Рейтинговые книги
Читем онлайн Сказки Нью-Йорка - Джеймс Донливи

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18

О’Рурк: (провожая их до двери) До встречи, мисс Джентл. Пока, Адмирал, и следи тщательней за своим штопором. Отныне и навсегда я запрещаю использовать его в моем заведении. (Поворачивается к рингу.) Это было великолепно сыграно, Корнелий. Адмирал теперь обязательно пригласит тебя на свой корабль, прокатишься разок-другой мимо берега. Я очень рад, что ты блестяще исполнил роль, лишь на секунду я подумал, что, может быть, Адмирал действительно нокаутировал тебя. (Подходит ближе.) Эй, Корнелий, в чем дело? Вставай, Корнелий, Адмирал тебя не видит — он ушел. (Дотрагивается до головы Крисчена, которая безвольно перекатывается на другую сторону.) Корнелий! Кончай шутить. (Кричит в сторону двери.) Эй, мисс Джентл, черт побери, возвращайтесь, ему нужен нашатырь.

Занавес.

Действие 4

Ботинки цвета персика

Сцена 1

Ресторан

Богатый ресторан в старинном здании с фабричными окнами. В искусственном саду, на нижнем этаже ресторана, стоит столик, накрытый белой скатертью. Июнь. Официанты, задравши носы, бегают взад и вперед, презрительно отмахиваясь от посетителей. Корнелий Крисчен и Шарлотта Грейвс спускаются по лестнице. Официант походя указывает им на столик. Ранний вечер, хотя солнце еще высоко и пышет во всю силу. Бурная растительность сада излучает изматывающее тепло, создавая томительное марево в атмосфере ресторана. Крисчен и Грейвс проходят и садятся на белые изящные стулья из тонкого прочного металла. Корнелий печально молчит, задумчиво дотрагивается до серебряной солонки и перечницы. Шарлотта опускает голову, склоняясь над столиком. Широкая соломенная шляпка возвышается над ее прической, похожей на копну сена. Унылый вечер вступает в свои права.

Крисчен: (кладет руку на столик) Тебе не кажется, что мои персиковые ботинки роскошны. Удивительный цвет!

Грейвс: Не знаю.

Крисчен: Я всё равно устрою здесь дефиле.

Грейвс: (ее соломенная головка подымается) Ну что ты, все же смотрят на нас.

Крисчен: Все потому что твоя нежная розовая кожа привлекает массу жадных взглядов — тебе никто не простит, что ты со мной.

Грейвс: Да, наверное.

Крисчен: Я легко себя чувствую в этих ботинках. Сегодня с огромным удовольствием совершил основательный променад вдоль шоссе. Полицейские в веселенькой голубой форме прятались в кустах, выжидая нарушителей. Один из них бросил на меня свой небрежный взгляд из-под темных очков. Ха-ха, если бы ты видела их животики, стянутые голубыми сорочками! Они заметили мои ботиночки. Я оглянулся на них с таким видом, будто следы моих ботиночек могут вывести на след известного уголовника, которого полицейские были бы безмерно счастливы видеть у себя в камере, — но надо признаться, что лучше бы я не оглядывался. Я не произвел на них ровным счетом никакого впечатления… уже хорошо, что не был арестован. Ушел от них прочь, еще больше выпятив грудь и улыбнувшись про себя. (Выставляет ботинки из-под скатерти всем на показ, демонстративно любуется ими.) Я исполнен гордости за мои туфли.

Грейвс: Мы вот сидим здесь. (Ее голова опускается.) И ничего не происходит. Никто не обращает на нас внимания. (Легкая веселая музыка и смех раздаются из комнатки наверху.) Там дамы в меховых шубках. Мужчины в черных ботинках, черных галстуках и белых сорочках. Чинная одежка, признак солидности. Официанты так и вертятся вокруг них. (Официант спускается с верхнего этажа и пробегает по саду.) Вот и он.

Крисчен: (подымает руку, два раза негромко щелкает пальцами. Жест проигнорирован.) Ну да. (Показывая рукой на ногу.) Смотри, вот, где мой большой палец. Вот-вот, шевелится… Когда-то здесь размещалась небольшая фабрика. Вокруг цвела рощица. Хозяева держали овчарок, чтобы те кусали непокорных рабочих. Между станков прохаживался полицейский с утяжеленной резиновой дубинкой, которой разрешено пользоваться только ночью.

Грейвс: Сегодняшняя ночь, бесконечно долгая, — вся-вся — наша с тобой. Я надела лучшее, что у меня есть. Это платье носила моя бабушка. Она выходила в нем замуж, это наша фамильная ценность. (Крисчен молчит. Шарлотта берет его ладони в свои.) Только не подумай, пожалуйста, что я разоделась так, чтобы показать себя в этом ресторане. Вовсе нет. И вообще я против того, чтобы нас разглядывали чужие люди.

