Прыжок в неизвестное. Парикмахер Тюрлюпэн - Лео Перуц

альманах! И поделом, пусть-ка он им всыплет! Чей ход?

– Откуда вы взяли, что он против высших чинов? С таким же успехом он может высказаться за них. Может быть, господину журналисту количество наших дредноутов показалось недостаточным, – ответил партнер.

– А нет ли у вас еще Готского альманаха? – допрашивал тем временем кельнера Демба.

– Есть-с.

– Так принесите его тоже.

– Чего только не нужно ему для одной статьи! – сказал коммивояжер. – А еще говорят: журналисты судят неосновательно.

– Готский альманах! – заметил второй. – Он что-то пишет против министра иностранных дел. Ведь министр – граф.

– А может быть, он в военного министра метит. Военный министр – барон.

Кельнер положил на стол Дембы Готский альманах и карманную книгу титулованных особ.

– Это не все тома! – набросился на него Демба. – Принесите мне остальные. Не думаете же вы, что я знаю наизусть, ведет ли свое происхождение барон Кристоф Гериберт Райфлинген от старшей ветви, барона Себастьяна, или от младшей, барона Киприана?

У кельнера начинала кружиться голова. Он принес справочник баронских семейств, гербовник, а также ежегодник союза бывших членов фондовой биржи, случайно ему подвернувшийся.

Вся ученость мира загромоздила столик Станислава Дембы в виде высокого бастиона, за которым студент совершенно исчез. Виднелась еще только его засаленная шляпа. Но всех этих справочников было все еще, по-видимому, мало господину Дембе. Он велел еще принести атлас Нижней Австрии, календарь венского общественного самоуправления и официальный справочник Австро-Венгерской монархии, причем последние два сочинения ему понадобились за два года.

– Кельнер! – крикнул он, когда все это было ему доставлено. – Что там за книга стоит на полке? Большая, в черном переплете?

– Словарь иностранных слов.

– Сейчас же принесите его сюда. Он мне необходим. Мне нужно непременно посмотреть, как лучше всего перевести на немецкий язык слово «лептопрозопия». Но может быть, вы мне это скажете? Лептопрозопия?

– Этим не могу, к сожалению, служить, – пролепетал кельнер, у которого совсем помутилось в голове.

Теперь наконец Демба располагал, по-видимому, всеми книгами, какие были ему нужны для работы. Оба коммивояжера опять принялись за игру. Кельнер подошел к ним в качестве ассистента.

– Кельнер! – снова заревел Демба так громко, что барышня у кассы уронила кусок торта, который подносила ко рту. – Кельнер!

– Сейчас! – крикнул кельнер и бросил взгляд на книжную полку, но она была пуста. Он взял поэтому с буфета стеклянную запачканную чернильницу и бювар с писчей бумагой, полагая, что угадал новое желание посетителя.

– Кельнер! Где вы пропадаете? – крикнул Демба.

– К вашим услугам! Прикажете чернил, перо и бумагу?

– Нет, – сказал Демба. – Принесите мне порцию салями, два яйца всмятку, хлеба и бутылку пива.

Кельнер подал заказанное, и некоторое время видна была только шляпа Станислава Дембы, которая двигалась вверх и вниз в ритме жевания и то появлялась за книжным валом, то исчезала.

У одного из коммивояжеров болели зубы, и он приказал кельнеру посмотреть, все ли окна закрыты в кафе. Франц, исполнив это поручение, счел своим долгом немного занять разговором господина Дембу.

– Некоторые господа так чувствительны, что не выносят никакого сквозняка, – заговорил он и показал на коммивояжера.

Станислав Демба сразу перестал есть, едва лишь к нему приблизился кельнер. Нож и вилка со звоном упали на доску стола. Он поднял голову и сквозь стекла пенсне яростно выпучил глаза на кельнера поверх тома Брокгауза «Лосось – Неврит».

– Что вам нужно?

– Мне пришлось, к сожалению, закрыть окна, потому что этот господин… – Кельнер не договорил.

– Закрывайте или открывайте окна – какое мне до этого дело? – зарычал Демба. – Но не мешайте мне есть.

