Диета для трех поросят - Дарья Донцова

– Простите, куда я попала?

– Пансионат «Никитский парк», – вежливо повторила Олеся. – С какой квартирой вас соединить?

– Вам недавно звонила Ирина Ефремова.

– Вполне вероятно, – не потеряв учтивости, согласилась девушка.

– Вы сидите на рецепшен?

– Да.

– И если кто-то из города хочет поговорить с вашим постояльцем, вы переводите звонок в номер?

– В «Никитском парке» квартиры.

– Не важно! У вас в номерах есть телефоны?

– Конечно.

– Сделайте одолжение, соедините меня с тем, с кем беседовала Ирина Ефремова.

– Простите, но это невозможно.

– Мне крайне необходимо поговорить с тем человеком!

– Я приняла смену всего несколько минут назад, при мне Ирина Ефремова не звонила. И потом, сведения о жильцах не разглашаются.

– Ладно, давайте адрес пансионата, – нетерпеливо потребовала я. – Надеюсь, адрес-то не секрет? И объясните, как к вам ехать!

Не успела я войти в просторный двор, заставленный скамейками, как мне стало понятно: я попала в элитный, скорей всего частный, дом престарелых. Тут и там бродили пожилые люди, некоторые сидели в инвалидных колясках.

– К кому идешь, внученька? – проявила любопытство маленькая старушка, одетая несмотря на теплую погоду в меховую душегрейку и валенки.

– Просто так заглянула, – улыбнулась я, – без повода.

Бабушка моментально потеряла ко мне всякий интерес. Я спокойно вошла в светлый холл, приблизилась к рецепшен и спросила у молодой женщины по ту сторону стойки:

– Вы Олеся?

– Слушаю вас внимательно, – заученно улыбнулась администратор.

Я оглянулась по сторонам и, понизив голос, сказала:

– Олеся, помогите, пожалуйста! Случилось вот что…

Услыхав про Ирину и ее побег, Олеся перестала изображать радость.

– Я не имею права ничего рассказывать о жильцах, – твердо заявила она. – Понимаете, месяц пребывания в «Никитском парке» стоит очень дорого. Люди, которые поместили сюда своих родственников, богаты и влиятельны, им не нужны неприятности, а я получаю хорошую зарплату. Ясно?

– Ну, пожалуйста! – взмолилась я. – Мне надо знать, где Ирина, а человек, с которым она говорила, – единственная ниточка. Ефремова неадекватна, она может погибнуть. Я никому не скажу, что получила информацию от вас, умею крепко держать язык за зубами!

На лице Олеси отразилось колебание.

– Предположим, я соглашусь вам помочь, учитывая форс-мажорность ситуации, – сказала она наконец. – Но меня в момент звонка тут не было. Как узнать, с кем соединяли вашу родственницу?

– Это просто. У нас на работе точь-в-точь такой телефонный аппарат, как здесь, в нем есть определитель. Вот номер мобильного Ефремовой, давайте отыщем его в памяти вашего телефона и узнаем, с кем его соединили.

– Верно, – кивнула Олеся. – Секунду… Двести четвертая квартира, второй этаж. Только я вам ничего не сообщала!

– Естественно, не беспокойтесь. А кто живет в двести четвертой?

– Рогачева Фаина Климовна.

– Где тут лестница? – спросила я.

– Первый поворот налево, – указала рукой Олеся. – Только вряд ли вы что-то узнаете. Фаина Климовна ничего не скажет.

– Она больна?

– Наш контингент весь нездоровый, – вздохнула Олеся.

– Все же я попытаюсь!

Олеся опустила глаза в лежащую на стойке книгу.

– Попробуйте, но, думаю, результата вы не добьетесь.

Я пошла на второй этаж, рассматривая картины, развешанные на стенах. Дизайнер, оформлявший интерьер, хорошо помнил о возрасте людей, которые будут любоваться живописью, поэтому приобрел для «Никитского парка» соответствующие произведения. Никакой абстракции или обнаженных тел, только пейзажи и изображения щенков с котятами. Младенцы и маленькие дети отсутствовали.

Едва мой палец нажал на звонок, как дверь распахнулась, и я увидела крохотную бабулю, одетую в старомодное платье из джерси. Белый кружевной воротничок-стойка прикрывал шею, волосы были аккуратно уложены волнами, губы тронуты светло-бежевой помадой. Старушка отдаленно напоминала английскую королеву. Сходства с монаршей особой добавляло еще и жемчужное ожерелье у нее на шее.

– Здравствуйте, – пропела хозяйка, – рада встрече. Вы ко мне?

– Я ищу Фаину Климовну, – ласково сказала я. – Она дома?

– Я вся внимание, – заулыбалась старушка.

