Завеса - Хлоя Нейл

— Силия, — прошептал Лиам, глядя на улицу.

Я кивнула. Ее мы когда-то считали «доброй» феей. Силия была одной из придуманных людьми сверхъестественных существ, как и ангелы, феи, демоны и нимфы. Мы по-прежнему звали их выдуманными именами, потому что так воспринимали их раньше. Но истории и имена были придуманы совершенно неправильно. Пара было плевать на нас. Они не исполняли желания, не делали нас бессмертными, не выли на луну, и не охраняли наш покой. Они были захватчиками, вот и все.

А может и не все так просто, подумала я, проходя мимо двери. Впереди маленькая девочка с мерцающей зеленой кожей и лавандовыми глазами что-то бормотала про себя, играя в старомодные «бабки», только вот шестигранные «ежи» парили в воздухе, как молекулы-переростки.

— Я думала, им нельзя использовать магию, — прошептала я.

— Нельзя, — Лиам сузил глаза от беспокойства. — И наказание суровое.

Самый ближайший монитор магии был через улицу. Он еще не просигналил, может, магия девочки не была достаточно сильной. Технология явно не была столь совершенной, как хотелось бы думать Сдерживающим.

Ближе всех была женщина охранник с длинным лицом и волосами, завязанными в низкий пучок. Она перевела взгляд на девочку, на крутящиеся «ежи», и пошла к нам.

«Чёрт», — пробормотал Лиам, подошел к ребенку и встал между ней и агентом Сдерживающих.

Когда маленькая девочка посмотрела на него, ее глаза стали огромными. «Ежи» упали на землю, как пресловутое яблоко Ньютона.

Он подмигнул ей.

— Ага, меня всегда интересовала история, — сказал он мне, очевидно разыгрывая роль, защищая девочку.

За ним, в жалком длинном доме раскрылась дверь, наружу вылетела женщина в длинном платье, и своей зеленой рукой схватила девочку за руку.

Она посмотрела на Лиама своими круглыми лавандовыми глазами. Кивнув ему, она затащила девочку вовнутрь и громко захлопнула дверь.

Лиам подобрал «ежей» и маленький резиновый мячик, и положил их кучкой у двери, через которую исчезли женщина и ребенок.

Агент Сдерживающих подошла к дорожке. Я ничего не сделала (в данный момент), но от ее решительного взгляда у меня выступил холодный пот.

— Какие-то проблемы?

Лиам посмотрел на нее и улыбнулся.

— Вовсе нет. Но думаю, я напугал ребенка. Я показывал подруге табличку, — он указал на металлический квадрат, прикрепленный к зданию. На нем рассказывалась история Фаборга Марини, и это доказывало, что Лиам быстро соображал.

Но взгляд агента Сдерживающих переместился на закрытую дверь.

— Она использовала?

Лиам нахмурился.

— Использовала?

— Магию?

— О, нет, — он положил руки на бедра, глядя на дверь. — Ну, она же малышка. Но я заметил, что монитор выключен, — он указал на коробку через улицу. Он был прав, свет не стал зеленым, но он и не был в состоянии «красной готовности», как любили называть это Сдерживающие.

Агент Сдерживающих кивнула, доставая переговорное устройство.

— Спасибо за внимательность, — сказала она и перешла улицу к монитору.

— Пошли, — прошептал Лиам, положив руку мне на спину. У него были большие руки. Теплые руки.

— Ты хорошо поступил, — сказала я, когда мы ушли за пол квартала от агента.

— Как я и сказал, она всего лишь ребенок, — ответил Лиам. — Грехи отцов не грехи детей. И все всегда гораздо сложнее, чем кажется.

— Наверное, она даже не знала, что делает. Так бывает.

Он казался удивленным.

— С тобой.

Я кивнула.

— Вот так и я узнала, что у меня есть магия. К счастью монитор не просигналил. Но было все равно страшно по щелчку пальцев стать врагом государства, хотя ничего плохого не сделала.

— Ага, — произнес Лиам. — Понимаю.

Мы пошли дальше. Я видела фотографии районов Нью-Йорка и Чикаго во время Индустриальной революции, когда все казалось темным, серым и ужасно депрессивным. Тут было примерно так же, вплоть до цветовой гаммы.

Те старые фотографии были черно-белыми, здесь все было серым, покрытым чем-то, похожим на грязь. Я протянула руку и провела пальцем по дорожному знаку, затем потерла пальцы друг о друга. На пальцах осталось что-то темное и пыльное, осев грязным пятном на подушечках пальцев.

— Пепел от охранной сетки, — сказал Лиам, а я вытирала пальцы о штаны и смотрела на металлическую сеть, покрывающую Марини.

— Чаще всего к ней подключают ток. Собирается пыль и падает пеплом. Сдерживающие не думали о пепле, создавая ее. Она была невероятно дорогой, представь себе, сколько стоит накрыть целый район. Денег на то, чтобы это исправить уже не было.

— Да зачем улучшать тюрьму для врагов?

— Ну, в теории это так.

Не знаю, что я должна была почувствовать. Наверное, испугаться. Вспомнить ужасы войны. Может, даже почувствовать ненависть. Увидеть в тех, кто жил здесь, причину, по которой потеряла семью. Источник своей боли. Все эти запутанные чувства были бы нормальными. Ожидаемыми.

И частично они присутствовали. Как и страх из-за злых и подозревающих глаз, которые я ощущала, идя по улице.

Но еще было жаль. Я такого не ожидала. После того, как мы столько времени провели в ненависти к ним, в борьбе с ними, в уверенности, что они наши смертельные враги. Потому что ими и были.

Мы дошли до другого узкого дома, который все еще окружала изгородь. На клепках все еще оставалась яркая краска. Она была бледно голубого цвета, когда-то столько любимого в городе, цвета, способного отпугнуть беспокойных духов. Сейчас дом был скорее грязно серым.

На кусочке линованной бумаги, приклеенной снаружи на окне, было нацарапано «МЕХАНИК МОЗЕС». Лиам поднялся по ступеням на бетонное крылечко и постучал в дверь. Я последовала за ним и стала ждать.

Раздалось жужжание, затем щелчок и дверь открылась. Мы вошли внутрь.

В узкий длинный дом, главный вход которого смотрит прямо на черный, и все комнаты располагаются друг напротив друга. Гостиная не была большой, примерно десять квадратных футов. На каждом ее дюйме была полка, а каждая полка забита электроникой. Громоздкие старые телевизоры. Радио. Тостеры. Лампы. Электронные игрушки. Приемники. Часы. Они стояли в три ряда, а полки шли до потолка комнаты высотой в десять футов. Видео-плееры крепились к потолочной плитке, расшатывая ее.

Но не смотря на кучу вещей, в этом месте не было ни пыли ни пепла. Все было идеально чистым.

В противоположном конце комнаты был установлен прилавок, создавая барьер между гостиной и дверью, которая вела в остальную часть дома.

За стойкой сидел мужчина. Он был невысоким, с бледной кожей, зелеными глазами и проглядывающими залысинами на темных волосах. Из макушки торчали два блестящих черных рога. Они сверкали, будто покрытые лаком, и только через несколько секунд я поняла, что пялилась.