Моя прекрасная повариха (СИ) - Петровичева Лариса

– Мамочка, ты как фея Твиггели!

Я помнила эту фею с иллюстрации в одной из книг со сказками: бывало, Глория прижималась ко мне, слушала, как я читаю истории о древней волшебнице, и обе мы вслушивались в тишину в доме. Не вздумалось ли Эленверу проснуться и зайти к нам? Мы обе знали, что его появление не принесет нам ничего хорошего.

И теперь обо всем этом можно было окончательно забыть.

Мы будем жить дальше – для этого мне просто нужно выйти замуж за гнома.

Фьярви

Я провел утро у бургомистра – убедил его одолжить мне мобиль. Господин Канти задумчиво поскреб в затылке, и я подтвердил свою просьбу стопкой ассигнаций. Это помогло победить: бургомистр довольно сгреб денежки и сказал:

– Нет, ну конечно, я понимаю. Согласен с тобой: эльфийская невеста достойна самого лучшего.

Я кивнул: да, для Азоры это должен быть хороший день. Самый хороший.

– Наш пострел везде поспел, – сказал Канти, выходя вместе со мной из дому. Шофер полировал правое крыло мобиля, мягкая крыша была снята – идеальный транспорт для лета, быстрый, удобный. – Как это ты умудрился ее очаровать? Настолько, что она прямо замуж за тебя готова?

Я снисходительно улыбнулся.

– У гномов свои секреты, господин Канти. Это один из них.

– Она же дочь князя, – не сдавался бургомистр. – Бывшая жена принца. И тут вдруг простой гном?

– Я не такой простой, как вы считаете, господин Канти, – нет, пусть даже не надеется, что он сможет что-то у меня выведать. Хватит того, что я заплатил.

– Ладно, не хочешь говорить – не говори, – сказал бургомистр так, словно хотел добавить: я все равно все узнаю. – Совет да любовь!

Дождавшись, когда шофер закончит начищать мобиль, я сел на пассажирское сиденье, и мы выехали в сторону «Вилки и единорога». Завернули в цветочный магазин – я взял два букета роз, для Азоры и для Глории. Заехали к Морави, договорились о свадебном обеде для малого круга гостей. Морави записывал все в блокнот и таращился так, словно хотел прочесть мои мысли и понять, как же это эльфийка снизошла до какого-то гнома? В чем его секрет, что он уломал ее за два дня?

«Этого никто не узнает», – подумал я.

– Ладно, все сделаем в лучшем виде, – пообещал Морави. – Кстати, подумал я тут про твою мысль насчет кулинарного конкурса… Почему бы и нет? У тебя остановятся гости, у меня будут готовить, деньги пополам. Я еще напишу троюродной сестре в Хассамин, у нее бывший одноклассник редактор журнала. Нам ведь пригодится пресса.

– Отличная мысль! – просиял я. Неплохой свадебный подарок – и доход потом.

– Совет да любовь, – снисходительно сказал Морави, и мы выехали в сторону «Вилки и единорога».

Дархан, Нар и Очир стояли возле входа в гостиницу: разодетые в пух и прах, мальчишки даже были подстрижены и аккуратно причесаны. Увидев меня, пацаны замахали мне руками и сообщили звонким хором:

– А папа подрезал клычья!

Я вышел из мобиля и увидел, что Дархан действительно посетил зубодера и подкоротил нижние клыки – теперь он выглядел весьма культурно и прилично.

– Ну а что, праздник же, надо красоту навести. Я и их было отвел, – сообщил Дархан. – У деток-то клычья мягкие, их легко подрезать.

– И что в итоге? – спросил я.

– Перекусили резаки. И кресло чуть не сломали.

Я понимающе кивнул. Нар и Очир никогда не сдались бы врагу без боя.

– Готов? – Дархан поправил мой галстук, который я завязывал полчаса, стараясь сделать узел поаккуратнее. Я кивнул, и орк сказал: – Тогда я пошел за ними.

Когда он скрылся, то я вдруг обнаружил, что нервно переминаюсь с ноги на ногу. Мне сделалось тревожно. Я волновался, словно школьник перед экзаменом. Азора нравилась мне, с первой минуты в «Вилке и единороге» нравилась – и вот судьба дала мне шанс, и я его не упустил.

Но что, если она откажется? Что, если она передумает, сейчас выйдет и скажет, что предпочтет навсегда уехать из Келлемана? До свидания, господин Эрикссон, спасибо за все?

