Карнакки - охотник за привидениями - Уильям Ходжсон

Должен сказать вам, что тамошний зал имеет продолговатую форму. В южной стене располагаются окна; а в северной и восточной находится по ряду ведущих в дом дверей, в то время как парадный вход занимает западную стену. Все ведущие в дом двери были закрыты, и громадный пес бросился к одной из тех, что находились в северной стене, однако остановился, не добежав до нее; и тут дверь начала медленно открываться, явив за собой черноту коридора. Пес, заскулив, попятился к людям, и на минуту в зале воцарилось полное молчание.

Тогда Вентворт выступил чуть вперед и направил ружье в сторону двери.

— Кто там ни есть, выходи, или я стреляю! — выкрикнул он. Однако ничто не шевельнулось, и он разрядил оба ствола во тьму. И словно подчиняясь сигналу, все двери в северной и восточной стене медленно распахнулись, и Вентворт вместе со всеми своими спутниками уставился в темные проемы дверей.

Вентворт торопливо зарядил ружье и кликнул собаку; однако пес уже забился в толпу людей: и этот страх испугал Вентворта, по его собственным словам, более всего остального. А потом началось. Сперва погасли три свечи в уголке зала, и сразу же закурились дымки в дюжине других различных мест. Свечи гасли одна за другой, и в углах зала сделалось темно.

Все мужчины уже стояли, стискивая дубинки и теснясь друг к другу. Никто не произносил даже слова. Вентворт сказал мне, что ему было дурно от страха. Это чувство известно мне. И тут вдруг что-то капнуло на тыльную сторону его левой ладони. Вентворт поднес руку к глазам. Кровавое пятно уже растекалось по пальцам. Оказавшийся рядом старик-ирландец, заметив это, проскрипел дрогнувшим голосом:

— Кровя каплеть!

Услышав слова старика, все обернулись к нему, раздались испуганные крики:

— Кровя каплеть! Кровя каплеть!

Тут одновременно погасло с дюжину свечей, и в зале разом стало темно. Пес громко и с тоской взвыл, и на какое-то мгновение все застыли в воцарившемся безмолвии. А потом дружно сорвались с места и бросились к двери. Распахнув ее, люди бросились во тьму; однако нечто гулко захлопнуло дверь следом за ними, оставив внутри собаку: Вентворт услышал, как она завыла, когда вся толпа уже бежала по ведущей к дому дороге. Тем не менее, никому из них не хватило отваги вернуться к дому и выпустить пса, что отнюдь не удивляет меня.

Вентворт послал за мной на следующий же день. Он слышал обо мне в связи с делом о Чудовище Колокольни. Я приехал с ночным почтовым и встретился с Вентвортом в гостинице. Утром мы отправились в старое поместье, окруженное зарослями, удивившими меня большим числом лавровых кустов возле дома. Они буквально удушали дом, словно бы выраставший из моря зеленого лавра. Такая растительность и мрачный облик старинного сооружения придавали всей округе вид неуютный и неприглядный даже посреди бела дня.

Дневной свет хорошо освещал прихожую, о чем я вовсе не горевал. Дело в том, что рассказ Вентворта успел заинтриговать меня. Мы обнаружили одну неприятную деталь: громадного бульмастифа, лежавшего с переломленной шеей. Это встревожило меня, поскольку стало ясно, что вне зависимости от естественных или сверхъестественных причин в доме присутствовала сила, чрезвычайно опасная для жизни.

Потом, пока Вентворт стоял на страже с ружьем, я обследовал зал. Вокруг были разбросаны бутылки и кружки, из которых пили виски; повсюду на оплавленных концах стояли свечи. Впрочем, короткое и беглое обследование не дало никаких результатов, и я решил, следуя своему обыкновению, внимательно осмотреть каждый квадратный фут помещения — причем не только прихожей, но и всего замка.

Я потратил на изучение три недели, но без какого-либо успеха. Как вы знаете, я проявляю в этот период расследования предельное внимание, поскольку сумел таким образом разрешить сотни дел о так называемых привидениях. Однако, как я уже говорил, обнаружить что-либо мне так и не удалось. Во время моих исследований я заставлял Вентворта охранять меня с заряженным ружьем в руках и особенно внимательно следил за тем, чтобы мы никогда не задерживались в доме до сумерек.

Словом, я наконец решил провести ночь в большом зале дома, естественно, под защитой. Я рассказал о своем намерении Вентворту, однако предпринятая им самим попытка повергла его в такое смятение, что он начал умолять меня не делать этого. Однако результат стоил риска, и я сумел в итоге уговорить его соприсутствовать мне при этом.

Учитывая это, я отправился в соседний городок Гонт и, договорившись с главным констеблем, заручился помощью шестерых вооруженных винтовками полисменов. Договоренность, конечно, оставалась неофициальной, и людей подбирали на добровольных началах, пообещав дополнительную оплату.

Констебли прибыли в гостиницу к концу дня, я устроил им хороший обед, после которого все мы отправились в поместье. Мы вели с собой четырех ослов, нагруженных дровами и прочими предметами, а также двух рослых псов, приученных к охоте на вепря, которыми занимался один из полицейских. Когда мы добрались до дома, я отправил людей разгружать ослов; а сам с Вентвортом закрыл и лентой и воском опечатал все двери, за исключением входной: если двери действительно открывались, я хотел иметь доказательство этого. Призрачные галлюцинации или месмерическое воздействие легко могут обмануть человека.

Пока мы занимались этим делом, полисмены разгрузили ослов и ожидали нас, с любопытством оглядываясь по сторонам. Я отрядил двоих разводить огонь в большом камине и приставил остальных к другим делам. Одного из них вместе с собаками я отправил в противоположный от входа конец зала, где вогнал в пол скобу и привязал к ней пса на коротком поводке. После этого я мелом начертил вокруг собаки пентаграмму. После этого я обвел Пентакль снаружи чесночным кругом. Так же я поступил и со второй собакой, которую поместил в северо-восточном углу большого зала, где сходились углом два ряда дверей.

Сделав это, я расчистил всю середину зала, распорядился, чтобы один из полисменов подмел ее, после чего поместил всю свою аппаратуру на очищенном месте. После этого я отправился к главной двери и открыл ее, зацепив крюком так, чтобы дверь нельзя было закрыть, не сняв с крючка. После этого я поместил зажженные свечи перед каждой из опечатанных дверей, поставил по одной в каждом углу просторного зала. Когда все они оказались зажженными и как следует разгорелись, я собрал вместе всех своих спутников возле груды вещей в центре комнаты и отобрал у них трубки; ибо как сказано в Манускрипте Зигзанда: «Да не изойдет свет изнутри барьера». Я должен был иметь полную гарантию.

Потом я достал рулетку, отмерил ею круг диаметром в тридцать три фута[1] и немедленно обвел его мелом. Полицейские и Вентворт обнаружили настолько живой интерес, что, воспользовавшись возможностью, я предупредил их о том, что занимаюсь не суеверными глупостями, а возвожу преграду между нами и любой нечистью, которая может явиться нам ночью. Я предупредил их о том, что тому из них, кому дороги собственная жизнь и душа, ни в коем случае и ни при какой ситуации нельзя выходить за пределы сооружаемого мной барьера.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});