Крисчен: Шарлотта, ты совсем еще ребенок.

Грейвс: Я уже не ребенок. Мне просто страшно. Я чувствую, что не могу никак тебе помочь.

Крисчен: Ты зря боишься этих наглых официантов.

Грейвс: Нас могли бы посадить и в тот зал, где все смеются и танцуют. А здесь ничего не происходит. (Крисчен резко и неожиданно поворачивается к подслушивающему официанту, притаившемуся за дверью в кухню. Тот таким же резким движением последний исчезает в служебном помещении.) Вот как они с нами поступают. Даже меню не предложили.

Крисчен: (их скрещенные ладони меняют положение) Да, а я-то, честное слово, надеялся, что здесь все восхитятся моим чувством стиля. Может, лучше убрать ботинки под стол?

Грейвс: Уже поздно. И, скорее всего, поэтому к нам никто не подходит.

Крисчен: Подождем еще. Улыбнись.

Грейвс: Не могу.

Крисчен: У тебя прелестный ротик. Настоящий. Такие крепкие крупные зубы. Такие восхитительно тревожные брови. Ну, Шарлотта, пожалуйста, обрати внимание на мои ботинки. (Грейвс молчит.) Помнишь то лето, когда мы были детьми? (Крисчен гладит ладони Шарлотты.) Парад и пикник в День Труда[4]. Ты вышла из дома в белой шелковой кофточке и с такой же копной пахучего сена на голове. Ты сказала мне «привет», как не смог бы никто другой. (Крисчен подымает глаза к небу.) Во мне до сих пор звучат эти слова. Я слышал их отчетливо, несмотря на гул парада. Нет, я все вру. Я прятался за деревьями, приноравливаясь стащить мороженое у продавца, в то время как он наблюдал за марширующими гражданами. Ты осталась такой же девчонкой. Я знаю, мои ботинки вульгарны. (Очень громко.) Мои ботинки вульгарны. Знайте все — у меня дурной вкус.

Грейвс: Прекрати (Появляются два официанта, обеспокоенные криком.) пожалуйста. Я ничего не имею против твоих розовых ботинок.

Крисчен: Персиковых.

Грейвс: Персиковых. Пойдем отсюда?

Крисчен: (отстаивая свою независимость) Нет.

Грейвс: Тогда закажи что-нибудь!

Крисчен: Закажем им, чтобы они великодушно простили наше присутствие здесь! Пусть простят также и мои туфли за восемнадцать долларов.

Грейвс: Сперва их нужно, по крайней мере, подозвать к нам.

Крисчен: Я полагаюсь на свой крик.

Грейвс: Корнелий…

Крисчен: Да, ты права, у меня очень красивое имя.

Грейвс: Мы вышли из той же среды, что и эти официанты. Среднестатистические люди. Я хочу сказать, что мы не должны считать себя правыми. Правы лишь лучшие люди.

Крисчен: А мы не лучшие люди?!

Грейвс: Может, мы и лучше остальных. Но все же не самые лучшие. Вот так вот.

Крисчен: Ты была так мила на том параде.

Грейвс: И вместе с тем мне не хотелось бы, чтобы самые лучшие люди на свете полагали, что мы с тобой не способны быть такими же, как они.

Крисчен: Я украл тебя из дома в первый раз в жизни. Мы пошли в кино, потом я купил тебе сок. Я точно помню, как я был в себе уверен в тот день и с наслаждением показывал тебе это. С каким достоинством я разговаривал с продавцом сладостей: «Две ананасовые конфетки, пожалуйста!» Я был по-ку-па-те-лем! Продавец, конечно, подыгрывал мне.

Грейвс: Ты был очарователен!

Крисчен: А теперь?

Грейвс: Ты изменился, стал другим. Сейчас ты совсем не тот Корнелий Крисчен, которого я знала раньше.

Крисчен: Какой же я?

Грейвс: Просто не такой, каким был раньше. До отъезда в Европу. (Крисчен пристально изучает себя.) И до того…

Крисчен: …как женился.

Грейвс: Не надо об этом. (Оглядывается.) Нас подслушивают все, кому не лень.

Крисчен: Да.

Грейвс: Значит ты говоришь, что я была мила на параде. Сейчас ты обо мне так не думаешь?

Крисчен: Ты как яблоко, я хочу тебя вкусить.

Грейвс: У меня стала часто кружиться голова. Я городской житель, и этим все объясняется. Поэтому мы сегодня поехали за город. Ну и ради всего остального, конечно.

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Сказки Нью-Йорка - Джеймс Донливи бесплатно.

Оставить комментарий