Моя бабушка курит трубку - Гарик Сукачёв

Гибель «Курска»

Они вышли из порта, только глянул рассвет,Море нежилось тихим прибоем.Только чайки о чем-то кричали им вслед,И тревожно кружили над морем.Лодка шла на норд-вест, встав на намеченный курс,Выполнять боевую работу.И на солнце сверкая грозным именем «Курск»,Уходила в глубокую воду.Черные ленты, а на них якоря,Любят матросы, знают моря,Прямо за бортом в дымке морской,За горизонтом берег родной.Но внезапно беда, и спасения нет,Страшный взрыв, тьма, заклинило люки,Лишь отчаянно бьется девятый отсек,Издавая прощальные звуки.Не спастись нам, ребята, больше воздуха нет,Нас раздавит сейчас перегрузка.Так услышьте ж, кто может, последний привет,От матросов погибшего «Курска».Водные толщи рушат наш борт,Прощайте навеки, дом наш и порт,Чайка печально над морем кружит,Наша подлодка в бездне лежит.Где чайка печально над морем кружит,Наша подлодка в бездне лежит.Передайте же волны родной сторонеИ морскому андреевскому флагу,Хоть погибли мы здесь на безжалостном дне,Но мы помнили нашу присягу.Передайте любимым, родным и друзьям,Что мы отдали все наши силы.И теперь наша лодка достанется нам,Обелиском и братской могилой.Наша лодка вовеки останется намОбелиском и братской могилой.Черные ленты, а на них якоря,Любят матросы, знают моря,Где-то за бортом в дымке морской,За горизонтом берег родной.Где-то за бортом в дымке морской,За горизонтом дом наш родной.

Считалка

Сказки для детей

Эна – Бена – ПанкиБанки – Твист – ПутанкиДжинсы – Все о’кейNight with Love – hockey.

Эна – Бена – БарыТары – РастабарыВылетаешь – тыRock’n’ Roll – винты

Эна – Бена – ДискиPhilip Morris – WhiskyСауна – МочалкаВот и вся считалка

Зеленые капустницы

Сказки для детей

Зеленые капустницы порхали предприимчивоНа каменных полянах, в стеклянной Амазонии.И песни о любви счастливой и огромнойВнимались их ногами, не трогая сердец.

Зеленые капустницы ловили Черных ВороновИ, звонко улыбаясь, летели к ним в гнездо.А вороны польщенные, но все же очень гордые,Им каркали снобически о тайнах бытия.

А я стоял, вникающий во все происходящее,И этих ярких Бабочек сачком я не ловил.Зеленые капустницы порхали в Амазонии,Не трогая дремотности Коричневых жуков.

Кто вас придумал, Инги и Кэтти,С дежурным коктейлемИ улыбкой старух?Милые дурищи, малые дети,Вы заколдованы, вы заколдованы.

Самолет

Сказки для детей

Ярким летним днемНа морском пескеВозлежало десять тысяч тел.В небе голубом и на высотеБелый самолет совершал полет.Летел!

Десять тысяч душ,Повернув носыК небу, наблюдалиЛайнера полет.«Он красив и дюж!Точен, как часы!Это – самолет», —Говорил народ.

«Во, какой большой,А? Как он летит!В нем сидит пилот,Или даже два!Мама, он такой…!Мама! Ну, не спи!Мама, я бы прямоЩа бы за него пошла!»

«Ну, как упадет?» —Мрачный гражданинДумал, флегматичноКовыряя нос, —Понастроят всякихЧертовых махин,А ты, лежи и жди,Когда он упадет!»

А поэт лежал,Нервно лавр жуя,Силясь хоть чего-тоСочинить, вроде:«Самолет улетел в полет:В нем сидел пилот», —Дальше не идет.Десять тысяч душ,Повернув носыК небу,наблюдали лайнера полет.Он летел красиво,Точно, как часы.«Вот так самолет!» —Повторял народ.

Сказка

Сыну Саньке

Здесь злой Корунд,Потомок ЯнычаровВперяет взорВ далекие Вершины,И где-то рвется,Словно птица в небо,Тоскливый путникВ хижину лесную.Там птицы Пфень и Пфя,Там пенье сойки.И рыцари сигаютПо протокам,Ища своих невест,Спасая слабых.И колдуны грызутСвой черный корень.Когда ж взойдет Заря,Вдруг все затихнет.Исчезнут все русалкиИ колдуньи.А рыцариНа резвых иноходцахУмчатся прочьС невестами и скарбом.И только каменьНа дороге древнейОстанется валяться,Как валялся,Пока его к обочинеНе скинетНога животногоИль просто Человека.И будет молча изныватьВ пыли дорожнойЗлодей Корунд —Потомок Янычаров.

