Домой? Да никогда! - Радомира Берсень

Оглядевшись, я увидела смиренно замерших пауков, припавших к земле. Рубиновый, сапфировый, изумрудный, янтарный, аметистовый, лазурный и многие-многие другие — они сияли изнутри приглушенным светом, будто драгоценности на витрине ювелира, и ждали когда мы сядем на них. Кинжал стоял рядом со мной безмолвный и неподвижный. Я взяла его за руку — она оказалась неожиданно ледяной.

ГЛАВА 12.

А что если мы сядем на пауков и поедем совсем в другую сторону? Например, попытаемся догнать караван купцов или вернемся в западные земли? Тихий смех ожег мне ухо холодом, затем бесплотный голос прошептал, словно прочитав мои мысли:

— Каменные пауки подчиняются нам больше, чем тебе. И они повезут вас туда, куда нужно нам. Так что не пытайся избежать своей судьбы — теперь ты темная жрица. Впрочем, обряд до конца еще не пройден, но в Северном храме ты принесешь жертву и завершишь его, замкнув свою судьбу. Не пытайся сбежать от нас, Морайя, ты — последняя жрица Темных Богов в этом мире, и мы так просто не отпустим тебя. Служи нам — и получишь свою награду, а предашь — тогда даже смерть не принесет тебе покоя.

Ледяной ветерок скользнул по моей коже, голос умолк. Я растерянно огляделась. И что мне делать теперь? Может попробовать уйти отсюда? Я потянула Кинжала за руку — он не сопротивлялся, движения его были скованными, медленными. Нужно попытаться осторожно пройти между каменными пауками. Наверняка Сайнтон уже добрался до каравана и они стоят там, ожидая нас. Нужно всего лишь покинуть это ущелье …

Но пауки неожиданно поднялись на своих коротких, густо натыканных ножках и плотно стянулись вокруг нас, сомкнулись, не давая сделать и шага. Куда бы я не пыталась повернуться, куда бы не старалась шагнуть — везде были они. Тот паук, которого я мысленно обозвала столом, — благородно винного оттенка — протиснулся ко мне поближе и замер, подставив свою огромную спину. Ладно … отпустив руку Кинжала, я взобралась на сияющую красным огнем спину, в надежде, что мне удастся перебраться на следующего паука, а там и вовсе покинуть ущелье. Но Кинжал так и остался стоять на месте. Я оглянулась на него и заколебалась. Если припомнить как он со мной обращался, то нет ничего зазорного в том, чтобы оставить его тут. Пусть пауки делают с ним что захотят. Но с другой стороны — совесть не позволяет мне этого сделать. Сайнтон вон уже в безопасности, хотя ну его нафиг вообще. Пущай себе катается вместе с купцами на здоровье, недотумка в светлых одеждах, не до него сейчас.

— Кинжал! — Тихонько позвала я, пытаясь перешагнуть на стоящего рядом паука, который пронзительно сиял лазурным светом изнутри себя. — Кинжал! Иди сюда! Слышишь? Мы сейчас уйдем отсюда. Давай, проснись уже!

Внезапно винно-красный паук дернулся так, что я не удержалась на ногах и шлепнулась на него, а лазурный отскочил в сторону. Еще миг — и все пауки пришли в движение. Я зажмурилась от этого разноцветного мельтешения, стало ясно, что уйти нам отсюда не дадут. Перед Кинжалом уже стоял горящий медовым янтарем паук. За его спину юркнул еще один и ловким пинком повалил Кинжала на янтарного. Красный подо мною дернулся еще раз, плавно качнулся, будто приглашая сесть поудобнее и я поняла — выхода нет, все уже случилось. Я уселась на ослепительно красной спине, Кинжал мешком валялся поперек янтарного паука — и мы двинулись в путь. Представляю насколько это было впечатляющее зрелище! Однако меня здорово беспокоило происходящее. Мне вовсе не улыбалась перспектива самостоятельно убить человека, пусть даже такого мерзавца как этот разбойник, Кинжал. Пауки довольно шустро взобрались на левый склон и, быстро перебирая своими черными лапками, принялись карабкаться наверх. Мне пришлось склониться вперед и прижаться покрепче к пауку, чтобы не упасть. Мельком глянув в сторону, я заметила, что за Кинжалом идет долговязый паук, подстраховывая его от падения. Взобравшись на склон, мы внезапно лавиной скользнули вниз, набирая скорость. В ушах неприятно засвистел ветер, громко трещали и хрустели кусты, с грохотом летели вниз булыжники — пауки двигались сплошным покровом, простираясь по северному склону будто необычайная разноцветная волна, подминающая под себя пространство. Я видела тусклые звезды над головой и вспыхивающие разноцветными огнями спинки пауков. Мы двигались вниз все быстрее и быстрее, я даже испугалась, что упаду и сгину во мраке, что был под нами. В какой-то момент пауки внезапно остановились, затем ровным строем, абсолютно синхронно качнулись влево и понеслись вдоль по склону, будто точно зная куда нам нужно попасть. От ровного движения, бесконечного тихого шороха миллионов лапок и легкого покачивания я начала задремывать. Яркие, переливающиеся, необыкновенно красочные спинки пауков вызывали утомление, глаза закрывались — я засыпала и ничего не могла с этим поделать. Очнулась я от легкого толчка и вдруг поняла, что мы уже никуда не движемся. Неужто приехали? Мой паук действительно стоял, по правую руку от себя я обнаружила янтарного паука со все еще оцепеневшим Кинжалом. Остальные же деловито перемещались перед нами — что они там делают?

Приподнявшись, я обнаружила что мы стоим перед куцым обломком каменного моста, который когда-то пересекал огромную расщелину, что зловеще темнела перед нами. Многоногие красавчики укладывались на обломок моста, крепко вцепляясь в него своими ножками, будто врастая в мост. Следующая группа пауков продвигалась по их спинам вперед и лапками сцеплялась со своими товарищами — у меня на глазах медленно рос мост. Он выглядел так, будто некто сошел с ума и вымостил его драгоценными камнями. Интересно, если продать одного из пауков в нашем мире — сколько денег получится выручить? Тут же я вспомнила, что без силы темных они выглядят как обыкновенные булыжники и вздохнула. Жаль, а то я бы прихватила себе парочку: одного, чтобы продать и второго для верховых поездок.

Тем временем мост удлинялся, пауки крепко сплетались лапками друг с другом, пока самые последние из них не сумели дотянуться до другого края пропасти и намертво вцепиться в него. Красный паук подо мной встал, я качнулась, охнула и легла на живот, крепко притиснувшись к огненной спине.

— Ну, малыш, не подведи, — умоляюще попросила я, — не урони меня главное. А ты, — повернулась я к янтарной глыбе, что терпеливо переминалась с одной сотни ног на другую, — не урони моего друга, понял?

Хотя с какой это стати я вдруг обозвала Кинжала другом? Какой же он мне друг? По лицу бил, издевался по-всякому. Женой своей называл всю дорогу, а