i_abb63ff531b1f023 - Неизв.

И тут вопрос. Как быть? Вас неумолимо тянет к возлюбленной словно магнитом. И тут вы задумываетесь. А что, если сказать правду? Ведь от осознания того, что не только один ты знаешь, что ты влюблен, станет немного легче. Вам станет легче… что же, это вы так думаете. Впрочем, спешу вас разочаровать, легче вам будет только в первые мгновения. Вы подумали о том, как может воспринять вас ваша возлюбленная? То-то же.

Вы ведь благородный человек и не станете рушить и без того хрупкое чувство влюбленности? М, вы только что спросили, почему хрупкое? Стекло может поднять вес в разы превышающий вес самого стекла и не треснуть. Но стоит случайно стекло это уронить — и бум! — тысячи осколков. А если вы еще стоите рядом, то эти осколки заденут вас.

Но все же… как вы поступите? Будете бороться до конца за свою возлюбленную? Или же молча уйдете в тень со своей тяжестью? Я не говорю о том, что вы совсем уйдете из жизни возлюбленной. Но… как вы все-таки поступите?

***

Руслана шла так быстро, как только могла. Нужно было движение. Нужно было хоть что-то делать. Кричать, бежать, прыгать — неважно! Главное, не останавливаться. Главное, не уходить «внутрь».

Шапка от поспешной ходьбы скосилась набок, но девушка не обращала на это никакого внимания.

На дороге не было ни одного прохожего. Ну, это и естественно. Кто же будет гулять ночью в мороз? Конечно же, кроме Русланы.

Скрипя зубами, девушка болезненно щурилась от ледяного ветра и очень быстро шла куда-то. После получасовой бешеной прогулки ноги стали постепенно уставать. Все-таки шустро идти по заснеженным и еще не расчищенным дорогам было трудно.

Руслана остановилась, чтобы передохнуть. Невдалеке от себя она заметила темную фигуру. Фигура покачивалась, но все-таки стояла на ногах и горланила какие-то песни про безответную любовь. Бутылка была наполовину пуста.

— Как можно пить в такой мороз? — спросила Руслана вслух и выпрямилась.

— Тебе дело? — заплетающимся языком попыталась выговорить темная фигура в лице молодого парня лет двадцати семи.

Шапки на молодом человеке не наблюдалось, куртка, видимо, поспешно надетая, была расстегнута. Под курткой была лишь тонкая серая рубашка, верхние пуговицы которой тоже были расстегнуты. Джинсы, кроссовки. В общем, как ни крути, для погоды одежда как-то мало подходила.

— Вот когда ты полью… пав… бл*… короче, — парень облокотился на ближайший предмет, чтобы хоть как-то держать равновесие. Этим предметом оказалась стена дома, которая благородно согласилась принять молодого человека и не оттолкнула его, как это сделала, впрочем, его девушка. — Ты… любила ваще?.. Тебе не понять, маленькая… ик!.. девочка, — парень наклонился к Руслане и, пытаясь указательным пальцем сделать какой-то очень важный жест — какой, Руслана так и не поняла, — продолжил: — Я застал эту суку… — тут парень скривился и, отхлебнув щедрый глоток прямо из бутылки, продолжил: — С этим уродом… который когда-то… звался мне этим… как его… а! Другом!

Руслана не шевелилась и молча слушала, что говорит ей парень. Любой нормальный человек за километр обошел бы такого пьянчугу. От греха подальше, как говорится. Но Руслана стояла и внимала каждому слову парня.

— Ты прикинь! Я любил! А теперь я хочу убить ее нахер… это и сделаю… и его тоже… — парень резко развернулся и ударил бутылкой о стену. В руке у него осталась небольшая часть от стеклотары с побитыми и острыми краями. — Не влюбляя… ик!.. ся, маленькая девочка… И помни, что тебе сказал дядя Ваня, которого потом посадят за жестоко… — парень вспоминал какое-то слово, — а, насилие…

С этими словами парень по имени «дядя Ваня» направился туда, откуда пришел. Поняв, что его намерения искренни, но никак не благородны, девушка в неуверенности застыла, глядя на неспешно и неровно удаляющуюся фигуру парня.

Пусть идет? Не ее же это дело: вмешиваться в дела других людей. С другой стороны: а что если он и правда убьет кого-нибудь? Руслана, ободряя саму себя, вздохнула и решительно направилась вслед за дядей Ваней, не зная при этом, как его остановить.

— Эм, Иван? — Руслана обогнала парня и встала перед ним, заграждая путь.

— Свали с дороги, мелочь… — парень злобно оскалился.

— Успокойся, этим ты горю не поможешь… — начала было девушка, но парень, явно не слушавший ее — и слушать не собиравшийся, — сделал пьяный выпад вперед правой рукой, в которой, собственно говоря, и была та пресловутая побитая стеклотара.

