Депутат за семь миллионов - Кирилл Казанцев

Затем воссоединившийся со своими булями депутат получил от шантажистов конкретное задание. Выйти во двор со своими зверюгами в назначенный день и время, прихватив с собой пистолет-травматик, и сделать все в точности так, как было прописано в заранее подготовленном для него «сценарии»…

«Да уж, извращенец свою роль сыграл убедительно. Ничего тут не скажешь. Даже рука у него не дрогнула, когда в меня из своей волыны пальнул. А ведь мог и переиграть», – Ларин осторожно пошевелил забинтованным плечом и тут же скривился от боли.

– А вот тебе, Андрей, как всегда, больше других досталось. Надо будет поговорить с Дугиным на досуге, чтобы в качестве компенсации за причиненный физический ущерб лишнюю недельку к предстоящему отпуску накинул, – процедил он сквозь стиснутые зубы.

* * *

Итак, Ларину удалось сблизиться с таким осторожным и подозрительным человеком, как Стариканов. Но почивать на лаврах и откупоривать бутылку шампанского было преждевременно. Достигнутый успех был лишь прелюдией, необходимым условием, своеобразным бонусом, получив который Андрей мог переходить на следующий уровень.

Вот только что ему уготовил этот новый уровень? Кресло мелкого чиновника и поступательный карьерный рост в старикановской партии? Или же политтехнолог сразу вознесет Ларина на «олимп», сделав его своей «правой рукой», функцию которой до недавнего времени выполнял отошедший в мир иной Петр Янчевский? Вот в чем был вопрос. И ответ на него мог дать лишь сам Нил Константинович.

Глава 5

Образовавшаяся на Садовом кольце автомобильная пробка словно тромб закупорила одну из главных транспортных артерий столицы, парализовав дорожное движение в центре мегаполиса. Тысячи людей опаздывали в офисы, на важные встречи, на презентации бизнес-планов, под угрозой срыва стояли многомиллионные контракты. Но никто из водителей не возмущался, не сигналил, не высовывался в окно и не кричал матом на соседа по затору, чтобы сорвать на нем накопившуюся злость и агрессию. Оно и неудивительно. Ведь пробки уже давно стали для москвичей неотъемлемой частью городской жизни, повседневностью, от которой никуда не деться.

И вот в преддверии выборов в Государственную думу на федеральных каналах зазвучали клятвенные обещания высокопоставленных чиновников из мэрии раз и навсегда избавить Москву от этой напасти. Мол, и деньги из городского бюджета уже выделены, и все на самом верху согласовано, вот только за партию правильную проголосуйте. Однако сколько ни говори «халва», слаще от этого во рту все равно не станет.

Подобных обещаний народ наслушался за свою жизнь вдоволь. А потому никто и не строил иллюзий, что, проснувшись одним прекрасным утром и сев за руль своего авто, вовремя доберется до работы.

И все же среди застрявших в пробке автолюбителей нашлись недовольные. Вот только было их немного. А если по правде, так и вовсе один: таксист, сидевший за рулем «Пассата»-дизелечка. На вид ему было лет шестьдесят с хвостиком. Хотя на самом деле не стукнуло еще и полтинника. Просто его старили густые прокуренные усы и мешки под глазами – результат частых ночных разъездов.

– …лучше бы эти чинуши областные центры с малыми городами да селами развивали, новые рабочие места там открывали, чтобы люди в Москву за длинным рублем не перлись, так нет же, все наоборот делают. А потом еще удивляются, почему это столица перегружена, в пробках задыхается, – обращался он к расположившейся на заднем сиденье коротко стриженной женщине в солнцезащитных очках с зеркальным напылением. – Нет, конечно, и я не коренной москвич. Но это же не моя вина, что я здесь, а не у себя на родине таксую…

Но пассажирка молчала, не желая вступать в бессмысленный разговор. А таксист все не унимался – бубнил да бубнил.

И когда он уже перешел на личности, добравшись до кремлевской верхушки, у женщины в ушах загудело. Она тут же сглотнула. Не помогло. Гул лишь только усилился.

– …достали, суки. Я бы их вот этими ру… – таксист вдруг смолк и принялся ковыряться указательным пальцем в ухе. – Да что это такое гудит?..

Из-за небоскреба-стекляшки буквально вынырнул гражданский вертолет и, рассекая лопастями грязно-сероватый смог, поплыл над Садовым кольцом.

– …мало того что в этой Госдуме штаны протирают, так еще и летают, гудят над самым ухом, как мухи навозные. Хорошо, что еще не гадят на головы, – проводил взглядом таксист винтокрылую машину.

И вдруг у молчавшей до этого женщины прорезался голос – хриплый и какой-то уж совсем трагичный:

– Вот из-за такого же вертолета погибли двое моих товарищей.

