Демон, который всегда ошибался - Лайон де Камп

Сеговиал проявил себя на редкость умелым генералом, особенно если учесть, с каким материалом ему приходилось иметь дело. В течение нескольких дней башню Ардимаха защищали пять тысяч ополченцев, хотя большая их часть была вооружена лишь импровизированным оружием — ножами и молотками. Но враг наступал и не давал нам передышки, а запасы наши истощались.

Пришлось пустить в переплавку даже оконные решетки. Использовались все резервы, синдики включили в состав ополчения всех рабов и крепостных, пообещав им свободу после победы, и даже я был назначен артиллеристом. Будучи намного сильнее обычных обитателей Первого уровня, я мог заводить брашпиль катапульты раза в два быстрее, чем они вдвоем, что увеличивало скорострельность.

Паалуане разбили лагерь как раз на расстоянии выстрела из арбалета. Едва они расположились, как Сеговиал приказал нам ударить из катапульт дальнего боя. Дротики и каменные ядра со свистом полетели в лагерь, кося и давя воинов. Им был нанесен такой ущерб, что вскоре они вынуждены были перенести свой лагерь за гряду.

Тем временем паалуане начали земляные работы. Сначала вокруг башни Ардимаха, затем по Ирской возвышенности за башней. Холмы давали им преимущество в стрельбе из арбалетов, они быстро совершенствовались в этом искусстве. Враги поливали нас ливнем стрел, выпущенных с высоты, равной нашей, до тех пор, пока Сеговиал не воздвиг с этой стороны парапета нечто вроде тента, чтобы перехватывать летящие в нас стрелы. Паалуанские колдуны напускали на нас галлюцинации — изображения гигантских летучих мышей и птиц, кружащихся над нашими укреплениями, но наши люди быстро научились их игнорировать. Синдики отправили посыльного за помощью к Метуоро. Человек был спущен с башни в безлунную ночь и попытался проскользнуть сквозь вражеские укрепления.

На следующий день взошедшее солнце осветило нашего посланника. Он был привязан к шесту в лагере паалуан, и дикари целый день издевались над ним, прежде чем придать мучительной смерти.

Второй посыльный, пытавшийся пробиться в Солибрию, пал жертвой такой же судьбы. После этого найти добровольцев для подобной миссии стало делом затруднительным.

Паалуане начали строить катапульту, валя в окрестностях деревья. Их сооружение было увенчано могучей, хорошо уравновешенной стрелой. Сеговиал в бинокль наблюдал за их усилиями. Во всем Ире был лишь один такой прибор, ибо это было новое изобретение, лишь недавно сделанное в городе, лежавшем много южнее Ира. Сеговиал бормотал:

— Кажется, ими руководит какой-то парень со светлой кожей. Теперь понятно, как сей народ, отродясь в глаза не видевший катапульты, сумел ее построить… Кто-то из наших новарианских инженеров перебежал к ним. Эх, попадись он мне в руки…

Я не расслышал, что сделал бы Сеговиал с предателем-инженером, но, возможно, это было бы как раз то, что надо. Он продолжал:

— Они целятся в наше главное зеркало. Если попадут, весь город окажется в потемках. Придется пользоваться свечами, а их у нас и без того не много.

К счастью для нас, паалуане или их новарианский инженер оказались не слишком умелыми строителями катапульт. При первой же попытке запустить в нас заряд одна из опор, поддерживающих стрелу, рухнула с громким треском. Сами же снаряды упали гораздо ближе, чем было нужно, и убили несколько паалуан.

Они принялись за постройку новой, более крепкой машины. Сеговиал вызвал несколько сотен своих воинов и бросил клич, ища добровольцев, согласных сделать вылазку и уничтожить сооружение. Я хотел было поднять руку, но застеснялся, и тогда Сеговиал сам обратился ко мне:

— О, Эдим, нам нужны твои сила и бесстрашие. Согласен ли ты быть добровольцем?

— Но… — начал я, но Сеговиал продолжал:

— Прекрасно. Ты умеешь обращаться с оружием этого уровня?

— Нет, сэр, до сих пор от меня этого не требовалось.

— Тогда учись. Сержант Шавраль, возьмите артиллериста Эдима и научите его обращению с различным оружием, да запомните, с чем он справится лучше всего.

Я прошел с Шавралем во двор башни Ардимаха. Двор был приспособлен под полигон, ибо более подходящего места в Ире не было. Здесь толпилось много народу. Одна группа занималась стрельбой из арбалета, другая занималась шагистикой.

Шавраль подвел меня к тому месту, где было установлено несколько деревянных щитов. Изучавшие искусство боя шпагой и топором пробовали на них свои силы. На примыкавшей площадке сражалась пара воинов, вооруженных коротким тупым оружием. Сержант отдавал им команды и делал замечания.