Девушка, дернувшись от неожиданности, запоздало сделала шаг назад. Как-то подозрительно тепло стало лицу. В глазах на доли секунд чуть помутнело, но Руслана, тряхнув головой, быстро пришла в сознание. Взглянув на белый снег, девушка в свете фонаря увидела красные точки.

Словно загипнотизированная, Руслана медленно поднесла руку к своему лицу. Проведя по нему рукой, девушка увидела, что почти вся ее ладонь окрашена в красный цвет, который из-за ночи и неяркого света фонаря казался темно-багровым.

Медленно подняв взгляд на парня, девушка сделала к нему шаг вперед. Глаза дяди Вани расширились от ужаса. Парень постарался убежать, но убегать в нетрезвом состоянии ночью зимой по гололеду ни у кого еще не выходило. Поскользнувшись и смачно ляпнувшись, парень несильно ударился обо что-то головой и тут же вырубился.

Прошла лишь пара молчаливых мгновений.

Руслана быстро, сжав зубы от нестерпимой боли, подошла к парню. Надев перчатки и достав у парня из кармана мобильный телефон, девушка быстро набрала номер скорой. Затем она сообщила адрес, скорая пообещала прибыть через пару минут. Оказалось, что больница находилась буквально в минуте ходьбы.

Заметив приближающиеся мерцающие синие огоньки — то была машина скорой помощи — девушка поспешила уйти.

***

Еле ковыляя до дома, девушка уже и сама пошатывалась словно пьяная. Силы постепенно покидали ее. Но, дойдя до подъезда, Руслана все-таки смогла открыть дверь. Благо, девушка жила на третьем этаже и идти было немного. Хотя в таком состоянии и восхождение на крыльцо подъезда далось Руслане с трудом.

Почти в буквальном смысле слова доползя до своей собственной квартиры, Руслана помолилась, чтобы никого не было дома. Она ошибалась.

Протянув руку с ключами, дабы открыть входную дверь, Руслана поняла, что силы ее предали и вот-вот норовят уйти. Последнее, что помнила девушка: она позвонила в дверной звонок.

***

— Девочка моя… — словно голос из тумана.

«Где я?..»

— Руслана…

— Все хорошо, она уже приходит в сознание, — чей-то грубый мужской голос.

«Мама? Папа?..»

— Где я? — не размыкая глаз, спросила Руслана.

— Все хорошо, ты дома, все в порядке, не волнуйся, — взволнованный и немного истеричный голос мамы, заставлявший только еще больше волноваться.

Руслана попыталась открыть глаза, получилось открыть лишь один. Что-то мешало другому глазу. Это была повязка, а, если быть точнее, бинт. Голова жутко ныла, а область возле бровей и лба ужасно болела.

— Что со мной? — чуть испуганно спросила девушка.

— Ты… мы… — мать не выдержала-таки и заплакала. Отец Русланы поспешно пошел успокаивать бедную женщину. В комнате остались лишь девушка и мужчина. Это был сосед со второго этажа: Врач Игорь Степанович, которого все просто кликали Степаныч.

— Руслана, все хорошо. Плохое позади, — начал Степаныч. Это был дядька лет сорока пяти, но уже изрядно поседевший. Карие глаза смотрели спокойно и добро.

— Что было…

— Ты, главное, не нервничай, — продолжал Степаныч. — Но у тебя теперь будет еще один…

— Шрам, — закончила за него девушка.

— Благо, рана была свежей и ее можно было зашить…

— Прекрасно, — вздохнула девушка и отвернулась. — Теперь у меня будет еще один шрам на лице, только теперь он будет как грабли.

— Почему как грабли? — удивился мужчина.

— Не знаю, — буркнула Руслана.

— А теперь, рассказывай нам, что случилось, — в комнату наконец-то вернулся отец.

========== Резонанс ==========

Нет, я не знал любви взаимной,

Любил один, страдал один;

И гасну я, как пламень дымный,

Забытый средь пустых долин;

Умру вдали брегов желанных;

Мне будет гробом эта степь;

Здесь на костях моих изгнанных

Заржавит тягостная цепь… ©

Александр Пушкин, «Кавказский пленник»

— Я еще раз повторяю! — Руслана еле сдерживалась, чтобы не закричать. До хрипоты доказывать родителям то, что на дне рождения ничего экстремального не случилось, она устала да и не привыкла в принципе кричать, объяснять что-то. Обычно обходилось и без этого.

— Как так получается? — мать никак не унималась.

— На дне рождения — ничего, повторю, НИЧЕГО, совсем ничего, — девушка специально несколько раз повторила это слово, — не было.

— Тогда что?

— Я захотела уйти, — устало вздохнула Руслана, облокачиваясь на стенку.

— Почти в два часа ночи?! — крикнула мать.

— Да, почти в два часа ночи.