– Это как? – удивился таксист.

– Зимой дело было, первого января. Тогда я еще в городском управлении… в ментуре, короче говоря, работала, – проговорила женщина и нервно передернула плечами. – Дежурство нам выпало, сидим, чай пьем, тортом закусываем, друзьям звоним, с Новым годом поздравляем. И тут звонок от начальства. Мол, срочно на выезд, особо опасного задержать надо. Выехали. Думали, застигнем того врасплох, возьмем без шума и пыли. Но не тут-то было. Шустрый, зараза, оказался. Рванул от нас. Мы за ним. Ищем-ищем, а он словно в воздухе растворился. Уже и все дворы в округе обыскали. Нигде его нет. Стоим на улице, выжидаем – может, промелькнет, засветится в толпе прохожих. Ведь не мог же далеко уйти. И тут в ушах загудело, точь-в-точь как сейчас. Смотрю, а из-за крыш домов вертолет выплывает. Так низко идет, что аж земля под ногами вибрирует. А в это время двое моих напарников под карнизом девятиэтажки топтались. А с карниза этого полутораметровые сосульки свисали… – и пассажирка замолчала, так и не закончив свой рассказ.

– Сочувствую, – пробубнил в прокуренные усы таксист. – Но в наше время такое, к сожалению, частенько случается. О подобных случаях регулярно в газетах пишут. И виноваты в этом не низко летающие вертолеты, сосулька-то и сама по себе упасть может. А работники коммунальных служб, которые их вовремя не сбивают. Да что там сосульки, – махнул он рукой. – Жила в моем подъезде старушка восьмидесятилетняя. Вышла как-то на улицу свежим воздухом подышать, поскользнулась на обледенелом крыльце, на которое песочек пожалели, скатилась с лестницы да шею свернула. Вот так бывает. Кстати, а почему из органов уволились?

– Не увольнялась я, – отстраненно проговорила пассажирка. – Один из тех погибших моим женихом был. Свадьбу через месяц планировали. После того как он погиб, я в больницу на два месяца загремела. Помрачение нашло. С моим диагнозом в органах не держат.

Таксист покрутил головой.

– Да, беда.

– Хуже того, – взгляд пассажирки сделался вполне безумным, и она прошептала доверительным шепотом: – Я вам больше скажу. Это не несчастный случай был, а преднамеренное убийство. Тот, кого мы должны были взять, его и спланировал. Он и вертолет прислал, и сосульки сбросил. Вот и теперь на вертолете над городом летает. Значит, скоро еще кто-то погибнет. А остановить его некому.

Таксист почувствовал себя неуютно, понимая, что везет сумасшедшую. В лучшем случае не заплатит, в худшем – бритвой по горлу полоснет.

– Да, всякое в жизни бывает, – он решил не возражать и попытался перевести разговор в другое русло. – Вас как зовут?

– Оксана.

– А меня – Михаил.

Но выговорившаяся женщина уже смотрела в окно, не обращая никакого внимания на таксиста. Автомобильная пробка постепенно рассасывалась.

* * *

Садовое кольцо осталось где-то далеко позади. И под брюхом гражданского вертолета проплывала уже не Москва деловая с ее высоченными небоскребами, а спальная, застроенная в семидесятые-восьмидесятые в основном однотипными панельными домами, похожими на пчелиные ульи. Ассоциацию с таковыми усиливал гигантский бигборд на крыше одного из зданий, рекламирующий услуги сотового оператора. На нем была изображена миловидная девушка в костюме пчелки, слизывающая с сенсорного экрана навороченного смартфона тягучую янтарную жидкость. «ЧТОБ ЖИЗНЬ МЕДОМ КАЗАЛАСЬ» – гласил броский рекламный слоган.

Что ж, столица России и впрямь напоминала огромный пчелиный улей. Ведь населяющие ее миллионы людей, как те жужжащие и работящие пчелки, каждое утро вылетали из своих сот-квартирок и трудились-трудились на благо кремлевских «пчеловодов».

Катя Медникова отвернулась от иллюминатора и задумчиво посмотрела в экран ультратонкого нетбука «Apple», на котором отображалась ее персональная страничка в «Facebook»: около тысячи френдов, сотни фотографий, немереное количество отзывов к ним. Такому статусу в социальной сети мог бы позавидовать любой «сетевой хомячок» – так женщина ласково именовала своих виртуальных друзей.

И тут в голове секретарши Стариканова родился стишок, который как нельзя лучше иллюстрировал увиденное ею из иллюминатора вертолета.

«Рой пчелиный все жужжал, мед Медпуту собирал», – запостила она, хмыкнула себе под нос и захлопнула верхнюю крышку нетбука – светящийся до этого на ней логотип в форме надкусанного яблока мгновенно потух.