Шавраль протянул мне шпагу с широким лезвием.

— А ну-ка, — сказал он, указывая на один из щитов.

— Вот так, сэр? — спросил я, делая выпад. Лезвие глубоко вошло в дерево, а шпага сломалась в моей руке у основания, так что мне оставалось только с недоумением смотреть на нее.

Шавраль нахмурился.

— Должно быть, клинок некачественный. Большая часть этих штуковин изготавливается любителями. Ну-ка, попробуй вот эту.

Я взял другую шпагу и снова сделал выпад. Шпага опять сломалась.

— Клянусь Астис, ты сам не знаешь своей силы! — воскликнул Шавраль. — Нужно вооружить тебя чем-нибудь покрепче.

Он порылся в груде оружия, извлек оттуда булаву и протянул мне. То было внушительное оружие с железной рукоятью и большим шаром, усеянным маленькими колючками.

— А ну, попробуй ударить этой штуковиной, — велел сержант.

Я так и сделал. На этот раз не выдержал щит. Он с треском развалился, и обломки его разлетелись по всему двору.

— Теперь поучимся наносить и парировать удары, — сказал Шавраль. — Надень-ка вот это, а я тоже облачусь в подходящий костюм.

Шавраль показал мне, как нужно защищаться, как нападать, парировать, делать круг, отступать, подныривать, делать длинные и короткие выпады и так далее.

— Ну, давай бороться, — предложил он. — Два из трех ударов, нацеленных в голову или тело, означают победу.

Мы вооружились учебным оружием, выбрав его с таким расчетом, чтобы по весу оно не слишком отличалось от моей булавы. Шавраль отклонился, потом нанес мне солидный удар по шлему. Я увидел, как он усмехается за прутьями своего забрала.

— Ну, бей же меня! — крикнул он. — Уснул, что ли? Или струсил?

Я сделал такой же выпад, как и он, нацелив ему удар в лоб. Он успел поднять щит так, что удар пришелся по нему, но деревянный каркас щита прогнулся. Шавраль, страшно побледнев, отступил назад и опустил свой щит.

— Клянусь булавой Перикса, ты сломал мне руку! — простонал он. — Эй, там! Позовите хирурга и дайте какого-нибудь вина.

Он испустил вопль, когда хирург вправлял ему кость. Мне же он сказал:

— Ну и идиот же ты. Теперь мне придется целый месяц сражаться одной рукой.

Я ответил:

— Мне очень жаль, сэр, но я всего лишь старался следовать вашим указаниям. Как говорим мы, демоны, всем мыслящим существам свойственно заблуждаться.

Шавраль вздохнул:

— Что уж на тебя обижаться. Но впредь, о, Эдим, тебе придется тренироваться самому, иначе ты от усердия изувечишь всю нашу армию.

Следующая ночь выдалась темной. Под ее прикрытием штурмовой отряд пробирался вниз по спиральной лестнице. Мы надели мягкую обувь, чтобы двигаться бесшумно, и доспехи из кожи, ибо железные слишком гремели. Оружие мы несли в руках — без ножен, тоже ради осторожности.

Оказавшись на территории паалуан, мы забросали ров матрасами, конфискованными у жителей Ира, и густая темень ночи скрыла наш отряд. Потом мы приставили к заграждениям несколько коротких лестниц и устремились вверх по ним, прежде чем враг успел поднять тревогу.

Перебравшись через заграждения, мы обрушились на новую катапульту, ломая ее на части и поджигая. В один миг грозная боевая машина превратилась в весело полыхающий костер.

Паалуане кинулись на нас. Из темноты появилось несколько отрядов, каждый под предводительством офицера. Следуя советам бедняги Шавраля, я лупил каннибалов. Я отражал первый удар каждого подбегавшего ко мне, а потом наносил сильный удар булавой. Иногда, но не часто, оказывался нужен второй удар.

Принимая во внимание тот факт, что обитатели Первого уровня ночью полуслепы, да еще и гораздо слабее меня, мне самому приходилось заботиться о том, чтобы никто не напал на меня сбоку и сзади, пока я разбираюсь с нападавшими спереди. Я работал яростно, разбивая головы и ломая ребра, когда услышал звук трубы, призывающий к отступлению. Один из моих сотоварищей ириан потянул меня за руку.

— Идем! Идем! — крикнул он. — Всю армию все равно не перебьешь!

Я побежал за остальными. У ограждения несколько паалуан попытались перерезать нам путь. Я врезался в их ряды и перебил их всех одного за другим. Потом мы бросились назад к башне и поднялись по спиральной лестнице.

Когда Сеговиал построил нас для переклички, оказалось, что шестерых — семерых не хватает. Он сказал, что это не слишком большая потеря, однако теперь каждый человек должен быть у нас на учете.