Пересечь сплошную (СИ) - Литт Ксюша

Я кивнула. Это и без рассуждений было всем понятно. Но продолжала ворчать:

— Не понимаю, что Назаров с ней носится? – мой вопрос звучал просто для снятия запала и раздражения, нежели с целью найти ответ.

— Любовь, — невозмутимо ответила Новикова.

Да уж. В гробу я видала такую любовь. Тьфу, тьфу, тьфу трижды через левое плечо.

— Что там у тебя лейтенант – мальчик молодой? – решила я сменить тему, чтобы отвлечься. – Ты ему ответила?

— Ответила, — Лера взяла меня за руку и притормозила, еще больше отставая от компании.

— М-м-м. И-и-и? – я тоже сбавила шаг.

— И-и-и это действительно он, и он сказал, что подумает, что можно сделать с экзаменом.

Все легко и просто, и банально, и… И все же у меня словно землю из-под ног выбили.

— И что взамен?

— Пока не знаю, — равнодушно отозвалась Лера.

На остановке мы расстались, и каждый разъехался своим маршрутом. Кирилл с Лерой, Стас со своим ненаглядным Малышом. Протасов порывался меня проводить, кавалер долбаный. Но я уехала одна.

За окном мелькали грязно-снежные пейзажи. А я размышляла о вечном. Что есть любовь? Какая она настоящая? И есть ли она у моих новых друзей? Хотя бы у одного? Лера, Кирилл, Яна, Стас. Ни один из них, как это ни печально, не вписывался в книжный стандарт. Кирилл провожал красноречивым взглядом практически каждую юбку и вечно распускал в мою сторону руки, невзирая на присутствие рядом своей девушки. Девушка — Лерка - в это же время за его спиной вела какие-то странные разговоры с мальчиком-гаишником. Внешне ангел во плоти, Яна, на деле все больше казалась стервой. Хотя вроде как раз стервы и привлекают таких хороших молодых людей, как Стас. А, вообще, как говорится, в тихом омуте… Разъярённый Назаров сегодня мне совсем милым и тихим не показался. Так ему и надо, пусть несёт на себе крест в виде безмозглого Малыша.

Вечером неожиданно позвонил Юрка. Измудрился вне графика, не в выходной день. Он мне рассказывал о службе, а я ему рассказала про носы, уши, Яну и Стаса. Юрка, выслушав, не засмеялся, как мои одногруппники, и, тем более, не стал возмущаться, как я, в защиту лопоухого. Он просто недовольно спросил:

— Зачем ты вообще с ними ходишь?

— Как зачем? У нас совместный проект, — ответила я.

— У вас совместное занятие херней, — послышалось еще более возмущенное в трубке.

Он был прав. Наши посиделки все бесцельны и бестолковы. И все это была сущая ерунда – неинтересная и не стоящая внимания. Про Новикову и лейтенанта Якимова я вообще решила не упоминать.

— Юль, ты меня любишь? — спросил перед прощанием Юрка.

— Конечно люблю.

— И я тебя люблю.

Засыпая, я снова думала о вечном.

Глава 9. За девять дней до конца света

Теперь мне уже не хотелось смотреть ни в сторону Кирилла, ни в сторону Стаса, да и, пожалуй, стоило прислушаться к словам Юрки — мне пора было прекращать тусоваться в этой компании. Кто они мне? Друзья, что ли? Какие у нас могут быть общие интересы, кроме проекта? Ради которого, к слову, совсем не обязательно было бесконечно торчать в кафе, болтая о какой-нибудь ерунде, или еще краше — гнать к заводам на перегруженной машине, чтобы поглазеть, как Лерка ее же потом гробит вконец. Реально — занятие дуростью, с которой надо было завязывать.

