Скитания - Герхард Грюммер

С породой глупою, звериной и людской

Бороться никогда мне не хватает сил,

Ведь скольких я уже сгубил,

А жизнь течет себе широкою рекой.

Да, хоть с ума сойти, все в мире так

ведется…

Никто из новобранцев еще не знал, куда их направят. На это были нацелены следующие слова:

Дух военно-морского флота постичь не трудно,

Если вы прошли между Большим и Малым Бельтом.

Все равно в конечном счете вы отправитесь

Туда, куда пошлют вас ваши адмиралы.

Против двух строк из Гете: «Война, торговля и пиратство нераздельны, как троица» — строгая цензура возражала. Но их приняли за намек на британскую политику последних четырех столетий и оставили в программе.

Выступление Коппельмана имело необыкновенный успех. Командир роты приказал позвать Хельмута и на виду у всех выпил за его здоровье. Какая высокая награда для простого матроса!

Гербер оставался единственным, кто не смог настроиться на общий веселый лад. Услышанная от унтер-офицера новость разрушала все надежды и планы друзей. Ведь они так рассчитывали, что будут служить вместе! Втроем было бы легче переносить невзгоды. А что же теперь станется с ними, и прежде всего с Хайнцем, который так нуждался в их дружбе? Ведь из-за своей безграничной наивности он так часто страдал!..

На следующее утро, когда рюкзаки уже были собраны, фельдфебель зачитал приказ о назначении. Апельт и Коппельман оцепенели. Им не хотелось верить в услышанное. Но причин для сомнений не было.

Для прощания оставалось всего лишь несколько минут. Герхард почти радовался этому, поскольку Хельмут, у которого определенно возникли какие-то подозрения, не сможет больше задавать ему неприятные вопросы.

С полученными нарукавными нашивками, определявшими их военное поприще, каждый из друзей пошел своей дорогой, чтобы выиграть войну для Германии.

Глава 4

В ЛОГОВЕ ПИРАТОВ

Дорога в Сен-Мало была долгой, и предусмотрительный кладовщик в Штральзунде выдал Герхарду Герберу и его десяти товарищам, будущим минерам, колбасы и хлеба на целых два дня. Действительно, уже в Гамбурге пришлось прождать несколько часов встречного поезда, в Кельне сделали пересадку, а в Версале остановились на ночлег в казармах вермахта. И вот они достигли конечного пункта своего путешествия — маленького морского порта, зажатого между Бретанью и Нормандией.

Молодые люди надеялись увидеть оживленный портовый город с интенсивным движением и людской суетой, но были крайне разочарованы: жизнь здесь словно замерла, на улицах лишь изредка появлялись грузовики вермахта, иногда с грохотом проезжал конный экипаж. На просторной стоянке перед вокзалом припарковались два допотопных автомобиля с проржавевшими кузовами. Витрины многих магазинов были забиты досками. Теперь только по рекламам можно было судить, где продавались галантерейные товары, а где фотоаппараты и автомашины. Табачные ларьки тоже не работали, поскольку население не получало талонов на табак. Гербер заметил, как одна элегантно одетая дама быстро нагнулась на середине улицы, чтобы поднять окурок сигареты.

В городе матросам встречались в основном пожилые французы в жалких поношенных костюмах: их лица выглядели угрюмыми и неприветливыми. Война разбросала французскую молодежь по всему свету. Одних, кто раньше служил в армии, загнали в концентрационные лагеря рейха, других насильственно вывезли на принудительные работы в Германию. Много молодых людей ушло в лес к маки.

Улицы были грязные, мусор не убирался, в сточных канавах скопилась масса всяких отбросов и хлама. Почему не поддерживается порядок? Где транспорт для вывоза мусора? Вся эта неприглядная картина угнетающе подействовала на молодых матросов. Они совсем иначе представляли свое вступление во Францию, где, как им казалось, они могли бы пожить как боги.

Внимание матросов привлекло роскошное здание казино, на котором висела деревянная табличка с надписью на немецком и французском языках: «Солдатское общежитие вермахта. Вход штатским воспрещен». Затем они вышли к огромному комплексу зданий — казармам имени Клаузевица, охранявшимся часовыми в стальных касках. Молодые люди нашли все это совершенно нормальным, ведь Франция капитулировала, и ее северо-западная часть была оккупирована немецкими войсками. Вполне естественным казалось и то, что перед германскими казармами стояли германские часовые, а в Шербуре, Бресте, Гавре и Сен-Мало спешили к своим подразделениям и кораблям германские матросы.