Надо же, Рогачева выглядит очень приветливой. Интересно, почему Олеся уверяла, что я ничего не добьюсь от нее? Фаина Климовна производит впечатление пожилой, но вполне адекватной женщины и…

– О… А… О… А… – вдруг чуть ли не запрыгала хозяйка квартиры. – Лидочка! Господи, счастье-то! Скорей входи! Живенько, чтобы никто не увидел! Не бойся, я тебя спрячу! О… А…

Я растерялась, а Фаина Климовна схватила меня за плечо, втянула в небольшую прихожую, прижала палец к губам и сказала:

– Тсс! Не шуми!

– Хорошо, – тоже шепотом ответила я.

– Лидочка, солнышко! Обними меня! – попросила старушка.

Ее лицо сморщилось, как печеное яблоко, на глазах заблестели слезы, руки потянулись ко мне. Я посмотрела на трясущиеся пальцы и нерешительно сказала:

– Фаина Климовна, вы обознались, меня зовут Таня.

Пожилая женщина застыла на месте, затем неуверенно спросила:

– Как вас величают?

– Татьяной, – повторила я.

– Значит, не Лидой?

– Нет.

Бабуля вздрогнула.

– Ты Лидочка Фомина? Ведь так?

– Жаль вас разочаровывать, но я Татьяна Сергеева.

Рогачева обхватила голову руками и тихонько застонала:

– Не Лида, не Лида, не Лида…

Мне стало не по себе. Похоже, старушка только производит впечатление нормальной, а в действительности у Фаины Климовны глубокий маразм.

Глава 10

– Давайте пройдем в комнату, – предложила я. – Вы, наверное, не одна живете?

– С Варей, – охотно ответила Фаина Климовна.

– И где она?

– Пошла в буфет. Сейчас шоколадку принесет! – по-детски радостно воскликнула старушка. – С помадной начинкой, она вкуснее марципановой. А ты какую любишь?

– Фруктовую, – поддержала я разговор.

– Лидочка! – ахнула бабуля. – Это ты! Не притворяйся. Какая большая выросла, красивая, полная. Загляденье, а не девочка! Хотя…

В глазах старухи неожиданно заплескался ужас.

– Я поняла… – зашептала она. – Ты убежала! За тобой гонятся! Иди сюда. Я тебя люблю! Неправда, что я просила тебя подальше запереть. Федор врет! Я всегда за тебя горой! Сюда, живо! – Не по-старчески бойко Фаина Климовна распахнула шкаф. – Скорей, залезай.

– Спасибо, не хочу, – запротестовала я.

И тут с Фаиной Климовной произошла разительная перемена – ее маленькая фигурка выпрямилась, щеки покраснели, глаза сузились.

– Сучка! – завизжала она. – За старое принялась? Марш на место, дрянь! Мне больше позора не надо! Чтоб ты сдохла! Что люди подумают?

Я быстро шмыгнула в гардероб. С психами спорить нельзя.

Внутри шкафа висело много одежды и витал аромат очень знакомых старомодных духов. Запах защекотал ноздри, я громко чихнула.

Замок дверцы щелкнул.

– Тише, Лидусенька, будь умницей, – послышалось из комнаты. – Сиди мышкой, нам неприятности ни к чему. Я спасу свою девочку. Останешься тут навсегда. Не подведи меня! Лучше сдохни, но не показывайся. Хватит позора. Жаль, что ты там не умерла!

Я села на дно гардероба. Будем надеяться, что Варя, которая, по словам бабульки, отправилась в буфет, существует в реальности и скоро вернется с шоколадками. Впрочем, у меня нет ни малейшего повода для паники, я могу позвонить на рецепшен.

– Фаиночка Климовна, – донеслось до меня, – сейчас чаю попьем!

Я вскочила и постучала в дверцу.

– Варя, откройте!

– Господи… – испуганно охнул голос. – Кто здесь?

– Никого! – живо соврала старуха. – Где моя конфета?

Замок снова щелкнул, дверца распахнулась.

– Здрассти, – сказала я. – Вы Варя?

– Ага, – кивнула женщина лет сорока, одетая в длинное, почти до пола, серо-синее платье.

– Очень приятно, меня зовут Таня.

– Ну и ну! – отмерла Варя. – Как вы сюда попали?

– Пришла к Фаине Климовне, – ответила я, выбираясь из временной тюрьмы. – Сначала она вела себя мило, правда, приняла меня за некую Лиду, а затем неожиданно впала в агрессию, ну я и предпочла послушаться ее, забралась в шкаф.

Варя сложила руки на груди.

– Вам еще повезло, Фаина Климовна может и ударить. Сама маленькая такая, а рука у нее очень тяжелая, прямо каменная. Зачем вам моя подопечная?

– Может, сядем в тихом уголке? – предложила я.

– Тогда пошли на кухню, – после короткого колебания предложила Варя.

– Бабушку не страшно оставить одну? – предусмотрительно поинтересовалась я.

– Пока она сладкое не съест, с места не сдвинется, – вздохнула женщина.