Ошибки в формуле любви - Дарья Лаврова

— Пойдемте пить чай, — сказала Лена. — Илюш, просыпайся!

Я обернулась. Лены уже не было, а Илья проснулся и сердито оглядел меня сонными глазами.

— Могла бы и спросить, можно ли остаться, — сказал он, вздохнув.

— Что? — не поняла я.

— Я говорю, что ты поставила меня перед фактом, а нужно было спросить.

— Но ведь… Лена и Нина ничего не спрашивали, а я…

— С чего ты взяла? Не знаешь, не говори.

— Извини, — еле слышно ответила я, чувствуя, что заливаюсь краской. Лучше бы я ушла домой.

Три человека пили чай и обсуждали прошедший день. Четвертый человек сидел рядом, но как бы не существовал для остальных. В том числе для чая, который ему налили. То ли время замедлилось, то ли чай не остывал.

— Юлька хорошая девчонка, — сказала Нина. — Хочется, чтобы у нее все сложилось, а то ведь двадцать два исполнилось, а парня у нее больше года нет.

— Да все у нее хорошо будет, Нинок, — вступила Лена. — Нормальная девчонка, только любить себя побольше надо и бывать в нужных местах.

— Да Юлька дура… — отозвался Илья. — Лучше б похудела килограмм на пять сначала. И замуж ей надо срочно. Если сейчас не выйдет, то через три года уже никому не нужна будет.

— Илья, ты не прав… — возразила Лена.

Я хотела вступить в разговор и участвовать наравне со всеми. Что бы сказать Илье? Или спросить. Катя раньше советовала «придумать или раздуть проблему», а потом попросить у парня совета. Типа им очень нравится чувствовать себя умными и полезными.

— Я тебе говорила, что потеряла пропуск на курсы? — спросила я Илью.

— Да ты что! — воскликнул Илья с наигранным удивлением. — И что теперь делать?

— Платить штраф и делать новый…

— Понятно, — отмахнулся Илья и обратился к Нине: — Ну так что там тебе Макс говорил? Давай рассказывай!

Больше я не пыталась наладить с ним контакт. Оставила чай и ушла в комнату. На экране мелькало лицо Димы Билана, безумно любимое еще полгода назад.

Тут я все поняла. Все будто встало на свои места. Правда, ничего не изменилось. Думала, что, начав встречаться с Ильей, я сделала шаг вперед. Я ошиблась. Не было никакого шага. Я по-прежнему стояла на месте и любила недоступного парня. Просто парень поменялся. Был Билан, стал Илья. Но это не меняло сути. Они оба оставались для меня чужими. Только с Ильей это было более болезненно, потому что он находился рядом.

В четыре часа Нина и Лена легли спать на разложенный диван, а я рядом с Ильей — на надувную кровать. Стоило ему лечь, как он тут же отключился: не раздеваясь, без подушки и одеяла.

— Илья… — шептала я, толкая его в плечо. — Пойдем, поговорим.

— Маш, я сплю.

— Илья, поговори со мной.

— Маш, давай утром.

Я вздохнула и отвернулась. Вертелась два часа, поджимала замерзшие ноги, пыталась свернуться, чтобы согреться. Ни одеяла, ни подушки.

Ни заснуть, ни согреться в ту ночь мне так и не удалось. Зато удалось тихо поплакать. В шесть утра на мобильном телефоне завибрировал будильник. Я встала, на ощупь добралась до ванной и минут десять грела руки под горячей водой.

На столике в прихожей лежал мобильник Ильи. Он мигал каждые пять секунд, на миг освещая потолок голубоватым сиянием. Я осторожно взяла его и нажала на правую нижнюю кнопку. Очень боялась, что звук разбудит Илью и девушек.

Пальцы дрожали и не слушались. Лицо горело. От волнения я взмокла. Дышать стало трудно.

Что тут у него? Сообщения, принятые вызовы… Десяток SMS от Лены, подряд. Скучаю, люблю, анимешные смайлики. Папка исходящих сообщений пуста.

Набранные номера. Мама, папа, Иришка, бабушка, Максим, Иришка, Иришка, Иришка, Иришка… Он общается с ней. Они расстались, но продолжали общаться.

Я же в его телефонном справочнике была записана, как «Маша». Сообщений от себя я не нашла. Илья их стирал…

Неужели все действительно так плохо и это конец?

Я положила мобильник на место, быстро собралась и ушла, захлопнув дверь.

Выйдя на улицу, написала Илье SMS, что не хотела их будить и ушла домой. По дороге за десять минут я замерзла еще сильнее — короткая весенняя куртка совсем не грела.

Даже поднявшись к себе, я долго не могла согреться, хотя на градуснике за окном было плюс десять, а топить еще не перестали.

