жизнь сейчас была и без того полна сложностей, чтобы в ней появился незапланированный ребёнок от мужчины из другого мира, в котором ей нет места.

Горячая вода, омывая кожу, обострила усталость. Длинная прогулка, холодный ливень, страстный секс. И только сейчас Ника ощутила на себе насколько был утомителен, но приятен, этот день. Одежда, которую она развесила, почти высохла. Значит, к утру она сможет одеться в привычное ей и более подходящее по размеру.

Она погасила свет и заглянула в прихожую убедиться, что с псом всё в порядке. Тед как ни в чём ни бывало, завалившись набок, посапывал во сне. Проходя через гостиную, Ника заметила в окнах слабое свечение. Стука дождя больше не было слышно. Небо очистилось от туч, и теперь на чёрном фоне небесной тверди мерцали всполохи зелёного и фиолетового. Свет широкой лентой покрывал почти всё небо, плавно извиваясь, словно на ветру.

"Северное сияние!" — с детским восторгом подумала Ника. Никогда она ещё не видела ничего прекрасней. Она метнулась обратно в спальню. Ей хотелось разбудить Генри, поделиться с ним этой невероятной красотой, но увидев его улыбку на спокойном лице, она замерла. Ему наверняка снилось что-то приятное, и Ника не захотела лишать его этого удовольствия. Она накрыла его покрывалом и сама юркнула к нему в постель, обвив Генри руками. Тот не просыпаясь, ответил на её объятия, прижав к своей широкой груди. И только тогда Ника полностью расслабилась и позволила себе погрузиться в сладкий сон.

Глава 7

Ника проснулась в опустевшей комнате. Она ещё помнила тепло крепкого мужского тела, которое обнимала всю ночь. Но при пробуждении рукой ощупала лишь охладевшие простыни. Приоткрыв глаза, она обвела взглядом спальню. Шторы были плотно занавешены, но сквозь них настойчиво пробивался свет. Дверь была плотно прикрыта, и из-за неё не было слышно ни звука. О сегодняшней ночи напоминали только смятые простыни, хранившие дурманящий запах их тел. Тело девушки приятно болело, особенно между ног. И как только Ника вспомнила, как руки Генри проникали в её лоно, с каким знанием нажимали на чувствительные точки, она почувствовала зуд внизу живота.

Она была готова поклясться, что ни с одним мужчиной ей не было так хорошо. Генри чувствовал, где стоит проявить нежность, а где усилить напор. А когда она кончала, он так смотрел на неё, будто не хотел упустить ни одну деталь её кайфа. Он знал, что нужно делать, будто в его постели была не одна сотня женщин.

"А я сотня плюс одна", — подумалось Нике. Вот и пришло окончательное пробуждение, давшее сильную пощёчину прямиком из реального мира. Да, им обоим было хорошо, и они оба хотели друг друга. Но что будет дальше? У каждого из них своя жизнь, свои недоигранные роли и обязательства. Она не знала, что или кто ждёт его по возвращении в Лондон. Да что там! Она даже не знала, что ждёт завтра её саму. И сегодняшняя ночь позволила им обоим забыться, отбросить всё, что их беспокоило или мучило. И до чего же это было приятное забытьё. Но пора было вернуться в действительность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ника отбросила покрывало и тут же ощутила всей кожей прохладный воздух нетопленой комнаты. В ванной она оделась в свою высохшую одежду, умылась прохладной водой и привела волосы в порядок. Теперь надо лишь набраться храбрости и выйти из спальни.