Завтра я иду убивать. Воспоминания мальчика-солдата - Ишмаэль Бих

Я стал осматриваться, пытаясь найти растение, которое, как говорил дед, нейтрализует действие ядов. Оно могло мне понадобиться, если окажется, что я отравился плодами, но никаких лекарственных трав поблизости не нашел.

Когда через два часа никакие симптомы отравления так и не проявились, я решил, что мне следует помыться. Я уже давно этого не делал. Вся моя одежда ужасно испачкалась, кроссовки почти развалились, а тело стало липким от грязи. Мыла под рукой не было, но в лесу нашлось то, что могло его заменить. Этот секрет я узнал как-то летом от бабушки. Нужно было сжать в руке пучок травы определенного вида, и она давала чудесную пену, которая не только очищала кожу, но и придавала ей свежий запах.

Затем я постирал одежду, вернее, сполоснул ее и разложил на земле, чтобы высохла. Сидя голышом, я чистил зубы кусочком мягкой древесины. В этот момент из чащи вышел олень[11], подозрительно посмотрел на меня и пошел дальше по своим делам. Любые мысли я гнал от себя подальше, вместо этого прислушиваясь к звукам леса – пению птиц, крикам макак и хохоту павианов.

Наступил вечер. Одежда была еще влажной, но я все равно надел ее, чтобы тепло тела высушило ее побыстрее, до наступления ночи. Неизвестный фрукт оказался неядовитым, поэтому на ужин я съел еще несколько штук. Я питался им и весь следующий день: другой еды у меня не было. Плодов было много, но рано или поздно они бы все равно кончились. К тому же мне казалось, что птицы бросают на меня недобрые взгляды – я стремительно уничтожал то, что раньше безраздельно принадлежало им.

Тяжелее всего в лесу было от одиночества. От него хотелось выть каждый день. А еще, когда нечем заняться, в голову лезут самые мрачные мысли. Мне это не нравилось, и я всячески пытался отвлечься от размышлений, но тщетно. Сначала я дал зарок игнорировать любую всплывающую мысль и ни в коем случае не обдумывать и не анализировать ее – слишком уж сильную душевную боль это причиняло. Я ел, пил воду и раз в два дня мылся, а почти все остальное время боролся с собой: только бы не думать о том, что мне довелось увидеть и пережить, и о том, что ждет меня в будущем. Трудно было не беспокоиться о себе, о семье и о друзьях. Но чем больше я старался отключить сознание, тем «тяжелее» становилась моя голова, тем дольше тянулись дни и беспокойнее становились ночи. Я не мог спать, потому что боялся, что чувства и образы, которые я гнал от себя в светлое время суток, явятся мне во сне.

Ежедневно я бродил в поисках еды и попытках найти тропу, которая вывела бы из леса. На меня могли напасть дикие звери – леопарды, львы, лесные свиньи. Поэтому я старался быстро, почти бегом, перебегать от дерева к дереву, чтобы иметь возможность быстро забраться наверх и переждать опасность. Однако казалось, что я забираюсь глубже и глубже в чащу. Я все упорнее старался выбраться из нее, но стволы вокруг казались все выше и неприступнее. По таким сложно карабкаться, и на них почти не попадалось веток, подходящих для сна.

Однажды вечером я подыскивал дерево с развесистыми ветвями, чтобы устроиться на ночлег, как вдруг услышал странные звуки. Тогда еще мне было невдомек, что за звери издают подобный визг. Но шум приближался, и я на всякий случай забрался повыше и оттуда увидел стадо лесных свиней, приближавшихся к месту моего укрытия. Я никогда раньше не видел этих животных и поразился, какие же они огромные. Каждая из них, встав на задние ноги, была бы выше меня, и у каждой из пасти торчали острые клыки. Когда они пробегали мимо моего дерева, одна из самых крупных остановилась и стала принюхиваться, вертя головой в разных направлениях – видимо, учуяла меня. Прошло некоторое время, стадо скрылось из виду, я слез и пошел прочь, но неожиданно наткнулся на двух огромных свиней, вероятно, отставших. Они погнались за мной. Я пробежал около километра в поисках дерева, на которое можно быстро взобраться одним прыжком. Наконец такое нашлось. Они остановились и стали рыть землю у его корней и при этом так громко хрюкали, что ушедшее вперед стадо вернулось. Все вместе свиньи пытались перегрызть корни у основания дерева, а я тем временем залезал все выше и выше. Наконец животные оставили попытки достать меня и убрались прочь, потому что уже застрекотали кузнечики, возвещая наступление ночи.

Когда-то бабушка рассказывала мне легенду о знаменитом охотнике, который умел превращаться в лесную свинью. Он присоединялся к стаду «сородичей», приводил его на открытую поляну, где находилась заранее подготовленная яма, оборачивался снова человеком и убивал всех, кто попал в ловушку. Однажды, когда охотник в очередной раз проделывал свой магический трюк, маленький поросенок подсмотрел, что для превращения в человека тот поедает особую траву. Детеныш рассказал о своем открытии всему стаду, и свиньи уничтожили это растение по всему лесу. И вот оборотень в очередной раз подвел к ловушке своих жертв, но не смог найти волшебного снадобья и вернуться в человеческий образ. Лесные свиньи растерзали его. Но с тех пор они подозрительно относятся ко всем людям, считая, будто они приходят в лес для того, чтобы отомстить за охотника.

После того как дикие животные удалились, я некоторое время вглядывался в ночь, чтобы удостовериться, что мне ничего не угрожает. После этого слез с дерева и побежал куда глаза глядят. К рассвету я хотел быть подальше от этих мест, поскольку опасался, что днем опять могу встретиться с лесными свиньями. Я шел и шел, пока сумерки снова не окутали лес. Совы вылетали из своих убежищ и кружили между деревьями, чтобы размяться перед ночной охотой. Шагая быстро, но бесшумно, я случайно наступил на хвост змеи. Она зашипела, но все-таки не напала, а испуганно уползла в кусты. Я бросился удирать со всех ног и бежал довольно долго. Когда мне было шесть лет, дед ввел мне под кожу особую сыворотку, защищающую от укуса любой змеи и позволяющую даже заклинать их – останавливать их движение по тропам, пока я не пройду. Правда, в школьные годы я начал сомневаться в действии вакцины и в своих способностях заклинателя змей. И вскоре этот дар исчез.

Когда я был маленьким, отец часто говорил: «Пока ты жив, есть надежда, что все изменится к лучшему и что что-то хорошее еще случится в жизни. Если судьба исчерпала запас отпущенных человеку благ, он умирает». В своих скитаниях я вспоминал эти слова, и они подбадривали меня, не позволяли пасть духом, придавали смысл существованию и помогали двигаться вперед даже тогда, когда я совсем не понимал, куда и зачем иду.

Целый месяц я пробыл в лесу, не встретив ни единого человека. Меня окружали лишь животные – обезьяны, олени, лесные свиньи. Но с ними нельзя было поговорить. Иногда олень останавливался и с любопытством разглядывал меня. Временами я с интересом наблюдал за обезьяньими детенышами, которые учились прыгать с одной лианы на другую.