Стелить постель не стала, достала только подушки и два пледа из шкафа. Сделала себе чай, выпила и забралась под них. Я согрелась почти сразу, но заснуть так и не получилось. Вертелась и смотрела то в потолок, то в окно, то в книжный шкаф.

Наверное, утро — самое депрессивное время дня. Я закрыла глаза и крепче обняла плюшевого мишку, которого подарил Илья на Новый год.

Глава 11

То, что крадется незаметно

Утром Катя была молчаливой, задумчивой, грустной. Совсем не похожей на себя. Она сухо сказала «привет» перед первым уроком и больше не произнесла ни слова. Даже не спросила, поговорили мы с Ильей или нет. Это показалось мне очень странным, потому что тема сильно интересовала Катю.

Теперь на уроке химии Катя делала только две вещи. Или старательно записывала за Адольфом, или утыкалась в учебник, нервно кусая колпачок ручки.

— Я не смогла поговорить с Ильей… — начала я.

— Угу.

— Он заснул.

— Угу…

— А еще Лена и Нина остались у него… Мне кажется, они с Леной мутят.

— Угу.

— А утром я залезла в его мобилу. Он общается с Ирой…

— Угу…

— А еще отчитал меня, что я у него осталась, не спросив разрешения.

— Угу.

— Кать, что случилось? — спросила я, не выдержав пятого «угу».

— Ничего… — ответила она, не поднимая глаз.

— Так не бывает, — сказала я. — Ты обиделась, что я не ушла вчера вместе с тобой?

— Нет.

— А на что тогда?

— Все нормально.

— Понятно… — вздохнула я.

Хотя понятно было лишь то, что черная полоса подкралась ко мне слишком близко. За последние три месяца мы очень сблизились с Катькой. Она почти не общалась с Кристиной и Наташей. Я даже не видела, чтобы она давала им списывать. Они только здоровались, по привычке целуясь в щеки.

А сегодня… Катя не стала ждать меня после урока и сразу убежала за девочками. Веселая, радостная и болтливая. Совсем не та, что сидела рядом со мной пять минут назад!

Так продолжалось весь день. Катя делала вид, что меня не существует, а я отчаялась узнать, что же произошло.

Такое чувство, будто вокруг меня образовался вакуум. Девочки, Илья, Катя… Еще немного, и я начну сомневаться, существую ли на самом деле.

На физкультуре нас впервые за год вывели заниматься на улицу. На стадионе еще виднелись островки снега, но было уже довольно тепло. Пробежать пять кругов для разминки.

Катька бежала впереди с наушниками в ушах. Кристины с Наташей среди бегущих не было. Наверное, прогуливали. Хорошо, что их не было рядом с Катей. Это значит, я могу догнать ее и прямо все спросить.

Раз, два, три… разгоняемся, еще пара секунд, и вот мы бежим рядом и молчим. Катька в полосатой шапке, в наушниках, смотрела себе под ноги и делала вид, что не замечает меня.

Она побежала быстрее, и я побежала быстрее. Блин. Что за фигня происходит? Я снова догнала ее и на бегу выдернула правый наушник.

— Ты чего, дура совсем, что ли? — закричала Катя, впервые за день посмотрев на меня.

— Извини, но по-другому до тебя не докричишься, — ответила я. — Кать, что произошло?

— Ничего.

— Кать, почему?

— Не знаю, — сказала она и снова побежала быстрее.

Я не отставала:

— Кать…

Тишина.

— Я что, со стеной разговариваю?

Без ответа. Мне казалось, еще чуть-чуть, и я разревусь, прямо здесь, на спортплощадке перед всем классом.

Мы снова бежали рядом:

— Так не делают, Кать… Ты хотя бы скажи, я ничего не понимаю.

Катя не ответила.

— У меня тут больше нет никого, кроме тебя… я одна…

Катя молчала, но больше не пыталась убежать вперед. Может, устала. Не знаю. Когда мы побежали последний, пятый, круг, я посмотрела на нее. Катя плакала, не вытирая слез.

— Кать, ты чего? — спросила я.

— Ничего, Маш, — ответила она, мотая головой. — Все нормально, — и даже попробовала улыбнуться, а потом на миг сжала мою руку в перчатке.

Я запуталась еще больше. Что случилось с Катькой? Почему она ничего не говорит мне? Мучаясь этими вопросами, я проторчала в женской раздевалке дольше обычного. Все уже собрались, причесались, накрасились и ушли, а я еще сидела и завязывала шнурки на новых сиреневых кедах. «На английский опоздаю…» — подумала я и заметила сложенный вдвое листок розовой бумаги. Что-то очень знакомое. У Кристины есть такой блокнот! Размером с альбом в форме сердца. Противные розовые листочки в линеечку.

Я потянулась, схватила лист и развернула его. Кристинкин почерк. Красной ручкой написано.

«Привет, Катюшка!