Ниже ада - Андрей Гребенщиков

— Никого я никуда не зазывал, — обиженно буркнул дозорный.

Пропустив реплику мимо ушей, Федотов продолжил:

— Надо на карте пометку сделать, что за чуды там живут. Кстати, один динамовский биолог еще до войны утверждал, что «слепошарики» — бесперспективный вид и вскоре исчезнут сами собой. Видел бы он, как один вымирающий вид сегодня чуть не отгрыз ноги другому, исчезающему…

— Живчик, — перебила его Света, — раз ты такой умный, объясни, почему раньше животных было мало — всякие коровы, овцы, лошати, а сейчас столько всего развелось?

— Лошади, — автоматически поправил девушку довольный Федотов, как никто любящий порассуждать на общие темы. — На самом деле, все обстоит в точности до наоборот. Это раньше разнообразие животного мира было невероятным, а После почти все повымирало, не справившись с новыми реалиями… Что делать овце или корове в таком мире? Из домашних животных повезло только свинье — за счет относительно компактных размеров и общей неприхотливости. До Первой войны их почти на каждой станции разводили.

Кто-то про мутации говорит… На них все списывают. Спецы считают, что нарушился природный защитный механизм, и животные разных видов смогли спариваться и давать потомство. Вот и поперло уродств всяких, на любой вкус… Ну и без радиации наверняка не обошлось. Выживали единицы, а давать свое потомство вообще редко кому удавалось. Но уж если удавалось, то мало не казалось… Например, в обожаемом Ванькой дятле такая генетическая каша, что мама не горюй! Франкенштейны в чистом виде.

— А это что за гадость?

— Франкенштейн? Это фольклорное, к слову пришлось. Монстр, созданный из разных частей других существ.

— Живчик! — взмолился Иван. — Хватит уже зауми, скажи лучше, что мы дальше делать будем?

Дозорный был тут же одарен свирепым взглядом сразу двух пар глаз:

— Иван Александрович, тебе не интересно — ты не слушай! Пока мы со Светланой… эээ…

— Геннадьевной, — напомнила девушка.

— Геннадьевной, да… пока мы со Светочкой умные беседы ведем, я в себя прихожу — после дикой чечетки на бензоколонке танцору хоть немного отдохнуть нужно. Да и нога еще ноет. Если наш нетерпеливый друг позволит, раненый герой еще полчасика порадуется жизни, чуть было так обидно не потерянной.

Выдав гневную тираду, «танцор» переключил все внимание на девушку:

— Итак, на чем нас прервал подземный троглодит? Да, новые виды… Их немного, просто на каждой станции мутов обзывают по-разному. Единую систему классификации хотел ввести один ученый, но аккурат перед самой войной…

Возьмем «волколаков». Название это прижилось только у нас, его ведь придумал чкаловский любитель мистики. В других местах их называют, вернее, называли иначе: фоксы (что-то лисье в убогих явно просматривается), утконосы (это на Уральской изгалялись, впрочем, они всех мутов утконосами звали), просто лаки или лайки (а это бывшие соседи с Посадской у нас переняли и по-своему переиначили), зубаны, клыканы, перевертыши и даже жбаны… Были еще и нецензурные варианты — на Проспекте Космонавтов большие шутники и сквернословы жили, каждому гаду достойный ярлык навешали… Вот и получается: названий много, а вид всего один, отсюда и путаница. И кажется непосвященным, что гадов море, хотя бестиарий не такой уж и богатый. С тем, что было До, не сравнить никак.

Костик еще долго и пространно разглагольствовал, однако Иван больше не слушал, погружаясь в собственные мрачные мысли.

— Вань, а Вань!

— А? Что? — вздернул голову заспанный Мальгин.

— Живчик совсем тебя лекцией усыпил, — рассмеялась Света. — Клевый он оказался парень. Всего на год нас с тобой старше — а сколько всего знает! И попутешествовать успел немало. Я раньше думала, обалдуй обыкновенный, типа тебя…

— Обалдуй и есть. Благодаря кому, по-твоему, мы здесь оказались? — ревниво заявил мигом проснувшийся Иван. — Куда, кстати, подевался этот молодой и умный?

— …который никого силком за собой не тащил, — послышалось откуда-то сверху. Через секунду показался и сам Костя. — А ходил я на поверхность. Должен же кто-то разведкой заниматься, пока некоторые безответственные граждане сны смотрят. Посему докладываю: магазин успешно прогорел, а сама заправка, по всей видимости, пуста, жалко только, что не взорвалась… Надеюсь, местная гадость нарезвилась сегодня по самое не хочу, и к нам никто более цепляться не будет. Так что можем выдвигаться. Только сперва мне с вами, друзья мои, военный совет держать надо, — надулся для серьезности вида Федотов. — Пройдена лишь половина пути, а времени потрачено уйма. Мы окончательно выбились из графика. Предлагаю возвращаться.