На следующий день, подойдя к своей группе, которая толпилась возле закрытой аудитории, я, как это бывало ранее до злополучной совместной работы, встала у подоконника в сторонке в ожидании, когда подойдет преподаватель. Краем глаза выцепила из толпы Крайнова, Новикову и Назарова – друзья все на месте и вместе. Все в неплохом настроении и заняты оживленным разговором. Я отвернулась, убеждая себя, что мне нет никакого до них дела. Есть и поважнее заботы. Буквально через пару недель начнется сессионная неделя, и, помимо этой долбаной “Студенческой семьи”, существовали еще другие предметы, о которых стоило задуматься. Залезла в телефон, листая расписание и прикидывая, по какому предмету и что нужно ещё подготовить. Из списка больше всего волновало финансовое право. Предмет — так себе, не сложнее остальных, но уж больно препод принципиальный. С первых занятий начал гнать пургу про коррупцию и кичиться своей неподкупностью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Будет валить, — предупреждали другие потоки, которые уже имели горький опыт столкнуться с ним на зачете. Со шпорами без разговоров отправляет на «доп сессию», так что придется зубрить, причем близко к тексту. При малейших неточностях в формулировке ответов так же прямая дорога туда же – на пересдачу. Козел, в общем, одним словом. Но никуда не денешься, придется как-то выкручиваться. Я вздохнула и… вздрогнула.

Я до такой степени ушла в мысли, что не заметила, как рядом возник Стас и слегка толкнул меня локтем.

— Не слышишь, что ли?

— Что? – я действительно абстрагировалась от внешнего шума и не обратила внимания, что он, оказывается, мне до этого уже что-то говорил.

— Не подходишь почему, спрашиваю. Обиделась, что ли?

Обиделась? Вот еще. А допустить совсем никак, что у меня просто нет желания с ними общаться и хочется побыть одной? По всей видимости, такой вариант он даже не рассматривал, потому что тут же начал мямлить какие-то извинения.

— Юль, ты не обижайся, я вчера перегнул. Извини. Но ведь ты ее тоже оскорбила.

Я? Оскорбила? Да я просто поинтересовалась откуда у этой феечки опыт такой офигенный. Я вот, например, не могу со знанием дела давать какие-то качественные характеристики своему парню, просто потому что сравнивать не с чем. Я лично ни у кого штангенциркулем ничего не замеряла и статистику не вела. Да и, вообще, никого, кроме Юрки, не видела. Ну не принимать же всерьез сомнительную киноиндустрию, где отобраны мужские экспонаты с хвостами ниже коленных чашечек. Однако смысла рассуждать об этом с Назаровым я не видела. Если для него нормальный логичный вопрос — это оскорбление, а то, что его девчонка опускает его же как нефиг делать перед друзьями и высмеивает — это норма, то мне разговаривать с ним не о чем. Пусть и дальше слепо защищает своего Малыша. Мне абсолютно параллельно, что там у него прямо пропорционально, а что обратно. Поэтому я ему только в ответ кивнула и сказала:

— Ладно. Забыли. – Извиняться я тоже не собиралась. Отвернувшись, бесцельно наблюдала за одногруппниками. Стоял монотонный гул, иногда кто-то что-то выкрикивал. Основная масса переминалась на месте. Все ждали. Сидя, стоя, прислонившись к стене, на кортах или, как мы со Стасом, у подоконника. Он упорно стоял рядом и не уходил. Что ему еще надо? Посмотрела на него прямым равнодушным взглядом. Он словно этого и ждал, оживился.

— Ну что, пойдем?

— Куда?

— К нашим.

Наши, надо полагать, это Новикова с Крайновым. Я посмотрела на них. Ну да, они с интересом наблюдали за нами. Сто процентов, это Кирилл отправил этого бешеного бабуина с повинной просить прощение. Миротворец нашелся.

— Тебя что, без меня назад не пустят? – язвительно хмыкнула. Бедный баран, изгнанный из стада. – Пошли. – Хоть не особо и хотелось мне сейчас общаться с «друзьями», но я отлепила задницу от батареи. А то вдруг и в самом деле Кирилл устроит бедняге бойкот и вышвырнет из свиты.

Стас тут же двинулся за мной и в один шаг, нагнав меня, притянул за плечи:

— Я серьезно, в самом деле не обижайся. Ладно?

— Я же сказала. Ладно, — с досадой дернулась. Объятия Назарова были точно излишни. Пусть свою шмару своими культяпками тискает. Но он не отпустил меня, наоборот еще сильнее прижал меня к себе одной рукой, другой порылся в кармане толстовки и сунул мне, судя по цветовой гамме фантика — «Сникерс». Не грусти – сникерсни?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— О нет, спасибо, — отодвинула я его руку, — лучше Малышу отдай в качестве компенсации за моральный ущерб от меня.

Стас тут же нахмурился и я, чтобы он не посчитал мою язвительность язвительностью и не принял ее за еще одно оскорбление его принцессы, поспешно более доброжелательным и добродушным тоном пояснила.