Жители Сен-Мало веками зарабатывали себе на жизнь рыболовством и торговлей, правда, не брезговали и морским разбоем. Город рос и развивался, строились школы и церкви, сооружались промышленные предприятия. Он располагался в удобном и живописном месте с хорошей естественной защитой. В двадцатом столетии люди оценили живописность окрестностей Сен-Мало и он стал курортом. О напряженной жизни порта и бойкой торговле в прежние времена свидетельствовали лишь портальные краны, выстроившиеся на пирсе в длинный ряд. Теперь здесь пестрели минные заградители, торпедные катера, а также рыболовные суда, приспособленные для военных целей. Война определяла сейчас не только облик порта, но и всего города. Всюду мелькали фигуры солдат и офицеров рейха.

***

Матросам с трудом удалось отыскать место их новой службы. Обер-боцман из штаба решил проблему их назначения очень просто.

— Вы назначаетесь на разные корабли. По прибытии доложите о себе командиру! — сказал он и, протянув руку в ящик, достал наугад несколько карточек, а затем быстро вручил их прибывшим матросам. Судьба молодых людей была решена.

— «Минный тральщик 4600», — прочитал Герхард в своем направлении. Два нуля на конце не внушали никаких радужных надежд.

Стоявший у ворот часовой указал ему на маленькое грязно-серое рыболовное судно с огромной дымовой трубой. Часть матросов попала на моторно-парусные рыболовные шхуны, а некоторых зачислили даже на небольшие теплоходы с тяжелым вооружением и многочисленной командой.

В первое мгновение Герхард был просто сражен. Эта ужасная посудина не имела ни малейшего сходства с современным минным тральщиком. Но вооружение было неплохим. На носовой части стоял спаренный пулемет, а сзади него — 20-мм орудие. На корме было укреплено зенитное орудие. На капитанском мостике Герхард обнаружил два крупнокалиберных пулемета.

На пирсе Герхарда встретил вахтенный, который ударил его по плечу и прокричал:

— Вот здорово! Еще новичок. Только позавчера к нам прислали одного. Фамилия у него Фогель.

На осторожный вопрос Герхарда, чему вахтенный так радуется, последовал ответ:

— Еще бы не радоваться! Новичкам полагается проявлять усердие. Тот, кто уже стал обер-ефрейтором, не ударит палец о палец. Эти канальи даже на вахте не хотят стоять. Все сваливают на нас. Поэтому два новичка — это очень даже кстати!

Герхард украдкой разглядывал своего собеседника — на рукаве у него была только одна нашивка.

— Собственно говоря, меня давно должны были повысить, — объяснял ефрейтор, — но во время воздушного налета меня застукали. Вместо того чтобы сидеть в бункере, я стоял у входа и смотрел, когда появится самолеты. И точно, появился один, только не самолет, а «цепной пес»[4]. В результате пять суток ареста. Теперь целое полугодие мне ничего не светит. А ведь я давно бы уже мог стать обер-ефрейтором.

Этот неудачник, по фамилии Риттер, показал новому члену экипажа кубрик для команды. Герхард открыл железную коробку и стал всматриваться в темное помещение. Койки были расположены в два яруса, занавески спущены, и за ними слышался громкий храп — экипаж отдыхал после обеда.

Неожиданно высунулось заспанное лицо. Оно принадлежало, как свидетельствовали три нашивки на рабочей куртке, обер-ефрейтору. Герхард назвал свое имя. Радостно оживившись, обер-ефрейтор протянул руку.

— Шабе — старший по палубе, — представился он. — Отлично! Еще один новичок!

Этот возглас разбудил некоторых из спящих. Они приветствовали вновь прибывшего рукопожатиями. Казалось, что моряки здесь были в цене, и Герхард впервые за время военной службы почувствовал, что в нем действительно нуждаются.

— Парень, ты опоздал на час, не то пришлось бы тебе нести вахту с двенадцати до шестнадцати, — сказал со своим характерным диалектом шустрый гамбуржец ефрейтор Альтхоф.

Все рассмеялись. Альтхоф слыл балагуром на судне и всегда старался развеселить окружающих. Товарищи его любили, чего нельзя было сказать о начальстве. Своими шутками он часто задевал за живое унтер-офицеров, а иногда даже самого командира.

«Четыре часа вахты хотят мне всучить сразу. Хорошенькая перспектива!» — подумал Герхард.

Гербер получил койку над Генрихом Фогелем, который стал очередной жертвой подтруниваний Альтхофа. Повод для этого дал сам Фогель. На дверь своего шкафчика он приколол фотографию красивой девушки. Тотчас же многим захотелось узнать, не его ли это приятельница, но Фогель гордо ответил: