Заложница. Сделка - Вера Чиркова

Например, тень может сделать недруга на какое-то время калекой или просто усыпить. Или всего лишь перепугать до заикания и ночного недержания.

И все теперь зависело вовсе не от желания или сострадания тени.

Хатгерн дернулся еще раз и яростно замычал, пытаясь донести этим полустоном до лаэйры свое возмущение ее действиями. Ну вот почему она не перерезала шнуры сразу, как только успешно решила главную задачку, над которой он думал почти полчаса?! С того самого момента, как убийцы, полюбовавшись ножами, чертившими в волоске от его живота смертельные линии, прицепили свое дьявольское сооружение на ненадежный крюк и с насмешками отправились в кабинет, наслаждаться винами Харна и принесенными с собой закусками.

А теперь из-за непонятного упрямства лаэйры он вместо того, чтобы встречать входящих в комнату врагов с оружием в руках, так и остался лежать перед жаждущими кровавого зрелища взглядами распятой для сушки бабочкой!

Первой в герцогскую спальню ворвалась Бретта, и жаркая ненависть, свившая за последний час в груди герцога надежное гнездо, на несколько мгновений разбавилась горькой досадой. Ну вот за каким чертом он пожалел эту маленькую подлую шлюху и ее приторно тихую, но неимоверно хитрую мамашу, вместо того чтобы выдать злобную гадину замуж за сына главы Лабра, маленького прибрежного городка, стоящего на самой границе с землями герцога Юверсано?

Почему не устоял перед их слезными мольбами и просьбами, согласившись дать сводной сестре еще один шанс найти человека по сердцу? И отчего позже счел свое истовое желание немедля выкинуть эту семейку из дворца недостойным герцогского звания и преступлением против данных отцу обещаний? Словно не догадывался, что эти обещания старый герцог Крисдано стребовал с него под давлением не отходившей от его постели Ральены.

– А это он как притащил? – ничуть не стесняясь ни своих припухших губ, ни распущенной шнуровки лифа дорогого парчового блио, недовольно прищурилась Бретта, недоуменно рассматривая стоящее на кровати кресло, и в ее далеко не невинных глазках вспыхнула неистовая злоба.

Зато заглянувшему вслед за ней в спальню мужчине все стало понятно в первое же мгновение, и его взгляд, не задерживаясь на напрасно дергавшемся Хатгерне, безжалостно оставленном лаэйрой в этом унизительном положении, спешно скользнул по спальне, внимательно изучая каждый подходящий для тени уголок.

Он-то первым и обнаружил недвижно стоящую у стены Таэльмину, почти незаметную на фоне темно-зеленой шелковой обивки и, не медля ни секунды, выхватил из-за пояса кинжал. И тут же, ни на миг не усомнившись в правоте своих действий, изо всей силы швырнул его в лаэйру. Бросил именно так, как бросают с намерением во что бы то ни стало убить, не оставляя противнику ни малейшей надежды на спасение.

И хотя быстрота, с какой он принял решение, выверенная ловкость движений и сила резкого броска, несомненно, являлись результатом многолетних упорных тренировок, негодяй все же промахнулся. То ли тень оказалась слишком сообразительной, то ли двигалась быстрее, только нож вонзился не в нее, а в стену, как раз в то место, где за миг до этого была девичья грудь. И тотчас просвистел ответный клинок. Человек, считавшийся до этого момента герцогским пирожником Моканом, сам записал в книге судеб свой приговор.

Однако Бретта, в отличие от непрерывно следившего за тенью герцога, этого молниеносного поединка не заметила. Озлобленная неожиданной задержкой исполнения жестокого плана, блондинка яростно вцепилась в кресло и изо всех сил пыталась сдернуть его с постели, не замечая, что связка ножей накрепко зацепилась за вырез в подлокотнике и теперь не каждый мужчина смог бы преодолеть сопротивление шнуров.

– Интересно, – с деланым равнодушием произнесла пристально следившая за ее действиями тень, – и почему ты его так ненавидишь?

– Потому… – пыхтя от усилия, проскрипела Бретта, дернула кресло посильнее, и только тут до нее дошло, кому она отвечает.

Блондинка оглянулась через плечо, смерила герцогиню полным ненависти взглядом и снова набросилась на несчастное кресло, словно не замечая, как от ее движений тонкие шелковые шнуры все туже впиваются в запястья сводного брата.

– Так почему? – Таэльмина ухватилась за кресло с другой стороны, не позволяя Бретте осуществить ее намерения, и с пренебрежительной усмешкой уставилась в лицо блондинки. – Или даже сама не знаешь?

– Ты… – Дикая, безрассудная злоба, верный признак недалекого, эгоистичного сознания, казалось, била из Бретты неудержимым потоком, а ее руки пытались что-то нашарить в глубоком боковом разрезе блестящего блио. – Ты – на моем месте! Никогда не прощу…

Нож наконец нашелся; блондинка выдернула его из кармана и пару секунд переводила взгляд с притихшего герцога на его едко ухмылявшуюся лаэйру, нагло не пожелавшую подыхать и подло занявшую место, которое Бретта уже давно считала своим. А затем, сделав окончательный выбор, яростно замахнулась на беззащитное тело хозяина дворца, которого они с Моканом так ловко поймали в западню.

И в тот же миг второй кинжал тени с силой вонзился ей в горло, опрокидывая навзничь и не давая возможности даже испустить предсмертный стон.

– Ы-ы! – возмущенно проскрипел Хатгерн, требовательно оглянувшись на жену, но ее уже не было рядом.

Таэльмина почти бежала через его комнаты, не забывая вначале окинуть каждую пристальным взглядом. Однако, как она и предполагала, больше никого в покоях герцога ей не встретилось, и лаэйра сначала накрепко заперла на засов входную дверь и все окна и лишь потом вернулась в спальню.

А войдя, первым делом прошла к изголовью и, строго глядя в возмущенно прищуренные глаза Хатгерна, сдернула с его губ повязку.

– Почему ты меня не освободила?

– Некогда было.

– А сейчас?

– Скоро освобожу, – мрачно усмехнулась тень, – но сначала хочу договориться. Обстоятельства сильно изменились, и выполнять взятые на себя обязательства мне отныне не под силу. Поэтому сейчас ты должен решить: либо ты отпускаешь меня на свободу и мы живем и действуем дальше поодиночке, либо обещаешь поступить так, как прикажу я, не требуя открытия моих тайн. Все равно я не могу тебе ничего объяснить.

– Таэль! – яростно прошипел он. – А тебе не кажется, что сейчас ты пытаешься насильно заставить меня поступать так, как выгодно тебе?

– Два дня назад ты точно так же обошелся со мной, – мигом парировала это обвинение тень, – и тогда это тебя почему-то ничуть не волновало! Но я ведь оставляю тебе свободу, живи как знаешь, только без меня. Хотя… могу по знакомству намекнуть – долго ты не проживешь, даже если поставишь тройную охрану.

– А с тобой проживу? – устало усмехнулся Харн, не спуская пристального взгляда с серьезного личика младшей жены.

– Только в одном случае – если будешь делать все, как я скажу. Бывают моменты, когда нужно выбрать малое, если хочешь когда-нибудь получить большее, так говорил мой учитель.

Герцог и сам частенько придерживался этого правила и теперь постепенно начинал постигать, почему его жизнь, еще несколько дней назад казавшаяся успешной и незыблемой, вдруг резко переменилась, как будто он плыл на роскошном корабле и тот вдруг налетел на блуждающие мели. Такие частенько можно встретить невдалеке от туманной стены, и даже надежно обитое медью днище судов не спасает несчастных смельчаков, желающих заглянуть за непроходимый рубеж. И им остается всего лишь один выход – бросить все собранные на приграничных островах диковинки и спасать свою жизнь, выгребая из опасной зоны на утлых лодчонках.

– Ладно, – обреченно буркнул Харн, – даю слово герцога… Буду тебя слушать.

Глава восьмая

Тень шагнула ближе и сначала звякнула своим браслетом об артефакт Харна, лишь после этого двумя взмахами ножа хладнокровно перерезала путы на ногах герцога. А затем так же спокойно двинулась к веревкам, держащим руки Хатгерна. Снова пара точных движений – и только этого и ждавший герцог одним яростным движением опрокинул злополучное кресло вместе с лежащим на нем снарядом на тело своей несостоявшейся убийцы.

– Выйди, я оденусь, – хмуро приказал он лаэйре, наматывая на торс простыню, но девушка, успевшая добраться до карманов шпиона Юверсано, и не подумала тронуться с места.

– Сначала выбери себе походную одежду и надежное оружие, – не прекращая обыска и не оглядываясь, спокойно приказала она, – и подумай, каким потайным ходом можно выйти на тропу, ведущую к горам. Там нас никто не станет искать, можно несколько дней пожить спокойно… пока поймешь, кто из твоих людей был предателем, а кто другом.

– Ты предлагаешь мне бросить свой дом, друзей и народ и бежать? – остолбенел Хатгерн. – Да как ты осмелилась! Ни один герцог Крисдано никогда не был трусом или подлецом!

– Ты плохо учил историю, но спорить некогда. И я не предлагаю тебе ничего бросать навсегда, напиши записку. Пусть считают, будто ты поехал на охоту… или повез лаэйру на прогулку. В данный момент важнее всего раскусить тайные планы Юверсано и Бентрея и выявить их людей, неужели ты не понял, что тебя им продали? Ведь если ты сейчас начнешь сопротивляться, твой дворец затопят в крови, а всех твоих друзей и сторонников ждет гибель. Тогда как без тебя смена власти пройдет почти мирно. Поторопись, Хатгерн, иначе будет поздно! Хотя стой… вот, прочти.