Врата Рима. Гибель царей - Конн Иггульден

яркой крови.

– Тубрук! – не выдержал Юлий.

Сидевшие вокруг зрители разрывались между желанием насладиться поединком и сделать выигрышную ставку.

Тубрук нахмурился и подпер кулаком подбородок.

– Нет. Рано. Не могу выбрать. Они равны.

Не выдержав темпа, взятого с самого начала, гладиаторы ненадолго разошлись. У обоих кровоточили раны, оба были покрыты пылью, прилипшей к потным телам.

Внезапно Александрос ударил щитом противника по руке, сбив его с ритма. Рука с мечом вскинулась и на мгновение замерла перед ударом. Энзо неловко попятился, споткнулся и выронил щит. Зрители отозвались на неудачу соотечественника свистом и улюлюканьем.

Очевидно задетый таким отношением публики, Энзо выпрямился и перешел в ответную атаку.

– Тубрук!

Юлий положил руку на плечо бывшего гладиатора. Поединок мог вот-вот закончиться, а ставки при явном преимуществе одного из соперников просто перестанут принимать.

– Пока нет. Пока… нет…

Тубрук не сводил глаз с арены.

Песок вокруг гладиаторов потемнел от крови. Противники кружили, бросаясь то влево, то вправо, потом сходились, нанося и рубящие, и колющие удары, ныряя и блокируя, толкая и пытаясь сделать подсечку. Защищаясь от мощного выпада, Александрос выставил щит, и меч римлянина едва не застрял в мягком металле синего прямоугольника. Теперь и второй щит полетел на землю, и гладиаторы стояли боком друг к другу, как крабы, полагаясь на защиту наручей. Мечи у обоих затупились и покрылись зазубринами, и римская жара сказывалась на бойцах, быстро теряющих силы.

– Ставь все на грека – быстро! – бросил Тубрук.

Принимающий ставки раб бросил вопросительный взгляд на своего хозяина. Ставки были названы, деньги переданы, и те, кто находился поблизости, поспешили последовать примеру Юлия.

– Пять к одному на Александроса – если бы раньше, были бы выше, – проворчал Юлий, глядя на арену.

Тубрук ничего не сказал.

Выпад… быстрый уход… защита… Еще выпад… Меч пронзил бок, и из глубокой раны хлынула кровь. Ответный удар – и клинок рассек икроножную мышцу. Нога подогнулась, один боец упал, а другой нанес несколько рубящих ударов по шее и рухнул рядом с трупом в лужу смешавшейся крови, которую всасывал сухой песок. Грудь его вздымалась от боли и напряжения.

– Кто победил? – встрепенулся Гай. Поскольку оба гладиатора заканчивали поединок без щитов, понять, кто из них кто, было затруднительно.

– По-моему, убит грек, – неуверенно предположил раб.

Его хозяин имел другое мнение. Оставалось только ждать, когда победитель поднимется и снимет шлем.

– А если умрут оба? – поинтересовался Марк.

– Тогда все ставки отменяются, – ответил хозяин раба – сборщика ставок. Судя по напряженному лицу, он тоже рискнул большими деньгами и теперь с волнением ждал результата.

С минуту оставшийся в живых гладиатор лежал, распростершись, поливая кровью песок. Публика зашумела, требуя подняться и снять шлем. Медленно, собрав остаток сил и преодолевая боль, победитель взял меч, оперся на него и встал. Постояв секунду-другую, он пошатнулся, потом наклонился и захватил горсть песка, который втер в рану. Песок отвалился красными комочками. Потом он поднял окровавленную руку и стащил шлем.

На бледном от кровопотери лице проступила улыбка. Зрители разразились оскорблениями, в лучах солнца блеснули монеты, брошенные не ему, а в него. По всему амфитеатру деньги вместе с проклятиями переходили из рук в руки. О победителе уже забыли. Он снова опустился на колени, и поспешившие на помощь рабы увели его с арены.

Тубрук с непроницаемым лицом проводил Александроса взглядом.

– Может, обратиться к нему насчет наставничества? – спросил Юлий, с довольным видом собирая деньги в мешочек.

– Нет. По-моему, он не протянет и недели. Да и толковой выучки у него нет, есть только хорошая скорость.

– Для грека, – вставил Марк, не желая остаться в стороне от обсуждения.

– Да, хорошая скорость для грека, – рассеянно ответил Тубрук, думая о чем-то своем.

Пока на арене разгребали испачканный кровью песок, зрители занялись своими делами; двое или трое попытались воспроизвести только что закончившийся бой, сопровождая свое представление криками и стонами. Юлий похлопал Тубрука по руке, привлекая его внимание к двум приближающимся к ним мужчинам. В тогах из грубой шерсти, без украшений, оба выделялись на фоне нарядной толпы.

Юлий и Тубрук поднялись навстречу незнакомцам, и мальчики последовали их примеру. Отец Гая протянул руку, здороваясь с первым из подошедших, и тот слегка наклонил голову в ответ.

– Приветствую вас, друзья. Садитесь, пожалуйста. Это мой сын и подопечный. Они как раз собирались прогуляться и купить чего-нибудь поесть.

Тубрук вручил обоим по монете. Объяснения не требовались, и мальчики послушно, хотя и не слишком охотно, прошли по рядам и встали в очередь к лотку со съестным. Оставшиеся на месте четверо мужчин обсуждали что-то в тесном кругу, но голоса их терялись в толпе.

Через несколько минут, когда Марк покупал апельсины, Гай оглянулся и увидел, как незнакомцы благодарят отца и снова жмут ему руку. Потом они повернулись к Тубруку и, получив от него деньги, ушли.

Мальчики вернулись на свои места, и Марк раздал каждому по апельсину.

– Кто эти люди? – поинтересовался Гай.

– Мои клиенты. В городе у меня их несколько, – ответил Юлий, аккуратно очищая апельсин.

– А что они делают? Раньше я никогда их не видел.

Юлий посмотрел на сына и, заметив интерес в его глазах, улыбнулся.

– Это полезные люди. Они голосуют за кандидатов, которых я поддерживаю, или охраняют меня в опасных местах. Собирают для меня сведения… в общем, выполняют тысячи мелких поручений. За все это я плачу им по шесть динариев в день.

Марк присвистнул:

– Это же целое состояние!

Юлий перевел взгляд на него, и мальчик опустил глаза и принялся крутить в руке апельсиновую корку.

– Эти деньги расходуются с пользой. В Риме полезно иметь людей, к которым можно быстро обратиться с любой проблемой. У некоторых богатых сенаторов сотни клиентов. Это часть нашей государственной системы.

– А твоим клиентам можно доверять? – вмешался Гай.

– Можно, – усмехнулся Юлий, – но только то, что стоит не больше шести динариев в день.

Рений появился внезапно. Только что зрители оживленно переговаривались, не обращая внимания на пустую, грязную арену, как вдруг открылась небольшая дверь, и появился мужчина. Его заметили не сразу, а когда заметили, люди начали вставать и указывать на него.

– Почему все так радуются? – спросил Марк, глядя на одинокую фигуру под палящим солнцем.

– Потому что Рений снова вернулся. Теперь вы сможете рассказывать своим детям, что видели, как он дерется, – с улыбкой ответил Тубрук.

– Ре-ний! Ре-ний! – пронеслось по трибунам, и клич подхватили тысячи зрителей. Не слышно было ни шарканья ног, ни шуршания одежды. Все звуки растворились в одном имени.

В ответ