Метагалактика 1993 № 4 - Дмитрий Изосимов

В голове Антона был такой сумбур, что он просто не знал, куда бежать, ему казалось, что сзади них несется огромными скачками желе, хохочет, торжествуя, и нахально бьет в днище. Он не сразу сообразил, что они летят слишком низко, задевают верхушки холмов и машина каждый раз сильно ударяется и задирается кверху. Сергей что-то кричал про высоту, потом появились его руки, холодные и сильные, они пытались отодрать пальцы Антона, вцепившиеся в штурвал, и не могли. Потом антиграв так подбросило, что Антон отпустил штурвал и схватился за подлокотники, а Сергей управлял машиной, неудобно перегнувшись со своего кресла…

Они долетели первыми. На днище были глубокие вмятины, вдоль оргалита извивались неизвестно откуда взявшиеся трещины. «Совсем доконали машину» — подумал Антон.

VI

Чтобы никому не мешать и хоть немного отдохнуть, Антон ушел в библиотеку. Хотелось немного побыть одному, но в каюте бесцветные стены действовали угнетающе, и он привык подолгу сидеть здесь, окруженный стеллажами, полными книг и запахом новых пластиковых корочек.

Он вошел в теплый полумрак, отыскал выпуклость кнопки, и библиотека наполнилась мягким приятным светом, без того оттенка холодного отчуждения освещения в коридорах. Вокруг ровными рядами, как солдаты на параде, стояли собрания сочинений, многотомные классики, избранное, произведения «новой волны», очень популярные среди студентов — всего около семи тысяч копий. Стереопластик тускло светился и переливался радужными пятнами, если книгу повертеть под светом и посмотреть сбоку.

Антон сел за коричневый столик, отсвечивающий полированной крышкой. Вспомнилось сегодняшнее бегство и стало немного стыдно. Стыдно за свое поведение, когда он, как безумный, гнал на всю катушку, не разбирая дороги, помял машину, а потом взгляды товарищей, то ли осуждающие, то ли понимающие. Наверное, его можно было понять. Все-таки не каждый день обнаруживаются озера с живой и, быть может, мыслящей материей. А как другие? Ведь не вели себя так, как он. Черт, глупо получилось.

Он попытался как-то оправдаться и внутренне возмутился. Оправдания! Какие могут быть оправдания! Надоело оправдываться! Каждый раз, когда делаю что-нибудь не так, как большинство, чувствую себя виноватым и оправдываюсь. Иногда приходится оправдываться вслух, перед другими. И все согласны, все кивают, преисполненные мудрости, поддакивают, похлопывают по плечу и приговаривают: «Я знал, что ты всегда был честным парнем». И все ведут себя так, как будто это все в порядке вещей, как будто так и надо, так и следует делать. Чушь, старая, как мир и страх, обыкновенная чушь! Постоянно оправдываться — значит не доверять себе в большей степени, чем другим. Сделал, как тебе показалось, не так — и винишься, каешься, умоляешь самого себя на коленях. Оправдываешься перед Нортоном, что невиновен, что не успел к Алешке, оправдываешься перед Наташей, что не предупредил, что не смог, потому что не верят, они являются страховкой от собственных сомнений, но слишком часто оправдываться не стоит.

А им, астронавтам, приходится это делать, потому что иначе как жить? Ведь жизнь полна стольких невероятных событий, что просто невозможно все время быть правдивым, постоянно тебя раздирают противоречия. Да, ну и мысли…

Антон прислушался к голосам из рубки.

— Проверь настройку, Рам, у четвертого кабеля, — сказал Сергей. — По-моему, перегорели лампы.

Сергей крайне смутно разбирался в позитронной цепи и всяческих этих штучках с игрой электричества. Он был прирожденным биологом, но его еще тянуло к технике, и Сергей втайне завидовал Раманостру.

— Откуда им перегорать — мы почти ими не пользуемся, — возразил Раманостр.

— Хорошо, я сам проверю, — раздраженно сказал Сергей и стал возиться с панелью, сильно брякал чехлами. Его всегда раздражали люди, которые ему не верили из чувства собственной значительности.

— Все там в порядке, напрасно лезешь. Сергей защелкал чем-то металлическим.

— Поаккуратней с плоскогубцами — это тебе не скальпель. И осторожнее с проводами, может дернуть.

— Не учи, — огрызнулся Сергей и добавил грубовато: — Сам знаю.

Было слышно, как Раманостр усмехнулся.

На несколько секунд в рубке повисла напряженная тишина, полная рабочей сосредоточенности и нарушаемая клацаньем инструментов. Потом послышался неуверенный слабый щелчок, и сразу же раздался страшный электрический треск, как будто могучий великан разом переломил старую сосну, крик, звон разбитого стекла. Антон вскочил и побежал наверх.

Рубка была наполнена дымом. В воздухе четко улавливался сладковатый запах озона. Сергей сидел на полу, в куче блестящих осколков. Левую руку он осторожно держал за локоть и смотрел в пространство, медленно приходя в себя, напротив него чернела дыра в вертикальной панели и отвратительно воняла жженой пластмассой, а внутри шевелились голубоватые сполохи и выстреливали искры. Раманостр ходил вокруг несчастного Сергея, хрустя осколками, и бормотал: «Говорил же — не суйся, говорил…»

— Дернуло? — участливо спросил Антон и уперся плечом в дверную раму.

— Сказал ведь, нет, обязательно надо залезть самому, — бурчал Раманостр. — Тоже мне, физик-биолог… Руки не на том месте…

— Не бухти, — сказал Антон и обратился к Сергею: — Что с рукой?

— Не знаю, — как-то вяло, без энтузиазма ответил Сергей. — Сломал, наверное.

Он поднялся с пола, отряхнул штаны от приставших осколков, отошел в другой конец комнаты и сел в кресло.

— Этого еще не хватало, — пробормотал Антон и подошел к Сергею. — Покажи.

Сергей покорно закатил рукав на левой руке, и Антон увидел, что никакого перелома нет, только на локте набухает здоровенный синячище. Раманостр сел на одно колено перед дырой, вытянул руки, как слепой, пошарил в темноте, потом достал оттуда два разлохмаченных конца разорванного длинного кабеля, поперхнулся от густого противного дыма и положил все это на место.

Раманостр был первоклассным специалистом, прекрасно разбирался в электронике и мог без измерителей и таблиц починить любой компрессионный излучатель. Но сегодня интуиция и профессиональная ловкость ему изменяла на каждом шагу. Он что-то неправильно соединил, затрясся и дико заорал: «питание!». Сергей ничего не понял, Антон тоже сообразил не сразу, потом бросился к рубильнику на стене и вырубил ток. Через мгновение в дверях показался Нортон и сердито осведомился:

— Что за дурацкие шутки?

Когда автоуборщик убрал мусор и осколки, Нортон из кресла сказал:

— Я вчера и сегодня сидел над картосхемами, вычислял координаты. Если бы не вы, я бы успел закончить и передать координаты на станцию. Все, оказывается, впустую. По-моему это свинство, ребята.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});