— С пустыми руками? — ахнула Света. — Столько страхов натерпеться, чтобы совершить никому не нужную обзорную экскурсию по поверхности? Я против!

Иван смолчал, хотя внутри него клокотал вулкан эмоций, а в черепной коробке трепетной птицей билась единственная мысль: «Домой! Домой! Домой!»

Хитрый Живчик предусмотрительно не стал спрашивать мнения товарища, а лишь театрально пожал плечами, как бы говоря: «Ну, раз вы настаиваете…»

— Скажи наконец, куда мы идем и что значит «выбились из графика»? — сдался дозорный, так и не решившийся перечить любимой девушке.

Оба вопроса Косте не понравились. Поморщившись, он процедил:

— Про цели похода сказать не могу. Если в общих чертах, нужно исследовать одно место, я тебе, Иван, на карте его показывал. Остальное — тайна, причем чужая. А график… мы до восхода Солнца вернуться не успеваем никак…

Теперь ахнула не только Светлана.

— Как же мы днем-то пойдем?! Ты нам ослепнуть предлагаешь?

Живчик вновь пожал плечами:

— У меня противогаз с поляризованными окулярами для защиты зрения. А вы обратно пойдете с завязанными глазами.

* * *

«Они оба сумасшедшие! И дурной Живчик, непонятно ради чего рискующий чужими жизнями, и сумасбродная девчонка, решившая поиграть в сталкера. Да и я идиот, раз безропотно дал втянуть себя в этот бред». — Иван негодовал, злился на себя и других, но покорно шел вслед проклинаемому другу.

Местная фауна, как и предполагал Федотов, нарезвившись на заправке, оставила их в покое. Шли быстро. Костя еще немного подволакивал ушибленную ногу, однако общего темпа не нарушал. Напротив, это Света и Ваня иногда с трудом поспевали за ним.

Живчик провел группу к автостраде, минуя злополучную заправку. Та еще дымилась, но больше никаких признаков жизни на ней не наблюдалось. Не было видно и дятла в небе, чему Мальгин был искренне рад. Немного мучило любопытство, кто же победил в битве за три жирных тушки — сухопутная гвардия или авиация? Иван поставил бы на «птичку», уж больно внушительно выглядел пернатый монстр, однако наземные твари могли взять числом… Впрочем, желающих проверять, чьи обглоданные кости остались на месте боя, не нашлось.

Широкая дорога, которую Живчик называл «объездной», не понравилась Ивану сразу — абсолютно плоское пространство, в случае чего укрыться негде. Здесь подземному жителю было очень неуютно, к тому же опять вернулось головокружение. Борясь с нахлынувшей тошнотой, он наклонил голову так, чтобы видеть только растрескавшийся, изломанный во многих местах асфальт, и не поднимал ее до тех пор, пока вдоль в автострады не вырос густой лес, так напоминающий вожделенные стены. Здесь его внимание привлекли многочисленные «безрельсовые дрезины» разных форм и размеров, брошенные прямо посреди дороги. Впереди виднелся семафор, который и объяснял, почему «дрезины» нашли свое последнее пристанище именно здесь. Дед рассказывал, что Апокалипсис произошел в час пик, — многие пытались вырваться из гибнущего города на таких вот нелепых самоходных тележках — «авто-мо-би-лях» — и навсегда застревали в заторах…

Мальгин с удивлением отметил, что у многих дрезин сохранились колеса, и все они были из мягкой и непрактичной резины, сейчас больше напоминающей изжеванную временем и молью ткань. Иван показал Живчику на нелепое изобретение предков, однако тот его либо не понял, либо просто не оценил ужасающую глупость «древних» людей.

«Ох, и странные же были времена… жили, как насекомые в ульях-домах, ездили на мягких колесах… да и небо это невозможное… Если верить книгам и старикам, с него иногда лилась вода — жидкая, но чаще падала в замерзшем виде… Не хотелось бы мне жить в таком сумасшедшем мире».

После семафора Живчик свернул с «объездной», и группа углубилась в темный, немного пугающий лес. Хотя после диких открытых просторов автострады и Ивану, и Свете здесь дышалось намного спокойнее, да и свободнее. Зато Живчик напрягся всем телом, а движения его стали осторожнее.

Беспокойство друга не осталось незамеченным, и Света что-то спросила у него. Костик ненадолго задумался, затем неопределенно пожал плечами и широко развел руки, как бы охватывая все окружающее пространство.