Но из гостиницы вышел Дархан, сияющий, словно начищенная монетка. Он придержал дверь, и я увидел Азору и Глорию и на какое-то время, кажется, дышать перестал – настолько Азора была красивой. Не подвел пройдоха Элетти, недаром он считался лучшим продавцом региона – Азора была похожа на молодую яблоню в цвету.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Они спустились по ступеням, подошли ко мне, и я краем глаза увидел, что из всех окон на нас таращатся постояльцы, горничные, домовые и девицы госпожи Бьянки – эти рыдали от восторга, прижимая к глазам платочки.

– Вы… – начал было я и сказал: – Ты такая красивая.

Да, я не мастер говорить комплименты. Азора понимающе улыбнулась и ответила:

– Спасибо за платья и цветы. Они прекрасны.

– Спасибо! – Глория выглядела так, словно заглянула в сказку. Нар и Очир стояли рядом с ней с открытыми ртами, и я услышал, как Нар произнес:

– Ты сейчас точно прекрасная принцесса Гарухта! У нее тоже были короткие волосы!

Глория посмотрела на них так, что мальчишки закрыли рты и притихли. Я открыл перед Азорой и Глорией двери мобиля, Дархан махнул поджидавшему экипажу, украшенному лентами, и мы двинулись в ратушу.

Когда Азора осторожно, словно преодолевая что-то в себе, взяла меня за руку, я замер – передо мной будто бы раскрылась пропасть, и по ее стенам карабкались пещерные драконы. По спине под накрахмаленной рубашкой проползла капля пота.

– Спасибо еще раз, – негромко промолвила она. – За все, что ты для нас делаешь.

Я улыбнулся.

– Я рад помочь вам с Глорией, – признался я. – Все будет хорошо, Азора. Я обещаю.

Через несколько минут мы высадились возле ратуши – здесь уже гуляли любопытные. Обычно в это время дня площадь перед ратушей пустовала: кто-то спал, кто-то собирался на работу, в общем, людям было не до прогулок. Но сейчас тут были и юные девицы с зонтиками, и их матушки, и молодые клерки из банка, и их папаши – горожане делали вид, что заняты своими делами, но я видел, что они не сводят с нас взглядов.

Неудивительно. Эльфийка выходит замуж за гнома – такое не каждый день увидишь.

Я подал Азоре руку, помогая выйти из мобиля, и сотрудник ратуши с улыбкой открыл перед нами двери. Дархан, Глория и мальчишки спешили за нами. Вскоре мы вошли в зал регистрации, и я увидел наше отражение в зеркалах, украшавших стены, и подумал, что мы не выглядим комично. Регистратор уже приготовил чаши с зерном; увидев нас, он расплылся в улыбке и сказал:

– Доброе утро, господа. Становитесь вот здесь, в центре.

Я подвел Азору к рисунку герба на мраморе пола: мы замерли, и я почувствовал, что в боку начало колоть. Давний подарок от отца не мог не напомнить о себе, он всегда оживал, когда я волновался.

Папаша всегда знал, куда бить, чтобы я запомнил удар навсегда.

Регистратор подошел к нам с чашами, придал себе торжественный и важный вид и проговорил:

– Приветствую вас, господин Фьярви Эрикссон и госпожа Азора Палевеллин. Рад вашему решению заключить брак и хочу спросить: является ли ваше решение осознанным и добровольным?

– Является, – произнес я громче, чем хотел. Азора едва уловимо улыбнулась и ответила:

– Да, является.

Регистратор взял щепотку зерна и посыпал сперва голову Азоры, а затем мою – благословение на долгую и богатую жизнь и большое потомство. Азора снова сжала мою руку, и я вдруг почувствовал, что сейчас, в эту минуту по-настоящему счастлив.

– Готовы ли вы любить и поддерживать друг друга в трудностях, разделять радости, сидеть у одра болезни и на пиру?

– Готовы, – ответили мы в один голос. Еще одна щепотка зерна отправилась на наши головы, и я услышал, как Глория всхлипнула, и Очир тихонько попросил ее не реветь.

– Все ж хорошо! – сказал он. – А мы тебе луковиц нароем, ты только не реви!

– Готовы ли вы нести лямку жизни рядом, пока вас не разлучит смерть?

– Готов, – произнес я, и Азора откликнулась: – Готова.

Эти же слова они с принцем говорили друг другу – и я радовался, что у нас с ней все будет не так. Все будет совсем иначе. По-настоящему. Правильно.