Товарищ жлобин, красный командир (песнь)

Сказки для детей

Я стою, раздвинув ноги,На проселочной дороге.Я стою, раздвинув ноги,И смотрю за горизонт.

Там промчался на тачанкеДорогой товарищ Жлобин,А за ним рубать буржуевМчался красный батальон.

Дорогой товарищ ЖлобинМашет крепкою рукою.А в руке сжимает саблю.Саблей рубит он врага.

А на кожаном кожанеОрден реет над полями,Дорогой товарищ ЖлобинЭтот орден заслужил.

Мы Республику СоветовОбожаем беззаветно.Мы Республику Советов,Словно женку, стережем.

Дорогой товарищ Жлобин.Получив почетный орден,Он ровняет безвозмездноНа себя весь батальон.

Эх, с такими вот руками.Да с такими вот ногами,С этим пламенным моторомГлавковерхом в пору стать.

Я стою, раздвинув ноги,На проселочной дороге.Хай живет сто лет товарищЖлобин, в Бога душу мать!

«Долго-долго-долго пляшет огонёк…»

Долго-долго-долго пляшет огонёк,Только-только-только между двух дорог.Глаз твоих прекрасных звонкие лучи,Светят ясно-ясно в ветреной ночи.

Что со мною будет? Будет что с тобой?Что нам скажут люди, милый ангел мой?До самозабвенья, до земли сырой,До изнеможенья болен я тобой!

Где смеются Боги, там демоны грустятДве сошлись дороги, где встретил я тебя.Медью раскалённой кровь кипит в грудиСтану приручённый, будь не уходи!

Смерть бери – не трушу, ведь жизнь она одна,А ну не трогай душу в ней живёт она.Глаз её прекрасных звонкие лучиЯсно-ясно-ясно светят мне в ночи,Ясно-ясно-ясно-ясно светят мне в ночи!

Где смеются Боги, там демоны грустятДве сошлись дороги, где встретил я тебя.Медью раскалённой кровь кипит в грудиСтал я приручённый, будь, не уходи!Я ж тобою приручённый, будь не уходи!

Первая встреча

(Романс)

Ну что сказать Вам, я не знаюСлова – ничто. В них проку нет.Но Вас я нежно вспоминаю,Когда в окошках гаснет свет.

Была зима, зима лихая.Шатра гирлянды над прудом.Гудки машин, звонки трамвая,С ротондой белою Ваш дом.

Мы пили чай, Вы говорилиНегромко, с легкой хрипотцой,Вы улыбались и курили,Вы были вежливы со мной.

Я дерзок был и непокладистНе соглашался, спорил я,А Вы лукаво улыбалисьИ молча, слушали меня.

Теперь весна, листва из почекРванёт по городу к Кремлю.Я Вас люблю Галина Волчек,Галина Волчек, Вас люблю!

Рассказы, сказки, заметки

Кукарача

Небо было синим. Паровозик был зеленым. Равнина. Это была равнина, не было деревьев, и не было ничего, воды не было тоже. Была равнина и белый забор. Я не видел Китайской стены, но забор был белым, как Китайская стена. А ворота были черными. Такие черные железные ворота, и там перед ними рельсы. Зеленый веселый паровозик с двумя вагонами засвистел и остановился, пухая белым паром, как старый курильщик. «Пух-пух-пух», – пухает паровозик, и дядька, рыжий, веснушчатый, смолит папироску. А рядом с ним стоит испуганный парень лет семнадцати.

Потом ворота открылись, и паровозик въехал за забор. Дядька опять неприятно ощерился и цыкнул желтым прокуренным зубом.

В общем, за забором тоже ничего не было. По кругу лежали рельсы на желтом песке. В центре круга стоял брюнет кавказской наружности, в черных кожаных брюках и такой же куртке, с хлыстом в руках.

Паровозик стал ездить по кругу. Испуганный парень потел, а кавказец щелкал кнутом и улыбался. Когда паровозик заканчивал очередной круг, он доставал из кармана брюк большой журнал с ручкой и выставлял оценку.

Было страшно, но под голубым небом грохотала «кукарача», и я догадался, что и паровозик, и брюнет, и «кукарача» будут всегда.

1988 г.

Птица

На улице лежал опрокинутый мусорный бак. Мусора было много, он весь высыпался наружу и гнил. У мякиша белого хлеба, который являлся одной из составных содержимого бака, суетились воробьи. Их было много, но каждый хотел есть. Поэтому они вели беспрерывные массированные атаки, выражаясь военным языком, на мякиш. Некоторые ловкачи отщипывали огромные куски и тут же пытались улететь, что было не так легко.