Мастер Игры (Раунд Первый) (СИ) - Акулова Алена

— Не расстраивайся, это только начало, — я не ожидал, что ответит мне девушка.

Стрела ушла в направлении скачущего на алтаре крысиного проповедника, а я приготовился встретить последнюю тройку нападающих. Прежде чем вступить в бой, краем глазом успел заметить, как монстр с черепом в описании взмахнув когтистой лапой, с легкостью отбив стрелу пущенную Лекой. И самое неприятное, что в лапе он сжимал длинный кинжал.

— Сука! — злобно воскликнула девушка, и следующая стрела пробило плечо одного из бегущих на меня монстров.

С этими крысоками оказалось все просто. Удар ногой сносит первого к ближайшей лавке. Второго разваливаю на две половинки, активировав умение косого удара, от плеча до пояса наискосок. Ливер вперемешку с непереваренной пищей вываливается на пол. Смрад от него стоит знатный, я невольно морщу нос. Третий подранок со стрелой в плече упорно ищет смерти и расстается с головой, осуществив свое нехитрое желание. Выбравшегося из-под лавки добиваю ногой, просто расколов его череп.

Крысолюд-пастор за все время скоротечной схватки не сделал ничего. Он просто наблюдал, как его паству разделали под орех в течение трех минут.

— Хреновый из тебя предводитель, — с улыбкой на лице выкрикнул я, указывая острием меча на него. — Ты следующий.

— Что-то здесь не так, — бормочет себе под нос наш «Гарри Потер». — Действительно слишком уж легко мы их вынесли.

Крысюк на алтаре подпрыгнул и что-то прошипел на своем крысинном, его глазенки полыхнули красным. Он вскрыл себе предплечье кинжалом и взмахнул рукой. Кровь вылетая из раны мелкими каплями и испаряясь в полете, багровой аурой повисла в зале, а затем осела вниз, накрыв трупы убитых нами крысолюдов.

Я округлил глаза. Трупы начали шевелиться, даже половинки разрубленных мной тварей конвульсивно задергались.

— А вот и первый сюрприз, — прошептала Лека.

«Отмеченный скверной Крысолюд. 5 уровень».

— Двойной опыт! — храбрясь больше чтобы подбодрить себя, крикнул я и вогнал в голову меч, поднимающемуся возле моих ног ожившему крысюку.

Пригвожденный к полу он продолжал шевелиться. Я искренне пожалел, что Мастер Игры поскупился и не выдает информацию о количестве жизни у монстров и нанесенном им уроне.

В воздухе пропело две стрелы, и прогудела одна сосулька. Поднявшийся крысолюд вращал мертвыми бельмами и продолжал стоять с оторванной, ледяной магической стрелой, лапой и двумя стрелами в груди. Еще шесть его мертвых сородичей поднимались с пола.

— Их надо на части разрубить! — выкрикнул свое предположение Флавий. — Или башку снести.

— Долбите проповедника, а я займусь этими не до зомби, — ответил я и начал кромсать шевелящийся у моих ног труп.

Мертвые крысолюды были еще тупее, чем когда были живы, и гораздо медлительнее, но зато стали крепче. Видимо запас их «жизненных» сил увеличился или мертвое тело имело больше защиты от физического урона.

Пока девушка с парнем пытались нанести урон или хотя бы зацепить верткого «проповедника», я шинковал восставших тварей. Было не сложно, главное не давать им себя окружить, но утомительно. Кости у мертвяков действительно были крепкими. Зато опыт с них шел хороший, по восемьдесят очков за каждого, я не стал гадать, по какой шкале его рассчитывает Мастер Игры, а просто удовлетворенно хмыкал после очередного разделанного на куски монстра.

Чем меньше становилось оживших тварей, тем громче визжал крысюк скачущий вокруг алтаря. Сделать он ничего не мог, Лека и Флавий не давали ему такой возможности.

— Лекс давай скорее, — поторопил меня товарищ. — У меня энергия заканчивается, а у Леки стрелы.

— Последний! — крикнул я в ответ, с сильным замахом вогнав в плечо мертвому крысолюду свой меч, лезвие которого было полностью покрыто темно зеленой слизью.

— Сильно устал? — девушка выцеливала прячущегося за треснувшим алтарем крысюка с кинжалом, в ее голосе я услышал нотки переживания. Мне стало приятно.

