Суженый для принцессы (СИ) - Полина Трамонтана

к пестрой толпе, от гомона резких голосов и запаха ароматных специй, который восточные гости умудрялись повсюду носить с собой, стало немного не по себе, но принц встретил меня радостной улыбкой и учтивым поклоном. Я обменялась с ним несколькими любезностями и принялась расспрашивать о семье — довольно многочисленной — его отца.

Карим с удовольствием погрузился в перечисление жен и наложниц Короля Алии, а потом погрузился в дебри собственной родословной. Почти обо всем, что он говорил, я знала и сама, так что слушала в пол уха. Зато поглядывала по сторонам, делая вид, что наслаждаюсь красотами природы. На самом же деле постоянно опускала взгляд, стараясь уловить момент, когда мужчины в каком-нибудь жесте вскидывают руки, обнажая запястья.

В один из таких моментов — всего на миг — мелькнула на чьей-то руке черная татуировка. Она тут же скрылась под рукавом из красного бархата, расшитым золотыми нитками. Я пробежала взглядом вверх по причудливому узору и встретилась глазами с высоким седым стариком, бороденка которого дрожала при каждом новом вздохе.

Армандо

Я быстро шел к лачуге, в которой на время охоты поселились королевские ловчие, попутно оттирал с лица вонючую кровь, при этом чувствуя себя не аристократом, а каким-то наемником. Или того хуже — сторожевым псом. Ему — «Фас!», он и побежал. При дворе Его Величества я ведь тоже выполнял все приказы, но этого мерзкого ощущения раболепия никогда не испытывал.

Солнце уже начинало припекать, и одежда, которая утром приятно согревала, сейчас помогала солнцу изжарить меня. Впрочем, физические неудобства заботили не так сильно, как непоправимый вред годами выстроенной репутации. Если я в каком-то небольшом летнем замке не могу обеспечить безопасность принцессы, то и моя роль советника будет поставлена под сомнение. И все из-за каприза Ее Высочества.

Многочисленные «случайности» — ссора между гостями, кража, а теперь еще и нападение — наверняка кем-то подстроены. Ну не могут все эти события, да еще и одно за одним, случиться по воле случая. Интуиция подсказывает, что что-то здесь нечисто. И я наверняка пойму, что именно, как только мой паж-агент найдет «меченого монетой». Я пообещал парню, что если он сможет отыскать этого человека, то отправлю его к своему другу — начальнику разведки. В секретном корпусе из хитрого пажа точно выйдет толк.

За собственными размышлениями я и не заметил, как выбрался почти на окраину королевских охотничьих угодий. Здесь, на поляне, стояла хижина ловчих — добротно сделанная, новая, но очень маленькая. Когда я постучался в дверь, внутри кто-то завозился, и спустя пару мгновений мне тут же открыл один из ловчих — тот самый бывший гвардеец, который выпустил нового кабана.

— Не извольте беспокоиться, Ваша Светлость. Виновный в инциденте уже найден. Передаю его в ваше светлейшее распоряжение, — затараторил старик, то и дело низко кланяясь.

— Значит, в инциденте все-таки был виновный, — протянул я, оглядывая комнату.

В ее углах лежали примятые подстилки из сена и тряпья, в центре стоял огромный стол, возле которого, привязанный за руки и ноги к широким ножкам, лежал Раймон — тот самый солдат, который «из благих намерений» сдал нам свою возлюбленную.

Парень тяжело дышал, в его растрепанных волосах и на форме виднелись комья травы и грязи, из носа текла кровь, а подбитый глаз заплыл так сильно, что почти не открывался. Крепко же напугались немилости Ее Высочества ловчие, раз так разукрасили виновного.

— Почему вы решили, что он виновен? — спросил я, пытаясь заглянуть в глаза Раймону, но тот постоянно отводил взгляд.

— Видали, как он — зараза такая — перерезал веревки, которыми держали второго зверя! Нашу — славьте имя Ее Боги — принцессу едва не убил, напугал, а потом еще и смыться хотел, стервь, но мы его поймали. При нем вот, — ловчий ринулся куда-то к куче сена и, покопавшись в ней, выудил кинжал в простых ножнах. — Извольте видеть, кинжальчик, а в ножнах — остатки пеньки с веревки.

Я аккуратно взял оружие, вытянул из ножен. Кинжал показался мне туповатым, и если ловчий говорит правду, то веревку парень пилил дольше, чем рассчитывал, на том и попался. А в ножнах, на самом дне, действительно виднелись тонкие волокна, наверное, попавшие туда, когда парень вернул в них оружие.

— А сам ты где был, когда кабан вырвался? — уточнил я, пристально взглянув на вояку. Вообще-то его я не подозревал, но спросить стоило.

— Помилуйте, Ваша Светлость! — то ли возмутился, то ли испугался бывший гвардеец. — Неужто думаете на меня? Я тварь привел, как только выстрел услышал, чтобы выпустить по приказу Ее Высочества. Связал крепко — ни за что бы не сбежала, если бы не этот.

Ловчий замахнулся, чтобы снова ударить Раймона, но я жестом остановил его.

— Пока господа друг друга с удачной охотой поздравляли, я отошел на минутку… в кустики, а как вернулся — увидел его. Побежал на помощь, да не успел — вы со зверем уже разделались. Да ловко так, никто и моргнуть не успел!

Старика я запомнил еще с тех пор, как изучал досье лучших гвардейцев. Он почти всю жизнь прослужил в личной охране Его Величества, не выделившись ни особыми заслугами, ни большим умом, зато отличался отменной дисциплиной. Единственный в жизни выговор он получил за то, что ушел с поста. Правда, ушел не пить или по бабам, а для того, чтобы снять с дерева котенка, которого изволила завести принцесса. Публично гвардейца пожурили, а потом, в приватной беседе, Король ему лично руку жал. А котенок с тех пор вырос в огромную черную когтистую тварь, которую все придворные стороной обходят.

В общем, этот простоватый вояка предать принцессу не мог. По крайней мере, умышленно.

— Кого-нибудь еще видел? Или, может, он говорил что-нибудь, пока ты бил его? — я кивнул на Раймона, и тот съежился.

— Нет, Ваша Светлость. Я его спрашивал, зачем ему такое злодеяние сделать понадобилось, да он молчит, ни слова не вытянуть, — пожал плечами ловчий.

— Ладно, оставь-ка нас ненадолго, — я указал старику на дверь, и он прытко выскочил наружу. — А ты…

Раймон съежился еще сильнее, но, найдя в себе остатки достоинства, вскоре выпрямился и попытался сесть. Я помог ему: дернул за шкирку так, что он едва не стукнулся головой о столешницу. Хотелось приложить мерзавца лбом об пол раз десять, но я пока сдерживал кровожадные порывы.

— Ты хоть понимаешь, что натворил? — прошипел я. — Ты совершил покушение на жизнь Ее Высочества! А заодно и на мою дворянскую честь. Даже не надейся, что