Прибрежник - Алина Николаевна Болото

Где-то уже шумела вода, из открытых дверей угольной ямы она хлестала в оба котельных отделения, потом она проникнет в машинное, затопляя коридоры и проходы нижней палубы. Приняв тонны воды в помещения на стороне пробитого борта, пароход начнет быстро крениться…

Ирил?! Нэти понадобилась почти минута, чтобы добежать до ее каюты, распахнуть дверь и застыть на пороге.

Ирил неторопливо сворачивала подстилку Макса, раскрытый саквояж стоял на столе, поросенка в каюте не было. Услыхав шум, Ирил повернулась ж двери, но руки ее продолжали начатое дело.

– Пароход тонет! – сообщил Рикат, тяжело переводя дыхание. – Вам лучше подняться на палубу.

Ирил уложила подстилку в саквояж, закрыла его и поманила Риката пальцем. Нэти машинально переступил порог, сделал два шага и опять остановился.

– Лейтенант, вы мне поможете.

Заскрипела дверь, Нэти почувствовал в затылке знакомый холодок и, не размышляя, рванулся к столу. Саквояж оказался в руках лейтенанта прежде, чем холод волной прокатился по телу. Ирил смотрела на Риката спокойно, выжидающе, но в глазах ее мерцал почему-то голубой огонек. Только теперь Нэти обернулся.

На пороге каюты стоял человек с бледным испитым лицом, измятый пиджак болтался на узких плечах, как на тремпеле, ворот несвежей сорочки был расстегнут, брюки были заправлены в тяжелые армейские сапоги. Жадный взгляд незнакомца остановился на саквояже, а руки, как бы нехотя, извлекли из-за голенища нож с красивой костяной ручной.

– Тебе придется убить его, Рикат! – внезапно переходя на «ты» сказала Ирил.

Нэти почувствовал, как саквояж слегка задрожал, словно внутри возился маленький зверек. Незнакомец что-то произнес по-эделасски, но так быстро, что Рикат понял только конец фразы «с дороги двоедушца».

Сверкнуло лезвие, но Рикат отшатнулся, заслонившись саквояжем. Нож вспорол кожу, и глубоко вонзился в черный бок.

Саквояж затрепетал, лейтенант явственно ощутил движение, как будто кошка тыкалась мордочкой в стенки изнутри. Рукоятка ножа вдруг вспыхнула ослепительным белым пламенем, зашипела, разбрасывая искры, потом отвалилась и упала на пол. Только рукоятка. Лезвие просто перестало существовать.

Незнакомец хрипло засмеялся, протянул руку. Пальцы его изогнулись немыслимыми зигзагами и тоже зашипели, каждый по-своему, словно змееныши из потревоженного гнезда. Нэти почувствовал, как сразу вспотела спина. Бледно-голубые глаза незнакомца полезли из орбит и закачались на тоненьких стебельках, поминутно моргая растянувшимися веками.

– Отдай мне! – прошипели пальцы, вытягиваясь к саквояжу.

Нэти отступил на шаг, в глубине его естества поднялась и начала нарастать волна гнева, клокочущая и горячая. Кажется, он зарычал. Саквояж полетел в угол. Незнакомец следил за его полетом дрожащими от алчности глазами. В следующую секунду Рикат прыгнул навстречу незнакомцу. Они столкнулись в воздухе, потому что соперник тоже сдвинулся с места, и рухнули на пол, вцепившись друг в друга. Нэти дохнул волной ярости, и глаза незнакомца тут же втянулись в орбиты, пламя опалило их и заставило прищуриться. В руку со змеиными пальцами Рикат вонзил свои: крепкие и безжалостные. Они раскроили змеиные тела в кровавое месиво. Незнакомец взревел и мощным ударом отбросил от себя Риката. Изувеченная рука его корчилась и трясла обрубками пальцев, но вторая копила на себе сгустки черной грязи, чтобы размахнуться и швырнуть в лицо Риката. Нэти закрылся локтем, но грязь ударилась о локоть, а потом, соскользнув по рукаву, впилась в кожу правой щеки. Адская боль заставила Нэти вскрикнуть, он содрал со щеки прилипшую лепешку, не обращая внимания на жжение в ладони, растер в кашицу и вытер руку о покрывало на койке. Покрывало почернело, на нем тут же расползлась дыра.

Незнакомец опять засмеялся, теперь он уже не смотрел на саквояж, только на Риката и смеялся. С каждым звуком его смеха все новые и новые змейки падали на пол из воздуха и струились к ногам Риката. Они так проворно оплетали ему ноги, что Нэти едва успевал срывать их и отбрасывать, но змейки все подползали и обвивались вокруг щиколоток. А незнакомец хохотал все яростнее, и опаленные глаза его радостно прыгали в орбитах, а длинный нос становился все длиннее и длиннее, уже почти напоминая чудовищный клюв.

– Нэти!

Рикат, не оглядываясь, поймал летящий нож, дохнул на лезвие и метнул сам. Нож вошел в гордо незнакомца, черные брызги разлетелись в стороны. Незнакомец подавился смехом и тихо осел на пол. Змейки шевелились еще несколько секунд, а потом одна за другой осыпались с ног Риката, и только теперь Нэти оглянулся. В проеме двери стоял Герни.

– Мы тонем, господа! – сказал он. – Извольте бежать!

23

(Да, именно так я и сказал!)

К тому времени «Санта-Барбара» заваливалась на правый борт все сильнее и сильнее. В развороченных недрах парохода бурлила вода. Шум ее гулко отдавался в пустом коридоре. Герни уже не входил в каюту, он взбирался по наклонной плоскости. За несколько минут схватки Рикат не заметил, что пол каюты стал напоминать склон крутого холма. Койка оказалась на вершине холма, а Ирил вцепилась в ее край, потому что вся мебель в каюте была надежно закреплена. Створки стенного шкафа распахнулись, и вывалившаяся оттуда кружка повисла на прикованной к полке цепочке. Но саквояж остался в том углу, куда его отбросил Нэти, хотя угол тоже приподнялся. При виде саквояжа у Риката свело пальцы, взбежав по «склону», он схватил драгоценную вещь и вновь ощутил движение стенок. Только теперь никто не рвался наружу, колыхнулось дно, словно кошка укладывалась, и все стихло.

Балансируя, Герни добрался до иллюминатора, открыл его, и в этот момент крен увеличился. Нэти кубарем покатился в сторону двери, но ему повезло угодить на переборку, а вот труп незнакомца рухнул в проем распахнутой двери. Ирил продолжала изо всех сил цепляться за койку. Герни удержался за край иллюминатора, подтянулся на руках и выбрался на борт.

– Нэти, помоги Ирил! – крикнул он сверху.

Не выпуская саквояжа, Рикат поспешно вскочил и подставил плечи под болтающиеся в воздухе туфельки Ирил. Герни перегнулся через край, дотянулся до ее руки, и вдвоем они все-таки переправили Ирил в иллюминатор. Но для самого Риката иллюминатор оказался слишком высоко и, если бы не длинная шаль Ирил, подъем был бы проблематичным.

Они стояли на борту парохода, как на палубе, когда две огромные трубы «Санта-Барбары» плашмя легли на воду. Взрыв котла ускорил гибель несчастного судна, оно содрогнулось, и все трое были сброшены в воду.

Конечно, Ирил рисковала, оттягивая выход из каюты, но она хотела дать возможность отойти подальше шлюпкам с людьми. Она боялась, что Чердже не удовольствуется одним кораблем.

Поднявшаяся волна едва не погубила Риката, но в тот миг, когда он уже почти