Тёмный рассвет(СИ) - "Elza Mars"

— Куда ты? — прошептала Дилоса.

Остановившись на полпути, Майлз уставился на неё. Вернее, в её сторону, потому что теперь он ничего не видел в полной тьме.

— Кэд… — обеспокоенно проговорил он, сжимая в руке флягу с водой. — Я оставил его там. Прошло столько времени, с ним всё могло произойти.

— Тебе нельзя выходить. Там развлекается моя компания. Мы здесь охотимся. Если они схватят тебя, я не смогу помочь…

Майлз не дал ей договорить.

— Пофиг! Минуту назад ты больше не хотела меня видеть. О господи! Я бросил Кэда одного. Как я мог так поступить?!

— Прошло не так много времени, — раздражительно возразила она, — где-то час.

Наверное, она была права. И всё-таки ему казалось, минула не одна сотня лет с момента, как он влез на скалу.

— Мне нужно идти, — сказал он немного спокойнее, — Кэд болен. А Гэвина может вернуться. — Одна лишь мысль об этом заставила его содрогнуться.

— Если они поймают тебя, ты будешь мечтать о смерти, — отчеканила Дилоса и, не позволив Майлзу ответить, добавила привычным командным тоном: — Сиди тут. Не высовывайся, пока все не уйдут.

И она стремительно прошла мимо, коснувшись его краем плаща и обдав волной холодного, сырого воздуха. Полоса тусклого вечернего света на миг исчезла, и на фоне серого неба Майлз увидел силуэт её фигуры. Теперь он остался один. Майлз прислушался. И различил только звук своего дыхания.

Осторожно приблизившись к расщелине, он прильнул к скале и вздрогнул.

Снаружи явственно доносились шаги и хруст сланца. Совсем рядом с пещерой.

Тень упала на тропу, и он услышал голос:

— Дилоса! Что ты тут делаешь?

Приятный молодой голос парня, полный заботы и тревоги. Парень обратился к принцессе с внезапной фамильярностью. Но не это заставило Майлза вздрогнуть. Он узнал голос. Да, он знал и ненавидел его. Сильвион. Он тут! И похоже, он живёт тут давно, достаточно давно, чтобы хорошо знать Дилосу.

Либо, возможно, он родился тут и лишь недавно стал наведываться во Внешний Мир. Ну, что бы там ни было, теперь Майлз был абсолютно уверен: Мелони привезли сюда. А затем… что с ней произошло? Почему она должна была исчезнуть? Либо Сильвион спланировал всё изначально? Могла ли Дилоса действительно?..

“Не верю”, — исступлённо твердил мысленно себе Майлз, несмотря на болезненный спазм в животе.

Сильвион тем временем болтал, не затыкаясь:

— Мы даже не заметили, когда ты ушла. Затем мы увидели вспышку Синего Пламени, и все испугались — вдруг с тобой что-либо произошло…

— Со мной?

— Э, мы думали… вообще что-то произошло, — исправился Сильвион, и его смех зазвенел колоколами.

— Всё нормально. Я тренировалась.

— Дилоса, — теперь в голосе Сильвиона звучал упрёк, — ты ведь знаешь, тебе нельзя. Ты лишь сильнее ранишь руку. Она так никогда не заживёт…

— Знаю, — грубо оборвала Дилоса заигрывания Сильвиона, — это моё дело.

— Я просто переживаю за тебя…

— Пошли. Нас уже заждались.

“Он ей не нравится, — решил Майлз. — Напрасно он вьётся вокруг принцессы. Но интересно, кем он ей приходится?”

Вот бы выскочить и напасть на Сильвиона. Схватить его и колотить до тех пор, пока он не признается во всём. Правда, однажды он пробовал, и это обернулось для него похищением и продажей в рабство. Стиснув зубы, Майлз придвинулся ещё ближе к краю лаза. Он понимал, что это опасно, но ему нужно было увидеть Сильвиона. Высунувшись, он едва не ахнул от удивления.

Сильвион всегда носил шикарные рубашки и модные брюки, но костюм, который он сейчас напялил на себя, был, как и одежда Дилосы, средневековым. Более того, казалось, ему в нём удобно, странные одежды отлично на нём сидели и очень ему шли. На нём была синяя туника с длинными рукавами, поверх которой другая туника без рукавов и на тон светлее, подвязанная зелёным, расшитым серебром поясом. Его волосы были гладко причёсаны, а на плече его сидел сокол. Настоящий живой сокол.

В маленьком кожаном колпачке на голове и с кожаными шнурками, с колокольчиками на лапках. Майлз смотрел на него с невольным восхищением. Какое милое зрелище представляет собой Сильвион! Но нужно обладать большой физической силой, чтобы удержать такую птицу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— О, нам вовсе не стоит торопиться назад, — сказал Сильвион и придвинулся к Дилосе. — Раз уж я тут, мы могли бы пройтись немного дальше. Вот прекрасная тропа, можно исследовать её.

