Цветы в Пустоте (СИ) - Сергеева Александра Александровна

　　 Он аккуратно поддерживал её за талию, ведя в неподобающе медленном для этой женщины танце, и задумчиво смотрел в чуть подёрнутые дымкой алкоголя смеющиеся глаза.

　　 — Вы уже второй раз спасаете меня от господина Аргзы. Спасибо.

　　 — "Господина"! — она громко фыркнула. — Ну и самомнение у Аргзы, если он заставляет тебя так себя называть! Да и я тебе, кстати, никакая не "леди", парень! И вообще. Пора тебе уже, по-моему, учиться самостоятельно спасаться от его домогательств. Ты же, чёрт возьми, жутко умный вроде, так придумай что-нибудь!

　　 Она была почти такая же горячая, как и напоминающий ходячую батарею Аргза. Сильвенио чувствовал её жар даже сквозь перчатки, которые вынужден был натянуть перед появлением в такой толпе, как чувствовал и каждую мышцу на изгибе её спины, платьем совершенно не прикрытой. Сильвенио нравилось ощущать каждое её движение, ощущать её грацию, которая, несмотря на её заявления о количестве выпитого, стала сейчас такой очевидной, но удовольствие это было скорее из ряда эстетических, чем телесных: невзирая на сверхчувствительность, возбуждение эрландеранцы воспринимали больше как наивысшую точку духовной близости.

　　 — Я, возможно, умный, но он сильный, леди. Как бы сейчас ни говорили про торжество разума, на практике мы наблюдаем совсем другое.

　　 — На каждую силу найдётся своя сила. И я не леди!

　　 На этой философской ноте они умолкли, окончательно сливаясь с ритмом негромкой музыки. Хенна танцевала неплохо, Сильвенио — безупречно. Непривычно было смотреть на неё сверху вниз, и только теперь он в полной мере осознал, что действительно вырос: Хенна теперь едва доставала ему колючей рыжей макушкой до плеча.

　　 Но, видимо, долго молчать её затуманенное алкоголем сознание не хотело, и она вдруг выдала:

　　 — Между прочим, когда-то я встречалась с этим твоим тупым… господином. Теперь так смешно наблюдать за тем, как он от вечного недотраха с ума сходит и домогается каждого, кому не посчастливилось ему попасться!

　　 Сильвенио поражённо промолчал: от изумления ему даже спросить было нечего. Собственно, главная причина его изумления крылась в том, что он как-то привык считать, что Аргза просто недостоин этой женщины — а недостойных она к себе явно не подпускает. Он думал до этого, что уж кто-кто, а Хенна никогда бы не связала себя какими-либо близкими отношениями с таким человеком.

　　 — Что? — рассмеялась она, прочитав это немое удивление на его лице. — Я не скажу, конечно, что я когда-то была глупой и наивной, а он когда-то был милым и галантным. Нет! Мы оба с ним ни капли не изменились с тех пор, и никогда этот мудак даже не напоминал джентльмена, а я никогда не напоминала этакую трепетную барышню. Эта история была не так банальна, не думай.

　　 — Но тогда…почему? — выдавил он, справившись кое-как с приступом шока.

　　 Она пожала плечами:

　　 — Что я могу сказать? Он дикий, привлекательный в качестве самца и трахается отлично. И с ним было довольно весело. Иногда этого бывает достаточно. Впрочем, не волнуйся, мы уже больше полутора десятка лет совершенно чужие люди. И то, что он делает с тобой, вызывает у меня разве что жалость. Слава всем высшим силам, если они есть, за то, что я вовремя избавилась от его общества!

　　 — Рад за вас, леди.

　　 Она душераздирающе вздохнула, явно устав от его твердолобого почтения. Танец подошёл к концу, и она с каким-то потаённым сожалением отпустила его плечи. Мир, всё время танца вращавшийся, казалось бы, исключительно вокруг её яркой фигуры, снова разочарованно расползся по всему пространству зала.

　　 — Ты хороший парень, — улыбнулась она напоследок. — Только больно слабый и боязливый. Не позволяй этому придурку себя ломать, окей?

　　 Сильвенио кивнул. Что ему ещё оставалось делать?..

　　 Потом он вернулся к Аргзе, и тогда уже он неожиданно потащил его танцевать. Сграбастал, прижал к себе, улыбаясь почему-то точно так же, как улыбался до этого Хенне — открыто и с лёгким оттенком снисходительности, почти тепло. Почти. Он буквально таскал лёгкого, как пушинка, Сильвенио по залу, частенько сбивая могучей спиной другие пары, и настоящий танец это напоминало разве что весьма отдалённо. Смысл всего этого, кажется, был всего лишь только в том, чтобы показать всем вокруг, кому Сильвенио на самом деле принадлежит, дабы больше никто вроде Мартина не смел претендовать на него. Честно говоря, Сильвенио вовсе не думал, что Мартин на него претендовал, да и Хенна, в общем-то, не претендовала тоже, но варвару этого было просто не объяснить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

　　 — Сир, я понимаю, что вам нравится полностью в очередной раз подтверждать для окружающих вашу надо мной власть, но я был бы признателен, если бы вы хотя бы переместили руку чуть выше, где это будет смотреться не так унизительно.

