Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Таблетками не получается?
– Нет. Слишком много приобретенных отличий в строении нервной системы. Мы делаем очень тонкую настройку. И не всегда занимаемся микрохирургией или синапсы поджариваем. Удивишься, сколько всего можно перепаять без всяких операций. Можно запустить самые разные каскады, проигрывая определенные звуки в нужной последовательности или показывая изображения в сочетании правильной геометрии и эмоций.
– Новая методика, полагаю?
– Не совсем. Ритм и музыка опираются на тот же принцип. Мы просто превратили искусство в науку.
– Да, но когда?
Без сомнения, недавно. Максимум лет двадцать назад.
– Роберт рассказывал мне о твоей операции. – Она внезапно понизила голос. – Какая-то форма вирусной эпилепсии, правильно? Когда ты был совсем малышом.
Я никогда не просил его держать мою историю в тайне. Какая разница, в конце концов? Я ведь полностью выздоровел. Кроме того, Паг до сих пор убежден, что она случилась с кем-то другим.
– Я подробностей не знаю, – мягко продолжила Челси, – но, судя по всему, неинвазивные методы не сработали бы. Я уверена, у врачей не было другого выхода.
Я попытался подавить мысль и не смог: «Она мне нравится». И тогда почувствовал какое-то незнакомое ощущение, как будто спина расслабилась. Кресло почему-то показалось мне удобнее.
– В общем… – Мое молчание выбило ее из колеи. – Я почти не работаю с той поры, как из-под рынка вышибли опору. Зато из-за профессии приобрела устойчивую привычку к личным контактам, если понимаешь, о чем речь.
– Ага. Паг рассказывал, что ты занимаешься сексом не в виртуале.
Она кивнула:
– Да, я очень старомодная. Ты против?
Я не был уверен. В реале я оставался девственником. Хоть что-то еще связывало меня с цивилизованным обществом.
– В принципе, нет, наверное. Просто мне это кажется… Слишком большие усилия ради незначительной выгоды, понимаешь?
– Еще бы не понять, – она улыбнулась. – Любителей настоящего секса не заретушировать. У них есть всякие потребности и желания, которые не подкорректируешь. Можно ли винить людей, если они отказываются от такого теперь, когда появился выбор. Порой диву даешься, как наши родители вообще сошлись друг с другом…
«Порой диву даешься, почему они сразу не разбежались». Я все глубже погружался в кресло, изумляясь странному и непривычному ощущению. Челси говорила, что дофамин здесь модифицированный. Наверное, дело в нем.
Она склонилась вперед – без жеманства и кокетства, ни на миг не сводя с меня глаз. В длинноволновой мгле я чувствовал лимонный запах от смеси феромонов и химикатов на ее коже.
– Но есть и свои преимущества, когда освоишь азы, – проговорила она. – У тела долгая память. И… ты понимаешь, что у тебя под правой рукой ничего нет, а, Сири?
Я опустил глаза. Указательный палец левой руки поглаживал капельную губку с легким наркотиком, впитывающимся в кожу; правая же, стоило отвести взгляд, повторила это движение, бессмысленно постукивая ногтем по голой столешнице.
Я отдернул руку и признался:
– Небольшой двусторонний тик. Когда отвлекаюсь, тело принимает симметричную позу.
Я ждал шутки или хотя бы недоуменного движения брови. Но Челси кивнула и продолжила:
– Так что, если ты готов, я – тоже. Никогда раньше не путалась с синтетом.
– Можно и с жаргонавтом. Я не гордый.
– Ты всегда точно знаешь, что сказать, – она склонила голову к плечу. – А что значит твое имя?
«Расслабленный» – вот правильное слово. Я чувствовал себя расслабленным.
– Не знаю. Просто имя.
– Этого мало. Если мы собираемся долго обмениваться жидкостями, тебе нужно осмысленное имя.
А мы, как я понял, собираемся. Это решила Челси, пока я витал в облаках. Можно было осадить ее, сказав, что это скверная идея, и извиниться за недопонимание. Но тогда начнутся оскорбленные взгляды, раненые чувства и обиды. В конце концов, если я не был готов, за каким чертом приперся?
Она показалась мне милой, и я не хотел ее обижать. «Ненадолго, – сказал я себе. – Это будет интересный опыт».
– Я буду звать тебя Лебедем, – решила Челси.
– Как большую белую птицу? – уточнил я.
Немножко претенциозно, но могло быть хуже.
Она покачала головой:
– Как черную дыру «Лебедь Х-1».
Я специально нахмурился, но совершенно точно понял, что она имеет в виду: темный массивный предмет, пожирающий свет и разрушающий все на своем пути.
– Спасибо огромное, блин. За что?
– Не знаю. В тебе есть что-то мрачное, – Челси пожала плечами и широко улыбнулась. – Но привлекательное. А если дашь чуть-чуть себя подкорректировать, зуб даю, вся твоя суровость исчезнет.
Позднее Паг с неохотой признал, что от этих слов мне стоило насторожиться. Век живи – век учись.
* * *
Вожаки – это фантазеры со слаборазвитым инстинктом самосохранения и полным отсутствием адекватной оценки ситуации.
Роберт Джарвик [21]
Наш разведчик падал на орбиту, неотрывно глядя на Большого Бена. Мы летели по той же траектории с отставанием на несколько дней, не сводя глаз с зонда. И все мы сидели в чреве «Тезея», пока система закачивала данные телеметрии к нам в имплантаты. Незаменимые, важнейшие, критически необходимые – в ходе первого подлета нас с таким же успехом мог заменить балласт.
Мы пересекли рэлеевскую границу. «Тезей» прищурился и в слабом эмиссионном излучении различил блудный объект галактического гало – ошметок давно забытой галактики Большого Пса, которую Млечный Путь затянул под колеса и размазал по «асфальту» несчетные миллиарды лет назад. Мы приближались к небесному телу, зародившемуся за пределами нашей звездной системы.
Зонд несся вниз и вглубь. Он подобрался к планете достаточно близко, чтобы задействовать усиление четкости. Поверхность Бена высветлилась бурлящим парфе сверхконтрастных полос на алмазно-четком звездном фоне. Что-то посверкивало внизу: слабые искры среди бесконечных туч.
– Молнии? – предположила Джеймс.
Шпиндель покачал головой:
– Метеориты. Должно быть, в окрестностях полно гальки.
– Цвет не тот, – возразил Сарасти.
Физически его не было с нами: вампир сидел в своей палатке, подключившись к Капитану. Но КонСенсус позволял ему присутствовать в любом помещении корабля.
В мои имплантаты лилась морфометрия: масса, диаметр, средняя плотность. Сутки Бена длились семь часов двенадцать минут. Вокруг экватора, в полумиллионе километров над верхушками облаков начинался массивный и протяженный аккреционный пояс[22], по форме напоминавший скорее бублик, чем плоское кольцо: вероятно, перемолотые тушки раскрошенных в пыль лун.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Новые Миры Айзека Азимова. Том 5 - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- Новые Миры Айзека Азимова. Том 4 - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- Ложная слепота (сборник) - Питер Уоттс - Научная Фантастика
- Лучшее за год XXV.I Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк - Гарднер Дозуа - Научная Фантастика
- Антология научно-фантастических рассказов - Роберт Хайнлайн - Научная Фантастика
- Зазеркальное утро - Даниэль Смушкович - Научная Фантастика
- Герой - Даниэль Смушкович - Научная Фантастика
- Миры Альфреда Бестера. Том 4 - Альфред Бестер - Научная Фантастика
- Миры Рэя Брэдбери. Том 1 - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Рубашка с тестами Роршаха - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика