Персиковый мед Матильды - Анна Данилова

Он переживал за душевное здоровье матери, но и с ним происходило что-то странное. Вроде бы он продолжал оставаться прежним Йоханом: просыпался и делал привычные каждодневные дела, но мир изменился. Словно все вокруг стало каким-то иным. И вкус воздуха показался ему таким же, как в детстве, и взгляд матери – тем, каким он был лет двадцать тому назад. Даже шум проезжающей машины сегодня рано утром показался ему до боли знакомым – так шуршали шины автомобиля, каждое утро проезжавшего под окнами их кухни, где маленький Йохан пил кофе и ел свой завтрак. Что с ним-то случилось? Вероятно, пережитое потрясение, когда он обнаружил в лесу тело Мати, не прошло бесследно и для него, и мозги его перетряхнуло – как если бы его самого потрясли, словно копилку с монетами. Видимый мир вокруг него стал ярче, резче, будто его кто-то чисто промыл. Приблизительно такие же ощущения он испытывал после смерти бабушки. Все вроде бы оставалось на своих местах, и в то же время весь мир изменился, стал, наоборот, матово-трагическим, горьковатым на вкус. Особенно тяжело маленький Йохан переживал совпавшее с этими ощущениями свое присутствие в берлинском театре, где давали «Жизель», и балерины, изображавшие утопленниц, казались ему настоящими покойницами. Несколько недель он не узнавал самого себя, а потом школьная жизнь закружила его, вернула в прежнее спокойное состояние. Вот и теперь – что-то изменилось.

Принесли пиво. Йохан сделал глоток и не почувствовал вкуса. Горьковатая холодная жидкость. Может, он заболел? Переживал за мать, а нервы расшатались у него самого? Вот так всегда. Ожидаешь одного, а в жизни происходят совершенно непредсказуемые вещи. Хотя разве сам факт того, что спустя целый год в лесу именно он обнаружит платье своей сесты, мог быть предсказуем? Разве это все не удивительно?

И тут он увидел человека, о ком думал все эти дни, но эту мысль он постоянно от себя гнал как безумную, не имеющую смысла. Фридрих. Он сидел буквально через столик от него и с аппетитом поедал картофельное пюре. Фридрих словно материализовался – после того, как Йохан долго, упорно думал о нем, мысленно вызывая его дух, вспоминая его внешность, даже пытаясь мысленно задать ему важные вопросы, касающиеся Матильды. Или это не Фридрих, а действительно – его дух? Призрак? Чтобы проверить это, Йохан встал и на ослабевших от волнения ногах («А вдруг я схожу с ума?!») подошел к столику, встал за спиной предполагаемого Фридриха, широкоплечего, крепкого мужчины с крупной головой, светившейся ранними залысинами, обрамленными жирно поблескивающими редкими темными локонами.

– Здорово, Фридрих, – сказал Йохан, кладя ему руку на плечо словно бы для того, чтобы проверить, материален ли на самом деле его приятель. – Не узнаешь?

Фридрих повернулся и, увидев Йохана, расплылся в дружелюбной улыбке. На его толстых губах блестело масло.

– Привет, Йохан, рад тебя видеть. Присаживайся.

– Я сейчас, – и Йохан попросил официантку перенести его тарелку и пиво на столик Фридриха. – Что-то я проголодался сегодня.

Последнюю фразу он сказал просто так, чтобы что-то произнести вслух и услышать в ответ голос Фридриха. На вполне живом и здоровом Фридрихе была черная трикотажная рубашка с белым воротником. Новая. Да и вообще он не выглядел, как прежде, слегка ненормальным. Он производил впечатление вполне адекватного человека.

– Садись, я угощаю. Может, ты один еще не знаешь новость. Я женился, Йохан! Так и передай своей капризной сестрице! Она от меня все нос воротила, ей не нравилось, ни как я одеваюсь, ни мои волосы, ни моя речь, она вообще считала, что я идиот. Но все это не так. Просто раньше я не знал, как мне жить, возможно, задавал людям слишком много вопросов. Как бы там ни было, но, когда я встретил Риту, в моей жизни все переменилось. Я влюбился, дружище! Сначала мы пожили немного в Мюнхене, с родителями Риты, и там я сумел показать им всем, на что я способен. Ее отец держит фирму по производству и монтажу стеклопакетов. Словом, сначала я всему научился, а потом старик доверил мне целый цех. Я, может, и дурак, до поры до времени тоже держал язык за зубами, никому не говорил, что у меня водятся деньжата. И только когда я понял, что и Рита тоже любит меня и защищает от своих родителей, больше того, она пошла на конфликт и сказала, что мы сможем прожить самостоятельно, без папашиных окон, – вот тогда-то я и сказал ей, что у меня есть деньги и мы сможем сами купить себе цех в Раушенбурге, не говоря уже о доме. Когда же я показывал ей в Интернете дом, уже выбранный мной, о котором я мечтал уже пару месяцев, в комнату как раз вошел ее отец. Он услышал часть нашего разговора. Представь себе, Йохан, старик попросил у меня прощения, сказал, что он был не прав, вспылил. Ему повезло, что я отходчивый!

Йохан слушал его – и не верил своим ушам. Что же это получается? Фридрих был нормальным парнем, быть может, как раз таким, какой и нужен был Мати, а она его просмотрела. Довыбиралась…

– Ты что, в самом деле женился? – переспросил он, прерывая подробный рассказ Фридриха о его новой жизни и все еще не веря услышанному.

– Конечно! У меня дома и альбом с фотографиями есть, там много снимков нашей с Ритой свадьбы. Если хочешь, мы можем поехать ко мне. И ты сам все увидишь – не только альбом, но и Риту. Я познакомлю тебя с женой, и ты все поймешь, когда увидишь, как я отношусь к ней и как мог бы относиться к Мати.

– Ты и дом уже купил?

– Нет, пока что мы живем в моей старой квартире, там и ремонт-то делать нет смысла. Но Рите нравится все, что имеет ко мне отношение. Рита любит меня, понимаешь? А вот Матильда меня никогда не любила. Да, Йохан, у меня к тебе просьба. Я понимаю, мы с ней гуляли, встречались… Весь город об этом знает. Рита – девушка ревнивая. Я не хотел бы, чтобы Матильда – а с нее станется – ради шутки или просто чтобы позлить меня, рассказала Рите о том, как мы проводили с ней время. Ты поговори с сестрой, объясни ей, что я начал новую жизнь. Я сюда-то и зашел по привычке, хотелось встретить кого-нибудь из приятелей, рассказать о том, что со мной произошло, как изменилась моя жизнь. Тебя вот встретил первым. Так ты поговоришь с Мати?

Йохан закрыл глаза и замотал головой. Жизнь не переставала удивлять его.

– Фридрих, за Мати можешь не бояться. Я зачем подошел-то к тебе. Нет Мати… – И он в двух словах рассказал об исчезновении сестры и о недавней страшной лесной находке.

Фридрих какое-то время смотрел на Йохана молча, словно пытаясь осознать услышанное, но, видно, этот процесс ему никак не удавался, и он вдруг стал хватать ртом воздух, замахал руками. Йохан даже привстал со своего месте, чтобы подхватить его, если тот упадет. Но Фридрих кое-как справился с охватившим его волнением, хотя и покраснел так, словно ему кровь ударила в голову, а высокий лоб его покрылся крупными каплями пота.

– Мне нечем дышать, Йохан… Ну и новость! Мати… Вы уверены, что это на самом деле ее тело?

– Конечно! – возмутился Йохан. – И я, и мать – мы вдвоем опознали ее, хотя это было нелегко… лицо сильно подпорчено. Но это она.

– У нее было красивое и сильное тело. Да и вообще, она была сильная, могла дать отпор каждому! Как же случилось, что она позволила себя убить?

Фридрих достал платок и промокнул им лоб, шею. И вдруг вскинул голову и прищуренными глазами уставился на Йохана:

– Послушай, приятель, уж не меня ли ты подозреваешь? Ведь Матильда встречалась со мной тем летом, и это могут подтвердить все. Господи, да меня же в полицию пригласят, и Рита все узнает! Боже мой, ну зачем я приехал сюда именно сейчас? Неужели все делается для того, чтобы Рита узнала о нашем романе с Мати?!

– Мало ли, для чего тебя могут вызвать в полицию? – внезапно Йохан испытал к Фридриху чувство, похожее на сострадание. Если Мати больше нет, пусть хотя бы у этого парня все сложится удачно. – Если хочешь, я могу помочь. Приду к вам в гости и скажу все, что надо. Рита подумает, что нас всех вызывают в полицию, это обычная процедура. Что-нибудь придумаем.

– Ты правда это сделаешь?

– Сделаю. Хочу, чтобы хотя бы у тебя все сложилось с твоей Ритой. Только не забудь позвать меня на крестины.

Глаза у Фридриха повлажнели. Чувствовалось, что затронуто самое важное в его жизни.

– Ты прав, уже пора думать о крестинах. Рита беременна. Вот почему мы и приехали сюда. Чтобы она увидела дом, чтобы нанять мастеров для ремонта, заказать мебель. Знаешь, это такие приятные хлопоты! И как жаль, что твоей Мати никогда не придется выбирать детскую кроватку или обои для детской комнаты, одеяльца… Я не знаю, как ты, а я теперь мечтаю только о том, чтобы поскорее увидеть мою Риту. Меня просто тянет домой, к ней. Как представлю, что она откроет дверь и посмотрит на меня своими карими глазами… У нее очень красивые глаза – мягкие, добрые. А когда я ложусь на диван и устраиваю голову у нее на коленях, и она перебирает мои волосы своими тонкими пальчиками… Эх, Йохан, ты поймешь это, только когда найдешь свою половину. Я так счастлив! Вот только смерть Мати сильно подпортила настроение. И знаешь, почему я еще так расстроился? Конечно, Мати уже не вернуть, это понятно, но мысль о том, что рядом с нами находится убийца, тот страшный человек, который расправился с несчастной девушкой… Подожди!