　　 Аргза только расхохотался, но всё же выполнил просьбу и передвинул ладонь на спину. Сильвенио доставал ему только до груди, и потому удовольствия от "танца" получал крайне мало — впрочем, с Аргзой всегда всё было как-то неправильно. Но блеск тёмных глаз манил, гипнотизировал, спутывал мысли, заставляя непроизвольно напрягаться в ожидании чего-то неясного, а руки — одна на запястье, другая на спине — держали крепко, и, непонятно почему, это успокаивало. Во всяком случае, хищные изучающие взгляды, направленные на него, беспокоили так гораздо меньше: он знал, что Аргза никому его не отдаст. Хорошо это было или плохо, он пока не знал, но на данный момент, когда вокруг толпилось множество незнакомых людей с заранее непонятными намерениями и интересами, так было определённо проще.

　　 — Тебя так волнует чужое мнение? — хмыкнул пират лениво.

　　 Сразу вспомнился кошмарный эпизод того первого посещённого им собрания Альянса, и Сильвенио вздрогнул, вцепившись в скользкую ткань рубашки Аргзы. С тех пор Аргза к нему на публике почти не приставал, уяснив, что от Сильвенио, за что-то на него обижающегося, в постели удовольствия гораздо меньше — ровно столько же, как было в самом начале от его безучастного тела, но теперь Аргзе этого, очевидно, мало. Во всяком случае, до сегодняшнего дня у того не было и повода, чтобы таким образом его унизить.

　　 — Да, сир, волнует.

　　 — Зануда.

　　 — Воздержусь от комментариев, пожалуй, милорд.

　　 Аргза хмыкнул повторно и красноречиво провёл большим пальцем по его всё ещё красному уху с явственными следами зубов.

　　 — Да, пожалуй, воздержись.

　　 После, не дожидаясь, пока гости начнут расходиться, Аргза уволок его обратно на корабль — те, кто был нужен непосредственно ему для заключения всяческих сделок, должны были явиться только на второй День Мира, и нужно было переночевать возле базы, не отводя от неё корабль. Ни Хенны, ни Мартина Сильвенио больше не видел, но одно только воспоминание о встрече с ними уже достаточно его грело, чтобы пребывать в приподнятом настроении. Тем более, что засыпал он снова у Аргзы на груди, чувствуя тепло его рук и ровное биение его сердца.

　　 Неудивительно, что он совершенно не ожидал никакой беды.

　　 А ведь не стоило бы — ох, не стоило бы! — забывать о том, что любой незначительный просвет в его жизни, любая мизерная возможность вздохнуть спокойно и расслабиться — ведёт к непременному удару в спину со стороны злодейки-судьбы.

　　 Утро выдалось на редкость яркое: где-то относительно недалеко от базы случился взрыв Сверхновой, и теперь светящиеся потоки разноцветных газов носились по космосу. Аргза спал после долгой бессонной ночи и утомительного торжества накануне. А тот, кто проснулся вместо него, слишком, слишком давно искал пути на поверхность, и теперь, открыв глаза, не сразу ещё понял, что у него наконец-то всё получилось.

　　 Он повернул голову, чтобы посмотреть на эти самые пролетающие в иллюминаторе потоки света. Но тут взгляд его наткнулся на другое живое существо, лежащее рядом: существо было тёплое, беззащитное, совершенно обнажённое и доверчиво прижималось к нему. Он усмехнулся с предвкушением и, пробуя свои новые возможности, протянул к существу руку. Хотел коснуться, но прежде посмотрел на свою-чужую руку, где, подчиняясь его воле, на пальцах мгновенно выросли чёрные металлические когти, в которых были спрятаны смазанные ядом лески — в своё время он лично подбирал для Аргзы это оружие. И медленно провёл остриём когтя по так доверчиво подставленной ему спине, оставляя длинный быстро розовеющий след. Существо дёрнулось и уставилось на него сонными перепуганными глазами цвета неба. Похоже, про настоящую остроту когтей и лески в них существо было прекрасно осведомлено, как и про то, что всего нескольких капель яда этих когтей было достаточно, чтобы убить человека. nbsp; Аргза не ответил, только насмешливо хмыкнув. Сильвенио, уже согревшийся, некоторое время просто бездумно слушал гулкие удары здорового, сильного сердца варвара, прижавшись к его груди ухом. Сердце билось уверенно и успокаивающе, очень ровно, очень размеренно, как будто с осознанием собственной же важности: "туммм, туммм, туммм". Он прикрыл глаза, доверяясь этому нехитрому ритму, и уснул до утра уже без снов.