“Там Кэд, — испугался Майлз. — Если они дойдут до конца тропы, они увидят его. Сильвион увидит его”.

Он уже готов был выскочить из пещеры, когда Дилоса заговорила.

— Я устала, — холодно возразила она. — Пошли назад. Немедленно.

— Ах, бедненькая, ты устала, — замурлыкал Сильвион с лукавой улыбкой. — Видишь, я ведь говорил: не нужно так часто пользоваться своей Силой.

— Я помню, — отрезала Дилоса.

А Сильвион продолжал:

— Ах, совсем забыл, представляешь, случилась забавная вещь. Девушка по имени Гэвина только что заскочила на нашу охотничью вечеринку.

” Гэвина! — задохнулся Майлз. — Гэвина убежала, и она всё видела. Вероятно, она бежала очень быстро. Сделать такой крюк, добежать до охотников, которые развлекались на другом склоне горы, и, кроме того, ушло время, пока Сильвион добрался сюда и нашёл Дилосу…”

— Ты, наверное, её не знаешь, — говорил Сильвион, — зато я знаю. Она работорговка, и я иногда пользуюсь её услугами, чтобы доставлять сюда парней из Внешнего Мира. Обычно она неплохо справляется, но сегодня она была не в форме. Рабы бежали в горах, и её напарница Берна была убита.

“Ты… колдун!” — выругался мысленно Майлз.

Сильвион всё знает. В этом нет сомнений. Если Гэвина служит ему, она рассказала ему всё о Берне, а значит, и обо всём, что случилось до и после этого. И о том, что принцесса Дилоса сожгла Берну Синем Пламенем и что два беглых раба остались возле Дилосы.

“Он всё знает, — думал Майлз, — и старается поймать Дилосу в ловушку. Почему он её не боится? Она ведь принцесса! Её мать умерла, и теперь она стоит во главе королевства. Как же он осмеливается строить свои мелкие козни?”

— Мы все очень тревожились, — гундел Сильвион, склонив голову набок. — Все придворные, и особенно твоя прапрабабушка. Беглые рабы могут доставить неприятности.

— Как мило с твоей стороны, что ты переживаешь! — по-прежнему сухо ответила Дилоса. Её лицо оставалось всё таким же бесстрастным. — Но не стоило. Я использовала пламя для тренировки, я испытала его на торговке рабами, а также на двух рабах. Они нарушили мой покой.

Майлз не мог не восхититься ей:

“Она перехитрила Сильвиона. Теперь ему нечего сказать. И никак нельзя доказать, что она не убивала нас. Гэвина убежала, и она не видела того, что произошло потом. Она спасла нас. Дилоса спасла нас обоих: Кэда и меня… снова”.

— Ясно. — Сильвион кивнул, приторно улыбаясь и недоверчиво посматривая на неё. — Разумеется, тебе следовало убить их. Итак, рабы мертвы.

— Да. И стоит ли так долго говорить о них? Или я чего-то о них не знаю?

— Нет. Конечно, нет, — заторопился Сильвион. — Ты права. Мы и без того потеряли много времени, давай вернёмся.

В памяти Майлза всплыли слова Гэвины:

“Это не обычные рабы. Если мы не доставим во дворец Юнца, мы мертвы”.

“Он снова врёт, — подумал Майлз. — Он всегда врёт. Но кто такой Юнец? И почему он им так нужен? Кстати, у Дилосы есть прапрабабушка? Когда Сильвион упомянул о ней, это прозвучало как угроза. Но если она прапрабабушка, то должна быть очень старой. Что связывает Сильвиона с какой-то старой перечницей?”

Вопрос весьма интересный, но обдумывать его времени не было. Сильвион и Дилоса удалялись от пещеры. Сильвион продолжал мурлыкать, что надо, мол, осмотреть руку Дилосы, когда они вернутся во дворец. Спустя минуту они скрылись из виду, и Майлз услышал удаляющийся шум шагов по сланцу.

Он подождал, пока не замер последний звук, затем задержал дыхание и сосчитал до тридцати. Больше он терпеть не мог и вынырнул из расщелины на открытый воздух. Стало уже по-настоящему темно, и почти совсем ничего не было видно. Он почувствовал перед собой широкий простор долины и неприступность скал за спиной. Майлз должен был бы радоваться, что чудом избежал опасности, остался на свободе, но вместо этого он ощущал подавленность. И он вдруг понял почему. Его окружала неестественная зловещая тишина, которую не прерывали никакие звуки. Ни птичьи голоса, ни звериный вой. Может, сейчас очень холодно для комаров и всякой мошкары, но должны же быть хоть какие-то звери. Олени, волки… птицы, летучие мыши, наконец… Никого. У Майлза возникло жуткое чувство, что он совсем один в этом безжизненном мире, закутанном в вату.