Порочный круг - Майк Кэри

Телефон звонил так долго, что я едва не повесил трубку. Однако длинных гудков по тому номеру почти не услышишь: все время занято, занято, занято, так что я решил подождать. Вообще-то это даже не личный телефон Джулиет: он стоит на кухне приюта, которой пользуются два десятка его обитательниц. Примерно через минуту трубку, наконец, сняли — ответила сама Джулиет, так что мне повезло во второй раз. Эх, надо бы купить лотерейный билет!

— Алло!

— Это я. Что у тебя за дело?

— А, здравствуй, Феликс! Спасибо, что перезвонил.

— Ну, я ведь по-прежнему твой сенсей, верно? Не бросать же подопечную на произвол судьбы!

Эта сторона наших отношений казалась самой нелепой. Джулиет — по-настоящему ее звали Аджулустикель — вызвали из преисподней, дабы убить меня за то, что задавал вопросы, на которые сутенеру по имени Дамджон совершенно не хотелось отвечать. Однако затем она подумала: на земле лучше, чем в доме, в дьяволом забытой глуши, поэтому не выполнила заказ и оставила меня в живых при условии, что научу ее изгонять нечисть. В результате я начал делиться профессиональным опытом и консультировать по вопросам налогообложения существо несколько тысяч лет от роду, которое, пожелай оно перекусить в течение рабочего дня, могло высосать душу через любое естественное отверстие или ранку. Пока все шло довольно интересно. Возможно, через несколько лет даже бессонница мучить перестанет.

— Ну, так что это за дело? — поинтересовался я, решительно водворяя воспоминания в душную темницу подсознания.

— У меня есть заказ, — уклончиво ответила она. — От церкви святого Михаила. Это в западной части Лондона на Дюкейн-роуд, напротив тюрьмы «Уормвуд-скрабз».

— И что?

— Мне бы хотелось узнать твое мнение по одному из вопросов.

— Ты специально говоришь загадками?

— Да.

— Вполне разумно. Я приеду, как только закончу здесь, то есть около шести. Договорились?

— Отлично! Спасибо, Феликс, мы давно не виделись, и я буду с нетерпением ждать встречи.

— Я тоже. Ладно, Джулиет, до скорого!

Я повесил трубку. По вискам катился пот. Господи, от одного звука ее голоса начинаю потеть!

Так, нужно срочно переключиться на что-то другое! Вспомнив салфетку Грамбаса, я достал ее из кармана. От дождя цифры слегка размазались, но выглядели вполне читаемо. Номер начинался с 07968, значит, это сотовый.

Пальцы забегали по кнопкам.

— Алло! — Мужской голос звучал неуверенно, с опаской, будто в ожидании дурных новостей.

— Меня зовут Феликс Кастор. Сегодня утром вы заезжали в мой офис.

— Мистер Кастор! — Радость и возбуждение до неузнаваемости изменили интонации незнакомца. Эх, вот бы женщины на меня так реагировали! — Спасибо, что перезвонили! Спасибо огромное! Вы сейчас в офисе?

— Да, если хотите назначить встречу…

— Мы приедем сейчас же! То есть… простите, не согласитесь ли вы нас принять? Мы тут неподалеку… Вам удобно?

Может, соврать для спасения престижа и доброго имени? Не стоит сразу же идти на поводу у клиента: дашь слабину — моментально сделает неверные выводы по поводу твоей востребованности. Однако здесь, похоже, особо рекламировать себя не придется.

— Да, — вздохнул я, — конечно, приходите.

* * *

Они представились, как Мелани и Стивен Торрингтон, Мел и Стив. Приятные люди. Неудивительно, что невеста Грамбаса Майя к ним прониклась. Обоим под сорок, хорошо одетые, воспитанные, явно состоятельные, но своим положением не кичатся. Хотя жалость Майи мог вызвать вполне конкретный фактор, и я удивился, что Грамбас оставил его без внимания. Левая сторона лица Мелани превратилась в сплошной лиловый синяк; веко распухло, и глаз чуть не вываливался из глазницы.

Стивен — высокий блондин; его загар хоть и выглядел натуральным, был приобретен явно не в Харлсдене. Свинцово-серые глаза сделали бы лицо суровым, но их выражение — открытое, застенчивое, немного нервное — сводило суровость на нет. Прекрасно скроенный темно-серый костюм наверняка шили на заказ — готовые так не сидят; на небесно-голубом галстуке красовалась покрытая эмалью булавка в виде молоточка судьи. Вместо элегантной барсетки Стив крепко сжимал пластиковый пакет для мусора, по-видимому, тяжелый: чтобы ответить на мое рукопожатие, его пришлось опустить на пол. Дешевый пакет откровенно выпадал из образа, но я решил: со временем разберусь и с ним. Рукопожатие, с помощью которого я надеялся заглянуть в душу загорелого красавца, не рассказало абсолютно ничего. Неизвестное чувство, позволяющее следить за мертвыми, иногда открывает и мысли живых, но для этого нужен близкий контакт. В Стивене Торрингтоне чувствовалась лишь горячая решимость, затмевавшая все остальное.

Мелани тоже была блондинкой и тоже высокой — эту пару создали на небесах или в эксклюзивном загородном клубе на полпути к ним. На аристократически красивом, судя по здоровой стороне, лице выделялись высокие скулы и яркие голубые глаза, испещренные крапинками более светлого оттенка. Увы, общую картину портил огромный синяк. Создавалось впечатление, что Мелани попала в аварию, или кто-то намеренно швырнул ее о стену.

Как и у Стива, безупречная одежда Мелани красноречиво говорила о богатстве и высоком социальном статусе. Как и супруг, она казалась запертой в саркофаге напряженных эмоций: постучи пальцем — услышишь гулкое эхо. Руки судорожно переплелись на груди: миссис Торрингтон будто обнимала себя, желая утешить. Осторожно пожав ее ладонь, я ощутил спутанный клубок отрицательных и положительных чувств: страх, гордость, стыд, огромную любовь, снова страх — «кошкина люлька»[17] переживаний, которые по идее не должны соседствовать.

Стив был солиситором семейной компании в Сток-Ньюингтоне, можно сказать, без пяти минут партнером, Мелани — барристером. Так они познакомились и восемнадцать лет назад поженились. Безобидный светский разговор получался каким-то вымученным и напряженным, словно я спрашивал супругов, где и каким образом они подхватили сифилис.

Напряженной обстановка казалась и по другим причинам. Всего три человека, а в моей комнатке уже тесно. Прибавьте к этому молоко, которое я в прошлый раз оставил в переносном холодильнике: с тех пор оно скисло, позеленело и превратилось в среду обитания новой жизни. Облепленные плесенью кружки пришлось спрятать за шкафчиком. В общем, представительский фасад покосился сильнее обычного, и, усадив гостей, я не мог даже предложить им кофе. Раз так, лучше сразу перейти к делу.

— Что вас ко мне привело? — осведомился я.

— Наша дочь… — пробормотала Мел. Отек на левой щеке делал ее голос хриплым и невнятным. Казалось, два слова выкачали из миссис Торрингтон всю силу: она будто онемела.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});