Франц поспешно скрылся за буфетом и появился снова, только когда Станислав Демба крикнул:

– Счет!

– Что, простите, изволили требовать? Порцию салями, два яйца всмятку, бутылку пива, хлебца – два? Три?

Демба сидел на стуле, странно выпрямившись.

– Три хлебца.

– Одна крона восемьдесят, две шестьдесят, три тридцать шесть, три кроны сорок два, пожалуйста…

Демба показал глазами на столик. Там лежали три кроны и несколько никелевых монет. Потом он встал и пошел к двери. Прежде чем выйти на улицу, он повернул голову и сказал кельнеру с гримасой раздражения:

– Я собирался, в сущности, писать здесь большую свою диссертацию о состоянии человеческого знания в начале двадцатого столетия. Но для меня здесь слишком шумно.

Глава VIII

Когда Стеффи Прокоп вернулась домой, ее уже нетерпеливо поджидал Станислав Демба.

– Здравствуй, – сказала она. – Ты ждешь уже давно?

– С двенадцати часов.

– Я не виновата, что опоздала. Раньше, чем в двенадцать, невозможно уйти из конторы, и потом еще десять минут уходит на то, чтобы смыть пятна с рук от чернильной ленты. Но теперь я свободна почти до трех часов.

Она торопливо сняла шляпу и кофточку, а также густую вуаль, которую всегда надевала, выходя на улицу. Затем подвязалась передником и сняла шляпу Дембы.

– Ну? Ты не снимешь пальто? – спросила она. Демба все еще был в своей накидке. Он покачал головой.

– Нет, мне холодно.

– Холодно? Да что ты! Сегодня можно открыть все окна настежь.

– Меня знобит, – сказал Демба. – Я болен. У меня, вероятно, жар.

– Бедный Стани! – сказала Стеффи тем сердобольно-жалобным тоном, которым утешают детей, когда они, играя, падают и делают себе больно. – Бедный Стани! Он болен, у него жар. Бедненький! – Потом она переменила тон и спросила: – Ты ведь пообедаешь с нами?

Демба покачал отрицательно головой.

Она открыла дверь в соседнюю комнату и крикнула:

– Мама, господин Демба будет с нами обедать.

– Нет! – закричал Демба порывисто и почти взволнованно. – Что тебе в голову взбрело?

– У нас клецки сегодня, – сказала поощрительно Стеффи Прокоп.

– Нет, спасибо. Я не могу.

– Ну, видно, ты в самом деле болен, теперь я тебе верю, Стани, – рассмеялась Стеффи. – Обычно у тебя всегда хороший аппетит. Погоди-ка, я сейчас посмотрю.

Она просунула руку под пелерину Дембы, чтобы пощупать его пульс. Но руку его не сразу нашла, а в следующий миг ощутила такой толчок, что отшатнулась на два шага и должна была схватиться за комод, чтобы не упасть.

Демба вскочил и стоял перед ней белый как мел и в полном исступлении.

– Откуда ты знаешь? – прошипел он, глядя с яростью на Стеффи. – Кто тебе открыл, что…

– Что открыл? Отчего ты толкнул меня? Что с тобой, Стани?

Демба неуверенно глядел на девушку, тяжело дышал и не говорил ни слова.

– Я хотела пощупать твой пульс, – жалобно сказала Стеффи Прокоп.

– Что?

– Пульс хотела пощупать. А ты меня толкнул.

– Вот что! Пульс! – Станислав Демба медленно сел. – Тогда все в порядке. Я думал…

– Что? Что ты думал?

– Ничего… Ты ведь видишь, я болен.

Демба молча уставился глазами на стол. Из соседней комнаты доносился стук тарелок и ложек. Мать Стеффи накрывала стол к обеду. Стеффи Прокоп легко положила свою хрупкую, детскую руку на плечо Дембы.

– Что с тобой, Стани? Скажи.

– Ничего, Стеффи. Во всяком случае, ничего серьезного. Завтра все пройдет… так или иначе.

– Говори же! Мне ты можешь это сказать.

– Право же, нечего рассказывать.

– Но ведь ты хотел мне что-то рассказать. Что-то важное, чего