— Есть немного, — небрежно бросил я, но скорее, чтобы показать свою готовность продолжить бой, нежели свое физическое превосходство над ними.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Алтарь стоял в метре от меня, и я четко слышал злобное рычание мерзкого ублюдка, что прятался за потемневшим камнем. Флавий и Лека стояли где-то в центре молельного зала. Точнее мой товарищ удобно устроился на лавке, откинувшись на спинку, и восстанавливал свою энергию, решив не тратить зелье маны, которых девушка сделала всего два и отдала их ему перед тем, как мы зашли сюда. Наша лучница собирала стрелы, но оба они меня заверили, что в любую секунду придут мне на помощь.

Крысиный пастор вел себя очень странно, укрывшись за алтарем и не пытаясь нас убить.

Я собрал в кулак свое достоинство, фигурально конечно, и шагнул за алтарь. Крысюк кинулся на меня с такой скоростью, что я едва успел отбить его выпад, но сместившись в сторону, этот гаденыш полоснул меня своим кинжалом по руке. Как вы помните, мои руки прикрывали только рукава рубахи, наручами я еще не обзавелся. Мне, наверное, показалось, но я слышал, как зашипела моя кровь, что попала на лезвие кинжала.

Я крутанулся за противником не желая оставлять эту верткую сволочь у себя за спиной, но он был нереально проворным сукиным сыном. Острая боль пронзила мое бедро, а крысолюд уже был вне зоны досягаемости моего оружия.

— Сука! — проорал я от боли и негодования. — Помогайте, давайте! Эта тварь слишком резвая.

Я не успел еще закончить фразу, а он уже ткнул меня в поясницу, в аккурат под самым доспехом. Боль была такая, как будто в тело загнали раскаленный прут и в этот раз я отчетливо услышал громкое шипение.

Тонкий свист выпущенной стрелы и резкая боль в правом бедре. Я кричу и глупо пялюсь на торчащую в моей ноге стрелу. Крысиный проповедник отскочил от меня, вновь укрывшись за алтарем от заклинаний Флавия и стрел Леки.

— Ты чё творишь!? — я поднял глаза на виновато улыбающуюся девушку и шепчущую мне одними губами: «сори». — Ты вообще, на чьей стороне?

Резвая тварь что-то шипела и порыкивала, перебирая перед собой когтистыми пальцами. Я перехватил клинок двумя руками и, плюнув на боль в ноге и пояснице, рванул к ней. Крысюк распахнул свою пасть, обнажив длинные желтые клыки, и пронзительно завизжав, моментально переместился назад, метра на три, практически уперевшись в стену часовни. Спустя мгновенье он разделился на четыре своих точных копии, которые скалились и буравили меня своими красными злобными глазенками.

Вот это поворот!

— А я говорила, что легко только в самом начале!

Вслед за криком Леки последовала стрела и ледяная сосулька. Четыре мерзкие твари прыснули в стороны. Заклинание разбилось о стену, осыпавшись мелкими осколками на пол, которые тут же стали таять, а стрела с глухим стуком вонзилась в щель каменной кладки стены.

Четыре абсолютно одинаковых гада кинулись на меня, ловко вращая кинжалы в своих лапах. Единственное что мне пришло в этот момент в голову, это выставив меч перед собой, начать круговое вращение, пытаясь ранить хоть кого-то из этой гребанной верткой четверки.

Меч прошел сквозь троих из них, не встретив никакого сопротивления, словно сквозь туман, последний из четверки нападавших отскочил назад, избежав летящего в него лезвия, остальные сразу же повторили его маневр. Остановившись, я отступил на шаг назад, опустил меч и тяжело дыша, крикнул Флавию:

— Это фантомы, только один из них реальный!

— Я понял, который из них?

— Что ближе к вам.

Монстр и его копии, скалясь и шипя на меня, начали перестраиваться, меняясь меж собой местами.

— Бля! — воскликнул я, поднял меч и направил его острие на реального крысюка. — Ты запомнил кто из них настоящий?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он промолчал, но его взгляд был зафиксирован на монстре, на которого указывал мой меч. Перед магом на уровне его груди формировалось маленькое морозное облачко.

Тварь что-то явно почуяла и, занеся над своей мерзкой крысиной башкой кинжал, прыгнула на меня. В этот самый момент Флавий громко выкрикнул и взвившийся в высоком прыжке проповедник грызунов переростков с занесенным кинжалом в лапе начал покрываться белой изморозью. Созданные им фантомные двойники приближались ко мне, абсолютно не изменившись.